Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански

— Когда вы планируете прибыть на Альфу-три эм два, доктор? — последовал новый вопрос. Заработало несколько видеокамер.

— Недели через две,— сказала Мэри.

— Доктор, вам будут платить за эту работу?

— Нет.

— Значит, вы убеждены, что она проводится на благо общества? Это достаточное основание для вас?

— Ммм,— неуверенно произнесла Мэри.— Это...

— Земля, таким образом, что-то выиграет от вмешательства в общество бывших пациентов психбольницы? — вкрадчиво добавил репортер.

Повернувшись к Макрэю, Мэри спросила:

— Как я должна отвечать?

Макрэй проговорил в микрофон:

— Вопрос вне компетенции доктора Ритгерсдорф, она опытный психолог, а не политик. Вопрос отклоняется.

Со стула поднялся тощий высокий репортер и хорошо поставленным голосом спросил:

— Не кажется ли «ТЕРПЛАНУ», что, может быть, лучше вообще оставить эту луну в покое? И обращаться с ее культурой, как и с любой другой, уважая обычаи и привычки поселенцев?

По залу прокатился одобрительный шум.

Мэри подняла руку, требуя тишины, и сказала:

— Мы еще практически ничего не знаем о них. Возможно, в дальнейшем...— Она задумалась,— Это ведь не субкультура. У них нет традиций. Это общество психически нездоровых индивидуумов и их потомства, которое стало самостоятельно развиваться всего двадцать пять лет назад... Поэтому не следует ставить их на одну ступеньку со, скажем, ганимедянами или ионцами. Какие ценности могут создать душевнобольные? И за такой короткий срок?

— Но вы же сами сказали,— продолжал настаивать репортер,— что на данный момент мы ничего о них не знаем. Единственное, чем мы располагаем...

Макрэй резко заговорил в микрофон:

— Если, паче чаяния, они создали какое-либо стабильное, жизнеспособное общество, мы, естественно, не тронем их. Но определить это могут только специалисты, такие как доктор Риттерсдорф, а не вы, я или американские читатели газет. А если говорить откровенно, то мы понимаем, что нет ничего более потенциально опасного, чем общество, в котором доминируют маниакальные личности: определяют жизненные ценности, контролируют средства информации. Практически все, что угодно, может вытекать отсюда: новый фанатичный религиозный культ, параноидно-националистическая концепция государства, варварская тяга к разрушению маниакального сорта — одни эти возможности уже оправдывают наше исследование на Альфе-три эм два. Данный проект необходим для защиты наших собственных интересов и ценностей.

В зале стало тихо — репортеры погрузились в размышления, оценивая слова Макрэя; Мэри молчаливо согласилась с ним.

Позднее, когда они покинули зал, Мэри спросила:

— Скажите, это и есть истинная цель экспедиции?

Внимательно посмотрев ей в глаза, Макрэй произнес:

— Вы имеете в виду, что мы посылаем экспедицию на Альфу-три эм два из-за того, что опасаемся последствий для нашего общества со стороны поселения сумасшедших? Давайте договоримся: для вашей работы такого объяснения вполне достаточно.

— Разве я не имею права знать все? — Мэри пристально посмотрела на молодого, коротко подстриженного представителя «ТЕРПЛАНА».— Мне что, полагается только...

— Вам полагается выполнять свою профессиональную задачу. Я же не указываю вам, как лечить больных: почему вы должны учить меня формировать общественное мнение?

Макрэй холодно посмотрел на нее.

— Сообщу вам, однако, об одной из целей операции «Пятьдесят минут», о которой вы, вероятно, не задумывались. Вполне возможно, что за двадцать пять лет общество душевнобольных пришло к некоторым технологическим идеям, которые мы могли бы использовать. Это касается в основном маньяков — наиболее активной части населения луны,— Он нажал кнопку лифта.— Они на редкость изобретательны. Как и все параноики.

— Не по этой ли причине Земля не послала туда корабль раньше? Хотелось посмотреть, во что разовьются их идеи?

Макрэй не ответил — улыбаясь, он ждал прихода лифта.

«Выглядит абсолютно уверенным в себе,— подумала Мэри.— А сказанное им сейчас, между прочим, является ошибкой, насколько позволяют судить современные знания о психопатах. Возможно, весьма серьезной ошибкой».

Почти час спустя, по дороге домой в Марин-Каунги, она вдруг поняла, в чем заключалось основное противоречие официального подхода к проблеме.

С одной стороны, Земля решила внедриться в культуру Альфы III М2 из-за боязни распространения «заразы», а с другой — собирается использовать некоторые идеи этой культуры для собственных нужд. Еще Фрейд сто пятьдесят лет назад показал, насколько ложной является такая двойная логика, ведь один подход отрицает другой. Правительство просто не сможет решить эти две задачи одновременно.

Психоаналитики давно доказали: обычно когда приводятся две взаимоисключающие причины какого-либо действия, то ни одна из них не является истинной; таковой становится третья, о которой человек — в данном случае официальное руководство — даже не подозревает.

Какова же в таком случае реальная причина?

Во всяком случае, проект, в который она с таким энтузиазмом окунулась, больше не казался ей чисто научным, благотворительным и свободным от закулисных мотивов.

И, как бы там ни было в действительности, интуиция четко подсказывала ей: скрытая цель проекта эгоистична и жестока.

Кроме того, у нее возникло еще одно подозрение.

Что она, вероятно, так никогда и не узнает о действительных мотивах создания проекта.

Мэри была так поглощена укладкой своих многочисленных свитеров в чемодан, что не сразу заметила, как кто-то вошел в дом. Она быстро обернулась и поднялась на ноги — в дверях стояли двое мужчин.

— Где господин Ритгерсдорф? — Тот, что постарше, показал черное удостоверение; Мэри поняла, что это коллеги Чака — сотрудники Сан-Францисского отделения ЦРУ.

— Он выехал отсюда,— холодно проговорила она.— Я дам вам его адрес.

— Мы получили сообщение от неопознанного осведомителя,— сказал старший.— Ваш муж доведен до отчаяния и собирается покончить с собой.

— Он постоянно собирается это сделать,— заметила Мэри, записывая на листке бумаги адрес убогого доходного дома, где поселился Чак.— Меня эго не очень тревожит — он хронически болен, но я еще ни разу не видела его мертвым.

Старший цэрэушник смотрел на нее с неприкрытой враждебностью.

— Я слышал, вы разводитесь с господином Риттерсдорфом.

— Это правда. Если у вас больше нет вопросов,— Мэри улыбнулась ему быстрой профессиональной улыбкой,— я могу продолжить сборы?

— Наше управление заботится о своих сотрудниках,— сказал цэрэушник,— Если ваш муж покончит с собой, начнется расследование, которое определит степень вашей причастности. А ввиду того, что ваша профессия — семейный психолог, эго может вызвать некоторое недоумение.