Сергей Доброхлеб - Наша служба

На пост вошёл Жорик.

– Можно я тут посижу? Меня мабирианцы выгнали.

– Почему?

– Они неадекватные! Я съел их шахматного коня, а они обиделись! Но ведь в шахматах все едят чужие фигуры!

Антон кивнул и невольно подвинул поближе к себе лежащий на пульте блокнот.

Жорик обиженно уселся в свободное кресло и демонстративно зажал руки между коленей.

В каюту вошёл Семёныч. Подойдя к пульту, он начал озираться по сторонам, похлопал по карманам, будто что-то искал. Потом хмыкнул, повернулся к Прокофьеву и спросил:

– Антоха, хочешь, фокус покажу?

Прокофьев, озадаченный таким предложением, кивнул.

– Загадай карту.

– Туз пик, – наугад сказал Прокофьев.

Семёныч кивнул, улыбнулся, потом резко развернулся и хлопнул ладонями по щекам Жорика. Тот шумно выпустил воздух, и между его губ, словно язык, появилась карта. Старшина аккуратно взял её двумя пальцами, стряхнул слюну и поглядел на неё.

– Шестёрка бубён. Не получилось. – Семёныч поглядел на Жорика. – Мне продолжать фокусы показывать или просто вернёшь колоду, предварительно почистив её?

Жорик что-то недовольно пробурчал и, достав изо рта карты, положил их на пульт. Он хотел было уйти с поста, но Семёныч остановил его.

– Э нет! Доигрался! Больше я этого терпеть не намерен.

Семёныч потянулся к поясу и нащупал пустоту. Нахмурился.

– Антоха, ты не видел, куда я дел наручники?

– Нет.

Семёныч задумчиво похлопал себя по карманам и ухмыльнулся. Повернулся к Жорику, неспешно поднял руку с пультом управления наручниками и нажал кнопку.

Щека Жорика вдруг растянулась, и его рвануло вниз. От болезненного столкновения с железным полом его спасло кресло. Жорик упал лицом прямо на сиденье и влип в него. Троекратное притяжение впечатало его лицо в мягкую подушку. Он зафырчал, пытаясь вдохнуть, но это не слишком удавалось. Жорик упёрся руками в подлокотники, а ногами в пол, но, как ни старался, оторвать голову от подушки не смог.

Семёныч некоторое время, довольно ухмыляясь, любовался происходящим, а потом отключил наручники.

Не рассчитывающий на это Жорик, которого отпустили оковы гравитации, резко выпрямил руки и ноги и отлетел спиной назад. Он приземлился на столик и разбил его в щепки.

Семёныч поглядел на разваленную мебель, на поднимающегося с трудом Жорика и хмыкнул:

– Знаешь, Антоха, а если бы это сделал ты, драил бы обшивку станции снаружи зубной щёткой.

Потом старшина повернулся к Жорику и скомандовал:

– Достаёшь наручники и надеваешь их на руку. А то так и будешь щетиной пол полировать.

Жорик возражать не стал и через минуту оказался прикован наручниками к железному полу.

Убедившись, что теперь толстяк наверняка ни до чего не дотянется, Семёныч по громкой связи объявил общий сбор на посту.

Вскоре начали стягиваться их гости. Первыми пришли мабирианцы. Один из них, Антон так и не научился их различать, поглядел на Жорика и заявил:

– Это для того, чтобы он ничего не украл?

Семёныч кивнул.

– А вы против? – спросил он недружелюбно.

– Что вы, что вы! Мы только за!

– Вот только я думаю, вам нужно знать, что как раз сейчас он скручивает колёсики с кресла.

Семёныч резко повернулся к Жорику, который с самым невинным видом прятал что-то за спиной. Старшина не стал просить его показать руку, а лишь выругался и поменял направление воздействия наручников.

Прикованную к полу руку, а следом и всё тело Жорика дёрнуло вверх, и он прилип к потолку, беспомощно дрыгая ногами в полуметре от пола. Прокофьев ожидал криков, воплей, возмущений, однако Жорик лишь грустно вздохнул. И сделал правильно. Иначе Семёныч придумал бы ещё что-нибудь.

Появились Додики. Эльвал поглядел на покачивающегося под потолком Жорика и спросил с надеждой:

– Poltergeystus Levitatus?

– Наручники, – поспешно ответил Прокофьев, опасаясь, как бы Додики не пальнули в Жорика, пытаясь его спасти от Барабашки.

О чём-то тихо переговариваясь, они расположились за столом в углу.

Потом появился Вантиар. На Жорика он вообще не обратил внимания, будто на планете готианцев качающиеся под потолком существа являлись нормой, а убедившись, что совещание ещё не началось, уселся на пол с листом бумаги и, тихонько постукивая в бубен, изредка что-то записывал. Будто пытался подобрать ноты к какой-то песне.

Наконец-то дверь открылась, и появился Арчибальд Свон.

– Снова что-то спёр? – спросил он у Семёныча.

Старшина кивнул. Свон показал Жорику кулак и уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

Наконец-то все собрались, и Семёныч начал совещание. Сначала он обратился к Додикам:

– Вы смогли что-нибудь выяснить при осмотре корабля Вантиара?

Эльвал кивнул.

– Несомненно. Однако анализ полученных данных вызывает у меня чувство замешательства. Так сказать, Fignyaus Kakayatos. Видите ли…

– Давай по сути, – поторопил Додика Семёныч. – Что произошло?

Эльвал недовольно нахмурился, но перешёл к сути дела:

– Мы проследили следы существ, побывавших на корабле в последнее время, и смогли кое-что обнаружить. Правда, на точный анализ надеяться не приходится, слишком уж наследили на корабле наши гости, но можно с уверенностью сказать, что, помимо Вантиара, сержанта и четырёх наших гостей, на корабле недавно побывали ещё два существа.

Прокофьеву стало не по себе. Пусть всё и закончилось хорошо, но осознание того, что в то время, которое он не может вспомнить, на корабле был ещё кто-то… Бр-р-р-р!

– И как же вы это определили? – с насмешкой спросил Свон и повернулся к Семёнычу. – Вы правда им верите?

– Я бы на вашем месте не стал насмехаться над тем, в чём вы ничего не понимаете. Любое существо, передвигаясь в пространстве, оставляет след, и на многих планетах есть существа, которые могут по нему идти. Некоторые обладают настолько острым зрением, что видят след жука на голом камне, другие идут по запаху, третьи по тепловым отпечаткам. Наш детектор имеет возможность отслеживать все эти следы и ещё десяток других. Так вот, я уверен, на корабле побывали два призрака.

– Допустим, – согласился Семёныч. – А можно ли определить, что это были за существа?

– А вот тут начинается самое интересное! След этих существ неоднороден!

– Это как понимать?

Эльвал достал из кармана голограф и включил его. В воздухе повис трёхмерный план кабины корабля Вантиара. Всё было разрисовано разноцветными линиями. Додик указал на них.

– Это следы, оставленные всеми, кто находился на корабле. Например, синяя линия – это сержант Прокофьев. Другие цвета соответственно отвечают за других пассажиров. Как видите, они непрерывные. А теперь взгляните вот на это…

Эльвал нажал очередную кнопку, разноцветные линии потускнели, стали едва заметны, и поверх них появились ещё две линии. Они шли от входа к пилотскому креслу, некоторое время крутились поблизости, потом возвращались. Но в отличие от следов, оставленных пассажирами, эти линии не были одноцветными. Возле двери они были красными, но по мере приближения к пульту управления плавно переходили в синий.