Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански

Они сражались под командованием Грациани. Их техника, особенно танки, была ужасной. Англичане подбивали их, даже старших офицеров, как кроликов.

Люки танков во время боя приходилось закрывать мешками с песком, чтобы они случайно не открылись.

Майор Парди подбирал выброшенные артиллерийские снаряды, чистил и смазывал их, а потом стрелял ими. Его батарея остановила отчаянное наступление генерала Повелла в 1943 году.

— А братья живы? — спросила Юлиана.

Братья были убиты в сорок четвертом, задушенные проволокой, которую употребляли английские десантники из специальной бригады, действовавшей за линией фронта, на территории, занятой державами оси. Они стали особенно фанатичными на последних этапах войны, когда стало ясно, что союзники уже не смогут победить.

— А как ты теперь относишься к британцам? — спросила Юлиана, запинаясь.

— Мне бы хотелось посмотреть, как с ними в Англии поступают так же, как они поступили в Африке.

Голос его отдавал железом.

— Но ведь это было восемнадцать лет назад, — сказала Юлиана. — Я знаю, что англичане творили особые жестокости, но…

— Говорят о зверствах, которые наци чинили над евреями, — сказал Джо.

— Англичане поступили еще хуже. Во все время битвы за Лондон.

Он помолчал.

— Эти огнеметы, струи горящего фосфора и нефти. Я видел потом кое-кого из немцев-десантников. Лодка за лодкой сгорали дотла, превращаясь в золу. Эти спрятанные под воду трубы — они прямо-таки поджигали море. А что они творили с гражданским населением во время массированные налетов бомбардировщиков, с помощью которых Черчилль рассчитывал спасти войну в самый последний момент! Эти ужасные налеты на Гамбург… Эссен…

— Давай не будем говорить об этом, — сказала Юлиана.

Она пошла на кухню и стала готовить ветчину. Она включила маленький белый радиоприемник фирмы Эмерсон в пластмассовом корпусе, который Фрэнк подарил ей в день рождения.

— Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть.

Она вертела ручку настройки, пытаясь поймать легкую, приятную музыку.

— Подойди ко мне, — сказал Джо.

Он сидел на кровати в комнате, положив свой чемоданчик рядом. Открыв его, он извлек потрепанную, обернутую в газету книгу, на которой отпечатались следы множества читателей. Он улыбнулся Юлиане.

— Вот взгляни. Ты знаешь, что говорит этот человек?

Он показал книгу.

— Сядь.

Он взял ее за руку, притянул к себе и усадил рядом.

— Я хочу тебе почитать. Предположим, что они победили бы. Что бы тогда было? Можешь не задумываться: этот человек все за нас продумал.

Открыв книгу, Джо начал медленно переворачивать страницы.

— Ну хотя бы вот: «Британская Империя контролировала бы Европу, все Средиземноморье. Италии не было бы вообще, как и Германии. Бобби и эти смешные солдатики в высоких меховых шапках с королевством до самой Волги».

— А разве это было бы плохо? — спросила тихо Юлиана.

— Ты читала эту книгу?

— Нет, — призналась она, заглядывая на обложку под газетным листом.

Она слышала об этой книге, многие ее читали.

— Но Фрэнк — мой бывший муж — и я, мы часто говорили об этом, что было бы, если бы союзники выиграли войну.

Джо казалось не слушал ее. Он смотрел вниз, на экземпляр «Саранчи…»

— А здесь, — продолжал он, — ты можешь узнать, каким образом победила Англия, как она добила державы оси.

Она покачала головой, чувствуя растущее внутреннее напряжение в человеке, сидевшем рядом с ней. Подбородок его подрагивал, он беспрерывно облизывал губы, запуская пальцы в шевелюру. Когда он заговорил, колос его был хриплым.

— У него Италия предала интересы Оси, — сказал Джо. — Италия переметнулась к союзникам, присоединилась к англо-саксам и открыла то, что называется: «мягким подбрюшьем Европы». Но для писателя естественно так думать. Мы все знаем, что трусливая итальянская армия бежит каждый раз, едва завидит британцев. Дует вино. Умеет только гулять, а не драться. Этот парень…

Джо закрыл книгу и отогнул газету, чтобы взглянуть на обложку.

— Абендсен. Я не виню его. Он написал эту утопию, вообразил, каким был бы мир, если бы державы Оси потерпели поражение. А как же еще они могли бы проиграть? Только благодаря предательству Италии.

Он заскрежетал зубами.

— Дуче — он был клоуном, мы все это знали.

— Нужно перевернуть бекон.

Она ускользнула на кухню.

Идя за ней с книжкой в руке, Джо продолжал:

— И США тоже выступили после того, как поколотили япошек. А после войны США и Англия разделили мир между собой точно так же, как это теперь сделали Германия и Япония.

— Германия, Япония и Италия, — поправила Юлиана.

Он взглянул на нее.

— Ты пропустил Италию.

Она спокойно встретила его взгляд.

«Маленькая империя на Ближнем Востоке, опереточный Новый Рим», — подумала она.

Он с аппетитом стал есть поданный ему на деревянной дощечке бекон с яичницей, поджаренные ломтики хлеба, кофе и мармелад.

— А чем тебя кормили в Северной Африке? — спросила она.

Она уселась за стол.

— Дохлой ослятиной, — ответил он.

— Но ведь это противно.

Криво усмехнувшись, Джо сказал:

— Азимо Морте. Консервы из говядины с напечатанными на банке инициалами А.М. Немцы называли их «Альтер Манн». Старик.

Он вернулся к еде.

"Хотелось бы мне прочесть эту книгу, — подумала она, вытаскивая том из-под локтя Джо. — Долго ли он пробудет со мной? На книжке много жирных пятен, страницы порваны, всюду отпечатки пальцев. Водители грузовиков читали ее на долгих стоянках, — подумала она, — в закусочных, вечерами.

Держу пари, что он читает медленно. Могу поспорить, что он дотошно перечитывал ее несколько недель, если не месяцев…"

Наобум открыв книгу, она прочла:

«Теперь, в старости, он успокоенно взирал на свои владения, которых так жаждали, но не могли достичь древние: корабли из Крыма и Мадрида, и по всей империи одни и те же деньги, один язык, одно знамя. Старый великий Юнион Джек развивался от восхода до заката солнца. Наконец это свершилось, все, что касалось солнца, и все, что касалось флага».

Единственная книга, которую я таскаю с собой, — сказала Юлиана, — фактически даже не является книгой. Это оракул, «Книга перемен». Меня приучил к ней Фрэнк, и я всегда пользуюсь ею, когда нужно что-то решить. Я некогда не теряю ее из виду. Никогда.

Она открыла книжку.

— Хочешь взглянуть на Оракул, спросить у него совета?

— Нет, — ответил Джо.

Облокотившись о стол и упершись подбородком в кисти рук, она спросила:

— Ты может быть совсем переедешь сюда, или у тебя есть еще что-то, что тебя держит?

«Будут пересуды, сплетни, — думала она. — Ты поражаешь меня своей ненавистью к жизни, но в тебе что-то есть. Ты похож на маленькое животное, не слишком важное, но ловкое». Глядя на его резко очерченное, узкое, смуглое лицо, она подумала: "И как это я вообразила, что ты моложе меня?