Аластер Рейнольдс - Дом Солнц

— Принеси его тело, тогда поговорим.

— Тела нет. Я разобрала его. — Каденция подняла руку, бронированный рукав плавно разошелся, обнажив зловещие трубки и цилиндры. — Все время нашего пребывания у вас мы с Каскадом были вооружены. — Механически резким движением она опустила руку, и встроенное оружие нацелилось прямо на меня. — Открой люк, Портулак. Не заставляй применять силу.

— Что же тебя останавливает?

— Милосердие. Нежелание причинять вреда больше, чем нужно. Мы роботы, а не мясники и ценим жизнь даже в ее нелепой органической ипостаси.

— Но ты собираешься убить меня, раз так рвешься в ковчег.

— Не хотелось бы до этого доводить. Давай поговорим? Ваша с Геспером затея очень смела и оригинальна. Мы с Каскадом при всей нашей мудрости не предполагали, что вы используете эти корабли, чтобы замедлить «Серебряные крылья». Кстати, Портулак, у тебя чудесный корабль, достойный нас.

— Рада, что «Крылья» вам нравятся. Я намерена вернуть корабль.

— Ты всегда этого хотела, да, Портулак? — Каденция снова наклонила кукольное личико, свет заиграл на высоких металлических скулах и пухлых губах. — Ты меня удивляешь. Ты якобы в скафандре и держишь в руках пистолет, способный причинить мне вред. Мое дальнейшее существование не в твоих интересах, но огонь ты не открываешь.

— Хотелось сперва тебя расспросить. — Я стиснула рукоять пистолета. Леваторы так крепко держали его на месте, что, казалось, я цепляюсь за неподвижную опору вроде балясины перил.

— Двигатель ковчега до сих пор работает. Серьезных проблем это нам не создаст, тем не менее разумнее его отключить.

— Так убей меня и отключи.

Каденция подняла руку, и встроенное оружие скрылось из виду.

— Ты не веришь в мое милосердие, но я докажу, что способна на него. Отключи двигатель, и мы придем к соглашению, которое гарантирует тебе жизнь. Я даже дам тебе время на размышление.

Сердце стучало, как пульсар, который вот-вот разорвется на части. Одна ошибка, одно-единственное необдуманное слово отделяло меня от мгновенной гибели. При всем желании я не могла напасть на Каденцию, потому что соврала: скафандр изготовить не получилось. Пистолетом-то едва успела обзавестись.

Следовало показать женщине-машине, что ситуацию контролирую я.

— А ну отойди от люка! Стрелять я не буду — еще ведь Каскад остается. Как я понимаю, вы способны друг друга копировать. «Серебряные крылья» вам понадобились недаром. Причина достаточно веская, чтобы рисковать войной с человеческой метацивилизацией.

Каденция отступила на пару шагов. Похоже, поверила.

— Ты нас не остановишь, — проговорила она. — Ситуацию контролируем мы.

— Это твое мнение. Если честно, не верится, что, добившись своего, вы оставите меня в живых. Иначе говоря, я все равно погибну. Раз так, почему бы не извлечь из этого максимум выгоды?

— Не надо, Портулак. Это не в твоих интересах, — с неожиданной твердостью сказала Каденция.

— Ты меня услышала. Это радует.

Казалось, Каденция просчитывает и анализирует бесчисленное множество вероятных раскладов. Если бы роботы потели, она бы взмокла.

— Мы можем договориться, — сказала она. — Сейчас я уйду и дам тебе время подумать. Если отключишь двигатель ковчега — объявишь условия, на которых останешься в живых. Если они приемлемы, мы их выполним.

Ничего подобного я не ожидала, но постаралась не подать виду:

— И какие условия приемлемы?

— Ты обратишься к шаттерлингам от нашего имени. Убедишь их прекратить погоню в обмен на твое освобождение.

— Я должна верить, что вы сдержите слово?

Каденция начала отвечать — мелодичный голос звучал, как всегда, спокойно и невозмутимо, — но фразу не закончила. Случившееся секундой позже я не могла ни увидеть, ни осмыслить, — так стремительно все произошло. Лишь потом я восстановила события по обрывкам, просочившимся через судорожно сузившееся горлышко моего восприятия.

Геспер напал на Каденцию. Безоружный — после ухода из ковчега изготавливать пистолет было некогда, — он мог рассчитывать лишь на фактор внезапности. Это помогло — Каденция явно не предполагала, что в полумраке грузового отсека к ней подбираются. В памяти всплыло мое первое впечатление: когда Лихнис привел его на мостик «Лентяя», я вспомнила охотничью кошку, которая была у меня в Палатиале, и репродукцию «Давида» Микеланджело, стоявшую в коридоре нашего старого дома. Те ассоциации, противоречивые, но взаимодополняющие, нахлынули с новой силой, когда Геспер налетел на Каденцию и прижал ее к полу. Они боролись с такой скоростью, что я видела лишь извивающуюся темную массу вроде квантового облака вероятности, но из металла. В глубоком вакууме отсека драка получилась бесшумной. Полумрак озарила яркая вспышка, а секундой позже темный клубок распался.

Оба робота неподвижно лежали на полу.

Оба получили повреждения.

Геспер растянулся на спине в пяти-шести метрах от Каденции. На груди, там, где у людей сердце, темнела дыра. Его кожа посветлела до золотого, потемнела, посветлела, потемнела — и осталась такой. Огоньки больше не кружились за стеклянными панелями над ушами. Каденция лежала на боку, лицом к Гесперу. Казалось, она сладко спит. Боевая рука, оторванная от локтя, валялась метрах в трех-четырех от Геспера. Из обрубка пробивалось серебряное устройство, лоснящееся от ртутной смазки. Геспер казался мертвым, а Каденция еще подавала признаки жизни. Не в состоянии выбраться из ковчега, я могла только смотреть.

— Геспер, вставай! — взмолилась я, глядя на дверную панель.

Каденция зашевелилась. В голове замерцали огоньки, задергались пальцы здоровой руки, потом обрубка, что валялся рядом с Геспером. Сантиметр за сантиметром Каденция подняла голову так, чтобы видеть обрубок. Лицо ее выражало полнейшую безмятежность.

Серебристый робот отодвинулся от своего обрубка еще чуть дальше и выпустил побег — блестящую нить, которая скоро достигла пола. Побег быстро рос и, как сперва мне показалось, тянулся к Гесперу. Вдруг Каденция задумала что-то вроде ядовитого поцелуя? Но вот побег обогнул Геспера, и стало ясно: ему нужен обрубок.

— Геспер, пожалуйста, очнись! — снова взмолилась я. Хотелось закричать, но холодный рассудок подсказывал: бесполезно. Если Геспер меня не услышал, ему уже не поможешь.

Побег достиг цели — дотянулся до обрубка и обвил его, как плющ обвивает упавшую ветку. Потом он начал сокращаться медленно, но методично, волоча боевую руку с собой.

— Геспер, ну пожалуйста!

Неужели услышал? За панелями над ушами Геспера вспыхнули огоньки. Побег тем временем прополз четверть обратного пути.

— Геспер, она жива! Каденция жива!

Из-за двери донеслись искаженные пронзительные звуки, словно сто человек одновременно кричали на ста разных языках. Это Геспер пытался мне ответить, но безуспешно: с ним было что-то не так. Очень-очень не так. Впрочем, я это уже знала.