Сергей Доброхлеб - Наша служба

Рыкова прервал подбежавший к нему Колодин. Адъютант наклонился к уху полковника и что-то зашептал. Рыков внимательно выслушал, потом жестом отправил помощника. Проводил его взглядом и повернулся к экрану:

– Кстати, мне тут новость сообщили интересную. Ты знаешь, что твой однофамилец сегодня выиграл первое место в конкурсе кроссвордов?

– Да вы что? – невинным голосом спросил Семёныч. – Не может быть!

– А ещё он твой одноимёнец, да ещё и двойник.

– Совсем обнаглели! – возмущённо воскликнул Семёныч.

– Ага. Обнаглели, – подтвердил полковник, ехидно улыбаясь. – Как думаешь, может, стоит найти этого двойника и всыпать ему по полной?

Семёныч откинулся в кресле.

– Да ладно. Пусть тешится.

– Ну, как знаешь. Всё. Конец связи. Жду обещанного рапорта.

Полковник отключился.

Семёныч с улыбкой поглядел на Прокофьева.

– Ну что, Антоха? Теперь веришь в то, что в нашем деле главное – везение?

– Хотелось бы верить, – грустно сказал Антон, глядя, как рука Семёныча уже тянется к журналу с кроссвордами. Тому самому, в котором Прокофьев не так давно заполнил поле «Идиот на готианском».

Для водителей всех видов и рас приближался самый страшный день в году. День, который владельцы космических кораблей отмечают на календарях сплошным чёрным цветом. День, в который транспорт с планет стартует только в самых крайних случаях, а если и делает это, то только после того, как пилот изрядно хряпнет для храбрости. День, в который водителями израсходуется годовой запас валидола и прочих успокоительных средств.

День Галактической Астроинспекции.

На посту № 376 тоже шла подготовка к празднованию.

Когда Прокофьев задумал сделать открытку для Семёныча, то даже не догадывался, с какими проблемами столкнётся. Казалось бы, что может быть проще? Черкнул пару строк – и готово. Вот только придумать их оказалось делом нелёгким.

Антон ещё раз перечитал текст: «Уважаемый Семёныч, поздравляю вас с профессиональным праздником. Желаю ярких звёзд на небосклоне и больших на погонах».

Вроде бы и нормально всё, стандартное поздравление, любому понравится. Вот только сравнить старшину с обычным, среднестатистическим человеком – это как назвать нормальным пса, который каждое утро забирается на забор, чтобы лаем встречать восход солнца.

Прокофьев скомкал бумажку и выбросил в уже заполненную мусорную корзину. Вряд ли Семёныч любит смотреть на звёзды. А на звание ему и вовсе наплевать. Нужно что-то более индивидуальное, более тонкое.

Проведя ещё полчаса за столом, Прокофьев смог-таки подобрать нужные слова.

Оставалось самое сложное. Антон решил составить поздравления в виде кроссворда. Но с учётом невероятных энциклопедических знаний Семёныча во многих отраслях, проблема состояла в том, чтобы задания не оказались чересчур лёгкими.

Прокофьев взял бланк открытки и расчертил его сеткой кроссворда. С горем пополам расположив слова и пронумеровав их в нужном порядке, Антон взялся за словари и энциклопедии.

На шифровку восьми слов у него ушло почти два часа.

Теперь, чтобы прочитать послание, Семёнычу придётся основательно поработать мозгами. Прокофьев постарался на славу. Он использовал прямые и косвенные связи, перекрёстные ссылки, ассоциативные ряды и прочие хитрости. Например, слово «Поздравляю» было зашифровано так: «Если макгианское слово прочитать задом наперёд, то на языке аборигенов одной из планет с хлорной атмосферой оно будет обозначать колесо транспорта водоплавающих насекомых, обитающих на колонизированной риливанианами планете». Попадались задания и позаковыристее. Однако больше всего Прокофьев гордился тем, как зашифровал слово «Уважаемый»: «Первое слово в третьей строке на 57-й странице, в книге, которую вы наверняка никогда не читали». Тут Прокофьев не удержался и решил немного задеть Семёныча. Какая бы ни возникала ситуация, об Уставе старшина вспоминал в самую последнюю очередь. Прокофьев был уверен, что и в этом случае произойдёт то же.

Завершив кроссворд, Прокофьев взглянул на часы, чертыхнулся, надел фуражку и выскочил из комнаты. Через пару минут начиналась его вахта.

Старшина к своим обязанностям всегда относился крайне безответственно. Если бы, например, лесоруб был настолько ленив, как Семёныч, то ему Гринпис поставил бы памятник за спасение лесов, а благодарные белки и дятлы сами построили бы дом.

Запыхавшийся Прокофьев влетел на пост.

– Стоять! – заорал Семёныч, лишь только Антон пересёк порог.

Прокофьев застыл. Он привык исполнять приказы старшины мгновенно и не задумываясь. Пару раз это спасало ему жизнь. Пытаясь не шевелиться, Прокофьев забегал глазами по посту, пытаясь определить, откуда исходит опасность.

Семёныч сидел за столом и складывал из карт домик. Хотя назвать это произведение искусства домиком было так же корректно, как назвать скрипку Страдивари хреновенькой балалайкой. Возле стола валялось с десяток упаковок от карт, а на столешнице возвышался карточный Тадж-Махал.

– Не дыши! – тихо сказал Семёныч, укладывая карту на верхушку купола.

Прокофьев осторожно выпрямился.

– Ваша смена закончилась, – шёпотом сказал он.

– Как? Уже? А я ещё сфинкса построить хотел… – ответил Семёныч, не отвлекаясь от своего занятия.

Прокофьев пожал плечами и уселся в кресло рядом с пультом, чтобы не мешать старшине.

Прозвучавший на пульте сигнал вызова, как обычно, вызвал у Прокофьева резкий всплеск служебного рвения, желания тщательно выполнять приказы начальства и помогать людям, а у Семёныча – такое недовольство, будто в хорошем ресторане ему вместо десерта подсунули кубический лимон. Назван этот фрукт был не за форму, а за вкус. Он устраивал ядерный взрыв вкусовых рецепторов и ввергал человека в состояние комы на пару суток.

Прокофьев вскочил было, чтобы ответить, но старшина остановил его жестом. Он выругался, аккуратно положил карты на стол и повернулся к пульту. Семёныч стал поближе к экрану, закрывая спиной карточное сооружение, и включил связь.

На экране появился лопоухий, глазастый инопланетянин. Широкий балахон, в котором он буквально утопал, был разрисован какими-то непонятными знаками и символами.

– Мы готовы к стыковке, – заявил лопоухий.

– Поздравляю, – ответил Семёныч. – А с кем?

Инопланетянин недоумённо уставился на гаишника.

– Ну как же? Это ведь пост ГАИ № 376?

– Он самый.

– Ну вот! Мы готовы ступить на борт!

Какой-нибудь математик мог бы описать вежливость старшины как функцию, стремящуюся к нулю.

– А на фига вы нам нужны?

Лопоухий всплеснул руками и понимающе улыбнулся.

– Вас, наверное, не успели предупредить о нашем прилёте! Мы братья Додики! Наняты, чтобы решить ваши проблемы!