Сергей Доброхлеб - Наша служба

Надо признать, план старшина составил гениальный. И его идея почти сыграла. Антон действительно основательно поломал голову над несуществующей проблемой. Теперь пора перейти в наступление.

Первой мыслью Антона было запереть где-нибудь Голокона и Карлито, однако он отмёл её. Эти никуда не денутся. Начинать нужно с пилота.

Пока Антон наслаждался сладкими планами мести, снова зазвучал сигнал на пульте.

На этот раз за спиной Рыкова виднелись облака, сильный ветер трепал редеющие русые волосы. За спиной пронеслось аэротакси.

Похоже, тест закончился. И то хорошо. Больше не будет заковыристых вопросов.

– Позови Семёныча, – скомандовал Рыков.

Видимо, с последним выводом Антон ошибся. Впрочем, сейчас его это уже мало волновало. Его понесло. Пусть Семёныч сам разбирается со своими проблемами.

– А его нет. Он улетел, – равнодушно ответил Прокофьев.

– Даже если он взорвался, – заорал Рыков, – собери его молекулы и задай им вопрос! Мне, чтобы связаться с вами, пришлось выпасть из окна и пролететь двадцать этажей! Сейчас лежу в страховочной сетке! Через две минуты меня отсюда снимут! А у меня остался последний вопрос на сто баллов!

Прокофьев, ошарашенный таким напором, растерялся. Он-то думал, всё будет просто.

– А что за вопрос? – спросил он по инерции.

– Как перевезти с одной планеты на другую манипуха, крацекляпа и параглюка, если за один раз с собой можно взять только одно существо?

– Так это же аналог старой загадки про волка, козу и капусту! – обрадовался Антон.

– Да! Только капуста в земной загадке не могла проглотить волка! А тут три хищника! Бегом ищи Семёныча!

Прокофьев вскочил с кресла, козырнул и отбежал от пульта. Потом остановился, и на его лице расплылась хитрая улыбка. Ну что же, раз Рыков думает, что на вопросы отвечает Семёныч, то можно этим воспользоваться. Антон решил идти до последнего. Он намеренно ответит на вопрос неверно. А там пусть Семёныч объясняет Рыкову, что к чему. Старшине всё равно никто не поверит.

Антон спокойно вернулся к пульту.

– Ну? Как их перевезти? – спросил Рыков.

– Никак.

– Что значит никак?

– Их нельзя перевезти.

Рыков некоторое время глядел на Антона.

– Это Семёныч сказал?

– А кто же ещё!

– Ну ладно. Я отключаюсь, тут уже спасатели карабкаются.

Антон помахал ручкой тёмному экрану и поднялся из кресла. С довольной улыбкой проверил, легко ли выходит стазис-пистолет из кобуры, и отправился на корабль дисканца.

Как обычно, Крисп не потрудился встретить сержанта у входа, поэтому Антон сразу же отправился в рубку.

Дисканец развалился в кресле и со счастливым выражением лица пялился в монитор.

– Вы только посмотрите на это совершенство! – воскликнул он, как только Прокофьев вошёл.

На экране мелькала какая-то невразумительная абстракция в розовых тонах, кое-где перемежавшаяся всплесками голубого и бледно-зелёного цвета.

– Что это? – безразлично спросил Антон.

– Мой пищевод. Я глотнул камеру, чтобы в очередной раз полюбоваться. Не правда ли, он идеален?

Прокофьев не стал отвечать. Крисп с явной неохотой отвернулся от монитора.

– Кстати, я как раз собирался связаться с вами, – заявил он. – Всё. Ремонт закончен, блок я сменил. Теперь могу лететь. Спасибо за помощь.

Мило улыбаясь, Антон кивнул и сказал:

– Очень за вас рад. Будьте добры, выдайте мне распечатку о повреждениях с вашего бортового компьютера. Мне в протокол занести нужно.

Прокофьев насладился зрелищем вытягивающегося лица дисканца. Так и есть, не было никакой поломки.

– Ну… Я… – забормотал Крисп. – Я случайно удалил отчёт. Да.

Антон достал пистолет из кобуры и направил его на пилота.

– Дилмус Крисп, вы арестованы за стоянку в неположенном месте, создание аварийной ситуации, введение в заблуждение сотрудника ГАИ…

Пилот, мрачно ухмыляясь, поднял руки вверх.

– …за несоответствие дорожному кодексу, – продолжал Прокофьев. – За участие в заговоре с целью насмехательства над сотрудником ГАИ…

Крисп скрестил ладони за своей короной, и Прокофьев услышал тихий щелчок. Он не успел ничего сказать, когда лампочки, вплетённые в головные кристаллы дисканца, вдруг замерцали. Пульсирующие отблески света наполнили помещение, словно кто-то включил гирлянду в ледяной пещере.

Лампочки мигали, свет менялся, узоры, украшающие кристаллы, сплетались воедино, будто шевелились.

Антон на миг запнулся, а когда собирался продолжить список нарушений, вдруг понял, что не может вспомнить, что хотел сказать. Разноцветная иллюминация струилась по комнате, била в глаза, которые вдруг стали закрываться.

Понимая, что происходит что-то незапланированное, Прокофьев хотел спустить курок, но не смог. Ощущение было такое, словно его рука вытянулась, удлинилась настолько, что он мог достать пальцами до края Вселенной. И нервные импульсы, посылаемые мозгом Антона в указательный палец, никак не могли достичь его.

А в следующий момент всё словно растворилось в мерцающем свете. Какие-то светлячки кружили вокруг него, плясали, словно дети в хороводе. Всё пространство вокруг сержанта заполнилось миллиардами северных сияний. Это зрелище настолько захватило Антона, что он и сам захотел присоединиться к всеобщему празднику. Превратиться в один из этих светлячков, стать в хоровод и пуститься в пляс.

Пропал звук, пропали запахи, их сейчас заменяли разноцветные лучики, искорки, блики и отсветы.

Сквозь мерцание северного сияния Антон видел, как к нему приближается что-то большое и тёмное. Но не мог сообразить, что это может быть. Угрожает оно ему? Или хочет присоединиться к окружающему Прокофьева светопреставлению?

И вдруг в уютное сияющее гнёздышко, в котором сейчас находился разум Прокофьева, проникло что-то чужеродное. Резкое и противное. От него взволнованно всколыхнулось сияние, конвульсивно забрезжил свет, испуганно задрожали солнечные зайчики.

Антон задёргался, пытаясь избавиться от этого назойливого ощущения, отгородиться от него, уплыть поглубже в мерцающие дали. Однако ничего не помогало. Это нарастало.

Это… Звук.

Да, именно так называлось это противное ощущение. Резкий, монотонный, высокий звук.

А в следующий миг сверкающий кокон Антона рассыпался на мелкие осколки.

Сержант повалился на пол. Он с трудом осознавал, что ему на ухо кто-то что-то кричит, откуда-то со стороны доносится другой вопль.

Да что тут происходит?

Наконец-то голос смог пробить ватную заслонку разума и добраться до мозга Антона.

– Сержант! Поднимайтесь, сержант! – орал на ухо голос Карлито.

Прокофьев тряхнул головой и только теперь сообразил, что находится на дисканском корабле, куда, между прочим, пришёл арестовывать пилота.