Сергей Доброхлеб - Наша служба

В этот момент появился лейтенант Колодин и протянул полковнику чашку. Тот сделал глоток и скривился.

– Прапорщик Колодин, сколько я просил положить сахара?

– Э-э-э… Три ложки?

– Две ложки! Две, прапорщик!

– Виноват… Только я лейтенант…

– Лейтенант знает разницу между числами два и три, прапорщик Колодин, – заявил полковник и отключил связь.

По взгляду Семёныча Прокофьев понял, что отныне система связи для старшины враг номер один.

Корабль появился в двенадцать тридцать четыре.

– Антоха, переведи часы, – сказал Семёныч и, запустив систему захвата, наклонился к рации.

– Зачем? Я сегодня утром выставил точно по галактическому времени.

– Ты хочешь в протоколе написать, что полковник Рыков ошибся с наводкой?

Прокофьев вспомнил прапорщика Колодина и перевёл часы на три минуты вперёд.

– Борт сто тридцать семь. Приготовить транспорт для досмотра, – командовал тем временем Семёныч по рации.

Не успела автоматика станции пристыковать корабль, как врата снова замерцали и оттуда вышел ещё один транспорт.

Семёныч нахмурился, но прокомментировать ситуацию не успел. На пульте снова замигал сигнал, и появился третий корабль.

– Кзмхркптщ, – зло заявил Семёныч.

– Что? – неуверенно спросил Антон, он не понял, сказал что-то старшина или просто прочистил горло.

– Это на сигарианском, – пояснил Семёныч. – Я пересказал ихний аналог Камасутры в очень нецензурном варианте.

– Ёмкий язык.

– Ага. Незаменим в подобных ситуациях.

– И что нам теперь делать?

– Нам? – переспросил Семёныч. – Я пойду искать контрабанду, ты пойдёшь искать швабру и драить полы.

– Может, мне ещё крупу перебрать? – тихо буркнул Антон, но старшина услышал.

– Слышь, Золушка, я ведь могу приказать в реакторе материю от антиматерии отбирать, если будешь умничать.

Прикинув, что с ним может случиться после выполнения такого задания, да ещё вспомнив судьбу своего предшественника-мирмидона, Прокофьев решил отступить. Хотя… Ведь мирмидон в больницу попал не из-за приказа Семёныча, а из-за спора со старшиной…

И пока инстинкт самосохранения Прокофьева решал, является ли возникшая в голове идея аналогом охоты на тигра с мухобойкой, Антон выпалил:

– Давайте поспорим, что я первый найду контрабанду!

Семёныч остановился и смерил сержанта долгим оценивающим взглядом.

– Если я выиграю – вы не будете мешать мне работать и будете относиться по уставу!

Улыбка на лице старшины ширилась медленно и неумолимо, словно надвигающийся на северное поселение айсберг.

– Отлично. Но учти, если проиграешь, я тебе такой отчёт о стажировке напишу, что тебя не то что в ГАИ, но даже на ядерный завод дегустатором токсических отходов не возьмут.

Больше Семёныч ничего не сказал, просто направился к ангару. Но когда Антон увязался следом, старшина его не останавливал.

На первом корабле их встретили два инопланетянина. Высокие, чуть не достают макушкой до потолка, с шершавой коричневой кожей и множеством похожих на сучки́ жёстких отростков на теле. У них было по четыре руки, верхняя пара – мощные и длинные – были, наверное, предназначены для тяжёлого труда, а нижние, тонкие и хрупкие, для более тонкой, ювелирной работы.

– Откуда дровишки? – весело спросил старшина.

– Что, простите? – уточнил один из инопланетян.

– Спрашиваю, кто такие, откуда и куда летите, – пояснил Семёныч. – Права, талон, маршрутный лист.

Старшина взял в руки распечатку и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло пилота.

– Пио и Гроц Дендроминиусы. Энтианцы, – прочёл Семёныч в документах. – Трюм для досмотра откройте.

– Мы что-то нарушили? – недовольно спросил инопланетянин.

– А вы что-то нарушили? – Семёныч перевёл взгляд с документов на инопланетян.

– Нет.

– Тогда вам нечего беспокоиться.

– Да в чём дело! – возмущённо заявил инопланетянин.

– Тихо, дорогая, – осадил второй. Видимо, недовольный энтианец был женского пола. Хотя кто из них Пио, а кто Гроц, пока не было ясно. – Это их работа. Всё нормально.

Инопланетянин нажал кнопку на пульте, и ближняя стена разъехалась в стороны, открывая лестницу.

– Антоха, осмотри, – скомандовал Семёныч, а сам принялся изучать документы.

Прокофьев ухмыльнулся и отправился выполнять приказ. Вот, значит, как. Фору даёт. Или просто считает, что сержант не обнаружит контрабанду. Как говорили в учебке: «Не сможет найти даже козявку в собственном носу». Ну ладно. Посмотрим, кто на что способен.

Пока энтианцы что-то возмущённо втолковывали демонстративно игнорирующему их старшине, Прокофьев спустился в трюм.

Ну надо же, кто знал, что всё окажется так просто! Вдоль стен тянулись горшки с растениями. Зубчатые пятилистники вряд ли можно было спутать с какими-либо другими. Конопля.

Что за неудачники? Хоть бы спрятали.

В центре трюма стоял гигантский железный ящик. Недолго думая, Антон открыл его и присвистнул. Доверху заполнен растёртыми листьями. Марихуана.

Вот и победа в споре. Теперь Семёныч не отвертится от своих обязанностей!

Оставалось лишь убедиться в том, что это действительно конопля. Мало ли какие причудливые формы могут приобретать инопланетные растения. Прокофьев уже видел неотличимые от земных баклажанов предметы, которыми его сокомнатник заколачивал гвозди.

Чтобы удостовериться в незаконности груза, Антон подошёл к растениям и достал зажигалку. Щёлкнул кнопкой и потянулся огоньком к листу. Запах-то точно ни с чем не спутаешь.

– Что ты делаешь, изверг! – раздался вопль со стороны шлюза.

– Вы арестованы за контрабанду наркотических веществ! – пафосно заявил Прокофьев появившейся в трюме энтианке.

– Каких ещё веществ! Это наши дети! Мы с семейством перебираемся на другую планету!

– Дети? – растерянно спросил Антон. Такой бредовой отговорки он никак не ожидал.

– Ну да! Дети! Вот это Крац. Это – Хрем. Вон там – Пошк. Здесь, – энтианка показала на горшок, в котором росли сразу два растения, – близнецы, Брув и Друв. А это – наш младшенький. Грянц!

Прокофьев обратил внимание на то, что цвет листьев младшенького отличается от остальных растений. В отличие от ярко-зелёных братьев и сестёр Грянц был практически чёрного цвета. Антон открыл было рот, чтобы прокомментировать этот факт и немного осадить инопланетянку, но сдержался и решил не лезть в семейные дела энтианцев.

Стоп! Какие семейные дела! Какие дети! Да ему же лапшу на уши вешают!

Прокофьев подскочил к контейнеру и распахнул его.

– А это что? Дедушка? – зло спросил Антон.

– Да! Это прах дедушки Препра, который усох год назад! Не могли же мы оставить его! Мы чтим свои корни!

– Что здесь происходит?! – раздался зычный окрик Семёныча, появившегося в шлюзе. Видимо, старшина услышал крики и решил, что реанимация Прокофьева устроит его лишь после окончания спора.