Юрий Иванович - Благосклонная фортуна

– Да и стена широкая, сейчас нам часовых почти не видно. Значит, с той стороны картина такая же: когда подходят на нашу сторону и опираются на зубцы, никто из братии их особенно не заметит.

– А того, что в донжоне, ещё легче снять: дождёмся, пока он наклонится из окна, и метательными ножами с двух сторон успокоим.

– Или с нижнего окна копьём подденем прямо в подбородок.

– Но в любом случае надо одновременно всем троим на стены взобраться и, самое главное, в комнатке под верхним наблюдателем оказаться.

Виктор кивнул:

– Верно рассуждаете. Но что со сменой караулов? Вряд ли эти ротозеи на стенах больше чем четыре часа выстаивают?

– Как максимум. А могут и по два часа стоять.

– Но не будем же мы всю ночь тут торчать и время смен высчитывать! – занервничал Форш. – Давай, командир, высматривай самые удобные места для спуска и подъёма.

С этим дело пошло быстро, тем более что для спуска вниз у лазутчиков имелся с собой прочный волосяной линь. Ров оказался глубиной метров десять и такой же ширины, а внизу отчётливо просматривалось, что он явно рукотворного происхождения. Но за две тысячи лет много чего потрескалось в стенах, вымылось атмосферной эрозией и выкрошилось. Так что наверх опытные скалолазы взобрались без особого труда. Причём влезли сразу в донжон и уже там принялись подбираться к самому верхнему часовому. И пока Менгарец вскарабкался только на середину подъема, лёгкие и проворные мэтры убрали старшего в карауле, с удивлением обнаружив там точно такой же колокол, который они утащили с позиции лучников на скалу. А потом подкрались к дозорным, стоящим на стенах. Там тихо сработать не удалось, скривившийся, как от зубной боли Виктор, явственно услышал стальной грохот падающего на камни рыцаря. Но больше – ничего. Да и равномерный гул, шум празднества не прервался ни на мгновение.

А через полминуты над стеной высунулась досадующая физиономия Слиша:

– Я только к нему двинулся, а он случайно обернулся в мою сторону. Пришлось метать нож… – и тут же рассердился, заметив, где до сих пор завис их бравый командир: – Ты там жить собрался?! Тут надо быстрее в караулку наведаться, шевелись!

Но конец имеющейся у него верёвки сбросил, что сразу ускорило подъём втрое. По стенам метались, пригнувшись, чтобы никто со двора не заметил через невысокий парапет. Стоящие трупы часовых подпёрли обломками копий и даже камнями, коих на стене оказалось весьма много, аккуратно уложенных в кучки. Видимо, они тут пылились веками, так и не дождавшись ни разу толкового штурма.

Виктор мельком успел выглянуть на само празднество Лысых Вещателей. Куча костров, два быка и десяток баранов на вертелах, которые уже были объедены до половины, столы с объедками и кувшинами, какие-то пляски, барабаны, дым, клети с людьми…

«Клети?!» – мелькнуло молнией в мозгу, и ужаснувшийся Палцени хотел выглянуть уже второй раз, но Слиш его сзади одёрнул со строгим шипением:

– Потом! Некогда сейчас! В караулку!

А на лестнице, ведущей вниз, к воротам или к первому этажу донжона, призывно размахивал руками мэтр Форш:

– Чего вы там копаетесь?! – стал беззвучно кричать он, шевеля интенсивно губами. – Там внизу голоса! Вроде собираются подниматься наверх!

А место получалось совсем неудобное для засады или неожиданного нападения. Открытая площадка у возносящейся выше центральной башни, и даже никаких ограждений вокруг провала с лестничным пролётом. Первого свалить легко, а вот идущие сзади никак не достаются даже копьями или метательными ножами. А тут уже и топот на лестнице стал слышен, кто-то решил подняться на стену. Причём в количестве не меньшем двух персон.

Решение к Менгарцу пришло моментально:

– За стену! Повиснем на руках!

И все трое метнулись к наружной поверхности стены. Потому что иного выхода не было. Кто бы ни явился снизу, они в любом случае отправятся к виднеющемуся в двадцати метрах часовому, либо обойдут донжон вдоль внутреннего парапета и двинутся ко второму часовому, или войдут в центральную башню и поднимутся к самому верхнему смотрящему. Тогда на них напасть будет удобнее всего.

Конечно, хуже всего было бы в том случае, если вышедшие двинутся к наружным зубцам и решат полюбоваться малым плато. Тогда висящие на руках лазутчики рисковали если не своими жизнями, то поднявшейся во всей крепости тревогой.

В некотором роде пронесло, в их сторону никто не двинулся. Хотя явная смена караула, с тремя рыцарями и разводящим никак не могла стать лёгкой добычей. Особенно если бы они разделились. Но все четверо, выбравшись на стену, несколько странно захихикали, глядя на скособоченную и просевшую фигуру видимого им часового, а до лазутчиков явственно донеслись тихие говорки:

– Гляньте на Бура! Спит, козлина!

– Ага! Ещё и на копьё опёрся…

– Давайте подкрадёмся и выбьем копьё? Потом и ногами попинаем?

– Правильно! Вправим ему мозги!

– Вперёд! Только тихо!..

И они, чуть ли не цыпочках двинулись к своей жертве «доброго, дружеского» розыгрыша. Правда, и сами не расслышали, как три тени вымахнули на стену за их спинами и стелющимися движениями приблизились вплотную. Первым умер разводящий, потому что был без шлема. Ну а там и новая смена завалилась на камни с некоторым грохотом. И тут не удалось вовремя подхватить тяжёлые тела.

Но пока Слиш метнулся к внутреннему парапету глянуть на подворье, Форш оживлённо забормотал:

– Отлично работаем: пять минут – три трупа. Десять минут – семь жмуриков. Этак мы до утра сию обитель и без помощи ваших орлов подчистим! А?

– Твои слова да Фортуне в уши! – фыркнул в ответ командир, поворачиваясь к возвращающемуся Слишу: – Что там?

– Всё по-прежнему! А что теперь? Валим в караулку?

– Легко! Только спускаемся на цыпочках… – начал было Виктор, но мэтр Форш его перебил:

– Ни в коем случае! Идём шумно, топаем и бубним что-то непонятное под нос!

В самом деле, если уже спускаться вниз, то не нарушая как бы обычные действия. Возвращается смена, хотят расслабиться, отдохнуть, само собой разумеется, что шумят. Тогда как скрытность сразу же вызовет подозрение у любого, кто остался внизу.

– Там ещё трое, максимум шестеро, – размышлял мэтр, пока все довооружались более тяжёлыми мечами и щитами. – Но думаю, что справимся.

– Только вокруг меня старайтесь не крутиться, – советовал эмиссар, с сомнением, презрением и недовольством подбрасывая в руке слишком маленький и лёгкий для него меч: – Почти как нож метательный…

Но честь спускаться по лестнице первым никому не уступил. Так и двинулся вниз, создавая вполне естественный шум находящегося в своей обители животного. Психологический расчёт сработал на все сто процентов: на вошедших почти никто не обратил внимания, разве что один, приподняв ленивый взгляд от своего меча, который он полировал, решил поинтересоваться: