Сергей Доброхлеб - Наша служба

Размышления Антона прервал тяжёлый вздох террориста.

– На корабле стараниями нашего тюремщика созданы идеальные условия для развития растений. Свет, влажность, атмосфера, сила тяжести… – продолжил объяснять Клипс. – Внешнее воздействие кардинально отличается от заданных параметров. Так что степень изменений, произошедших с адаптоидом за время полёта, я даже приблизительно оценить не могу.

Семёныч почесал макушку.

– Остаётся надеяться, что наш тюремщик окажется достаточно умным, чтобы не допускать растение до внешней обшивки, пока мы не прибудем в пункт назначения, – отметил старшина, уселся на кровать и достал колоду карт. – В дурачка?

Утром их разбудила доносящаяся из-за стены музыка. Гаишники подошли к стеклу и обомлели. Пока они спали, растение перебралось из коридора в караулку и уже оплело полстены. Перед растением инспектор установил проигрыватель, из которого и доносилась какая-то симфония. Отдалённо мелодия напоминала классическую музыку древних композиторов, но исполнялась на инструментах, явно не предназначенных для человеческого уха. Да, можно было разлить нечто похожее на орган, тромбон, виолончель, но помимо этого присутствовали звуки, похожие на скрип пенопласта по стеклу, визг тормозов и кваканье лягушек. Гинапан стоял посреди комнаты, закрыв глаза, и блаженно покачивался в такт музыке.

Семёныч забарабанил кулаком по стеклу.

– Дай поспать!

Инспектор его проигнорировал.

– На хрена ты вообще врубил эту шарманку?

На этот раз Гинапан соизволил обратить своё внимание на старшину.

– Научно доказано, что растения лучше растут, если для них играет симфоническая музыка. Лично я после прослушивания чувствую себя бодрым и готовым к великим свершениям!

– Лучше растёт? – спросил Семёныч и вдруг заорал: – ЛУЧШЕ РАСТЁТ? Идиот! Это растение уничтожает корабль!

Но Гинапан демонстративно отвернулся и вышел.

Ещё через пару часов магнитофон замолчал. После визга, скрипа и прочего пирлиликанья тишина показалась сущим блаженством.

Прокофьев подошёл к окну и прокомментировал:

– Растение сожрало проигрыватель.

– Одно радует, мы больше не услышим этой музыки.

Однако их надеждам не суждено было сбыться. Буквально через пять минут из комнаты раздались визги похуже прежних.

Бросившийся к окну Прокофьев увидел, что инспектор стоит перед растениями и извлекает эту какофонию из какого-то смычкового инструмента, отдалённо похожего на скрипку, сделанную из пластика и металлолома.

– Угомонись ты уже! – крикнул Семёныч.

– Проигрыватель повреждён. Вот я и пытаюсь сам воссоздать идеальную музыку для растения. По-моему, неплохо получается. А вы как думаете?

– А вам он не мешает? – спросил Прокофьев у террориста, спокойно лежащего на койке.

Клипс его проигнорировал.

– Эй! Вы меня слышите?

– Оглох, бедняга, – констатировал Семёныч.

Прокофьев помахал рукой перед глазами террориста. Тот наконец-то обратил на него внимание, дёрнул себя за мочку уха и спросил:

– Чего?

– Спрашиваю, как ты можешь спокойно переносить такие вопли.

– А, это. Искусственные барабанные перепонки. Пришлось поменять после происшествия на планете Скент. Зато теперь могу в любой момент включать и выключать звук, у меня в ушах встроенный плеер и переводчик с сорока языков. Ну и когда таксисты свою музыку включают – тоже штука незаменимая.

– А что за происшествие-то? – спросил Антон, надеясь, что рассказ отвлечёт его от мерзких звуков.

Клипс сел на кровати, потянулся и начал рассказывать:

– Меня наняли роботы, давным-давно захватившие власть на Скенте. Слишком большая влажность на планете приводила к постоянному ржавению и, как следствие, необходимости тратить очень большие объёмы природных ресурсов на изготовление смазочных веществ.

– И как вы решили данную проблему?

– Создал губчатый организм, способный вбирать объём воды, в сотни раз превышающий объём самой губки.

– Растительный памперс придумал, что ли? – подытожил Семёныч.

– Ну-у-у… Можно и так сказать.

– А влажность воздуха как понизил?

– Та же самая губка, только с крылышками.

Семёныч хмыкнул, скривился от очередной «трели», донёсшейся из-за стекла, и заткнул уши пальцами.

– А слух как потеряли? – спросил заинтригованный Антон.

Клипс досадливо махнул рукой.

– Да всему виной благодарность. Когда я улетал, все роботы планеты пришли меня провожать и начали хлопать в свои металлические ладоши. От этого звона я и оглох.

К этому моменту Гинапан закончил музицировать, и все вздохнули с облегчением. Но ненадолго.

Через час инспектор снова привлёк внимание заключённых.

– Ух ты ж, моя пупусечка! – доносился из-за стекла его голос. – Ух ты ж, моя красотулечка!

Прокофьев подошёл к окну и присвистнул. Возле стены стоял накрытый на две персоны обеденный столик. В тарелке Гинапана находилась какая-то жижа, рядом стоял стакан, на второй же тарелке стоял распылитель. Инспектор сидел лицом к растению и беседовал с ним.

– Что он там делает? – спросил развалившийся на койке Семёныч.

Как раз в этот момент инспектор поднял свой стакан, второй рукой взял распылитель, чокнулся сосудами, отпил сам и пшикнул из распылителя на растение.

– Водой растение опрыскивает, – буркнул Антон. – Поливает.

– Идиот, – ответил Семёныч.

Клипс тоже подошёл к окну.

– Это не вода. Удобрения. – Он прищурился. – Для ускорения роста и укрепления корневой системы.

– Дважды идиот, – вздохнул Семёныч.

– А с чего вы взяли, что это не просто вода? – поинтересовался Антон.

– На этикетке прочитал.

– Да ладно!

Террорист подмигнул.

– Искусственная сетчатка. Как-то меня наняли для работы на планете Флут, разрушенной несколько веков назад ядерным апокалипсисом.

– А кто же тогда нанял?

– Как кто? Крысы и тараканы! За три века под воздействием радиации они быстро эволюционировали до разумных существ. Но появилась проблема, у них практически закончилась еда. Грозил голод.

– И что же вы сделали?

Террорист пожал плечами.

– Очистил планету от остаточной радиации и завёз туда людей. Все довольны. Людям есть где жить, а крысам и тараканам есть у кого воровать жратву. На радостях они устроили салют в мою честь… Тараканы тараканами, а фейерверки у них раз в десять покруче слеповых гранат нашего спецназа. Зато теперь вижу в темноте, мне не нужен бинокль, по желанию смотрю в тепловом и рентгеновском режиме. А ещё могу с балкона подглядывать за женщинами на нудистском пляже в семи километрах от моего дома.

Прошло несколько часов с тех пор, как Гинапан ужинал с адаптоидом. Прокофьев прислонился щекой к стеклу, пытаясь рассмотреть стену рядом с окном.