Юрий Иванович - Жестокая Фортуна

– У меня там девушка. Пленная. Чужая. Обещал жизнь. Надо её тоже с собой взять.

Глеселла думала недолго и поразила своим ответом до глубины души:

– Хорошо, я пропущу тебя за ней. Но ты должен дать слово, что в течение часа вернёшься. И ещё: придётся тебе оставить здесь свой меч.

Приятно было, конечно, что разумная птица настолько верит слову впервые встреченного ею человека. Но самое неприятное кольнуло в сердце, что придётся расстаться со своим легендарным уже на всех континентах оружием. И если нарушить данное слово о возвращении как-то можно, ссылаясь на обстоятельства и благо всего населения планеты, то терять двуручник никак не хотелось.

Пришлось озвучивать вторую причину своего отказа:

– И это место я не могу покинуть. Есть причина: дикари. Они не имеют права забраться внутрь гор. Иначе будет беда. Спящее зло проснётся и будет намного хуже для всех, чем истекающая мёртвая вода из вашего Ока.

Правда, пришлось это утверждение повторить раза три в разных вариациях. Настолько оно было сложным и непонятным в интерпретации человека на птичьем языке. Но разумная птица поняла и с апломбом заявила:

– Не стоит опасаться тех людей, что внизу. Через час, максимум два с ними всеми будет покончено.

Смелое заявление. Особенно в свете того, что только недавно наблюдал здесь Менгарец. Да и не он ли помог орлам сбросить в пропасть самых активных и ловких? Если бы не работа мечом и не помощь стрелами, здесь бы уже скопилась половина той мохнатой армии и вряд ли пернатые смогли бы им противопоставить нечто дельное и убийственное. О чём Виктор и не постеснялся высказаться:

– Дикарей много. Розадо мало. Дикари хитры, они разбудят зло.

– Ты их враг. Поэтому я тебе расскажу, как они скоро погибнут, – начала орлица. После чего и в самом деле рассказала о вполне гениальной и действенной атаке, которая готовилась в ближайшее время. Правда, раньше орлы не знали, что в недрах «спит зло». А то бы они и первую группу не пропустили.

По сути дела, стоящая внизу армия сейчас находилась в смертельной западне. Отступить немедленно обратно они до ночи не догадаются. Только при таком решении половина или часть из них осталась бы в живых. Вместо этого они сидят в пещерах, где когда-то давно имелись огромные гнёзда внушительной стаи Розадо. В некие времена горы стали трескаться, и стае пришлось перебраться в иное место. Но про старые, родные пещеры не забыли, прекрасно зная, что достаточно ощутимого толчка, и все эти скалы сложатся внутрь себя, погребая всё живое внутри. Через час-полтора ожидается прибытие чуть ли не всех орлов, обитающих на трети Сумеречных гор. Может, ещё и соседи примчатся на помощь. И вот тогда они все единым ударом создадут нужное сотрясение и уничтожат подлых людишек из Ордена Тумана.

– Так что торопись за своей пленницей и быстрей возвращайся с ней сюда, – завершила Глеселла объяснения. – Иначе пропустишь невиданное зрелище грандиозной казни.

Как ни был Виктор Палцени озадачен задержками в пути к Чагару, как ни был ранен, зол и раздражён, но намечающееся действо и его потрясло. Не говоря уже о том, что ему никогда раньше не доводилось видеть орлов катарги в количестве большем, чем восемь штук. В сегодняшнем бою – двадцать шесть. Уже невероятный рекорд! А как оно всё будет смотреться, если разумных птиц соберётся сотня? Или сколько там возможно?

Последний вопрос он задал несколько раз, меняя порядок слов. Но орлица твердила только одно:

– Возвращайся быстрей, увидишь сам.

Пришлось и в самом деле давать слово и спешить к реакторным комплексам. Естественно, что напоследок аккуратно выглянув вниз и убедившись, что дикари и в самом деле дожидаются ночи. Потому что отдыхали, спали и готовили предстоящий ужин.

Внизу, в пещере с обоими воротами, инопланетянин первым делом убедился, что пленница жива. Сменил ей позу, привязав несколько иначе и давая время дойти до транспортабельной кондиции. А пока она со стонами восстанавливала кровообращение и пыталась вернуть позвоночник в нормальное состояние, прошёлся среди трупов, собирая нужные верёвки, ремни и пояса. Выбрал несколько крепёжных планок со своей плацкартной кровати. Собрал узел с той пищей, которую павшие товарищи не успели донести до вторых ворот.

Ну а потом вздёрнул на ноги уже начавшую развязывать зубами верёвки пленницу. Ещё и грубя ей при этом и отвешивая этакие шутливые подзатыльники:

– Я ведь тебя предупреждал о полном послушании? Так куда это ты собралась, красавица?

После его удара кулаком в лоб разведчица теперь словно щеголяла в маске – настолько посинела и вспухла у неё кожа лица вокруг глаз и переносицы. Ну и от глаз оставались узкие щёлочки – настолько те опухли.

Теперь он завязал ей прочную верёвку на шее, оставив руки и ноги свободными. Жёсткий узел не давал возможности распустить плотный ошейник, и легко затягивающаяся петля сразу сжимала горло в случае неповиновения. Нагрузил на аборигенку половину имущества, и, подхватив оставшуюся часть провизии, поволок за собой.

Кажется, пленница что-то себе такое надумала. А скорее всего возомнила, что жуткий воин решил её выменять у командиров армии на иные, более полезные для него трофеи. Да и, по сути, она бы сама стремилась именно в том направлении, если бы удалось сбежать. Так что шла, а потом и карабкалась по промоине довольно бодро, в охотку.

Зато когда выбрались на свет дневной и она увидела в пяти метрах от себя грозную, страшную орлицу, то у девушки от навалившегося страха отнялись на какое-то время ноги. Пришлось её за шиворот спускать на вторую площадку и уже там выставлять на всеобщее обозрение. Её сразу заметили земляки, она рассмотрела кого-то внизу и с неожиданной истерикой стала вопить:

– Дядя! Выкупите меня! Иначе он меня скормит Розадо! Спасите! Умоляю!

Удивляло, сколько тут у неё дядьев – но чего не случается в жизни?! К тому же родственнички оказались с гнильцой. Они не только не посочувствовали своей отчаянной, ловкой в разведке родственнице, но и умудрились несколькими словами унизить её и обидеть до глубины души:

– Сама туда полезла! Тебя никто не посылал! И теперь подыхай, как последняя рабыня! – После чего прорычавший всё это мордоворот добавил несколько специфических, не совсем понятных слов, сплюнул со злостью и вернулся в пещеру.

Мысленно Менгарец ей посочувствовал, но, пользуясь моментом, стал быстро выспрашивать пленницу о её семье, про отношения в Ордене и разные политические, да и общественные мелочи. Та отвечала отрешённо, бездумно, тупо глядя вниз и окончательно потеряв веру в человечество. Но лучшего состояния при ознакомительном допросе и не требовалось.