Юрий Иванович - Непобедимые

Собеседник выдохнул и не очень уверенно произнес:

– Ну… если так… то конечно…

И тут на крабер Рекса поступил вызов. Тот посмотрел на номер и прошептал:

– Сам генерал Манг мне звонит. Вот сейчас всё и выяснится… Да! Слушаю, старина. А-а… конечно, получил… Вот как раз читаю… – Он подмигнул командиру Дивизиона, который слышал и каждое слово генерала. – Надо встретиться? Конечно, готов… К тебе? – И, прекрасно поняв жесты Минри, улыбнулся и предложил: – А давай подскакивай в комнату совещаний комсостава Дивизиона. Она пуста сейчас… Здесь и удобнее, и нам обоим будет ближе, да и никто посторонний не помешает… Согласен? Тогда до встречи!

Выключив крабер, он вопросительно уставился на подтянувшегося и прищурившего глаза Хайнека.

– Иди туда, – сказал тот. – А я обеспечу тебе должное прикрытие со всех сторон. Нечего нашим офицерам прохлаждаться, при такой-то внушительной зарплате. Пусть отрабатывают!

И оба важных имперских функционера поспешили по новому делу своей службы.

Еще на борту челнока мы опять провели допрос сразу по четырём каналам и поняли, что надо хоть маленько перестраховаться. Именно поэтому наш «барон Кири» тут же связался с начальником планетной службы полиции, который являлся и начальником лагеря по режиму:

– Как там у вас дела?

– Всё в порядке, ваша светлость!

– Никакие потроха уголовные не сбежали?

– Никак нет, в лагере всё спокойно, заключённые работают в прежнем, усиленном режиме.

– Отлично! Я уже вылетаю, и часов через семь буду, – ошарашил Фре Лих таким заявлением своего зама на Элизе.

Тот задвигал бровями и удивленно спросил:

– А что за спешка, ваша светлость? Ведь на несколько дней собирались…

Он знал, что барон намеревался заняться омоложением. Кири обещал ему в награду за примерную службу тоже вскоре предоставить возможность омолодиться вне всяких очередей и за чисто символическую оплату. А раз шеф вдруг поменял планы, то и для рьяного служаки желаемое действо отодвигается в неопределённое будущее.

– Отложили омоложение на неделю, – пояснил барон. – А для тебя об «окошке» договорился, еще через неделю.

– Ох! Даже и не знаю, как благодарить…

– Работай и бди! – грозно посоветовал Фре Лих. И добавил, как о чем-то второстепенном: – Кстати, разрешаю снять блокаду. Пусть все летают, куда им вздумается… А то меня уже эти деловые торгаши до спинного мозга проели своими жалобами и нападками. Да и прочая шушера задолбала! – наша актриса уже не смущалась и бодро оперировала жаргонными словечками.

– А как со слежкой за конторскими?

– Тоже снимай, пускай люди отдохнут. Я тут по иным каналам получил полную инфу об этой конторе, вполне лояльные парни… пусть работают…

Помощник знал, что барон при желании может выведать информацию у самого шефа безопасности графа Де Ло Кле. Поэтому такого ответа ему хватило.

– А как же этот Добряк? И себя консортом называл, и собеседницу свою принцессой… Неужели просто шутка?

– Хуже! И такое уже не лечится! Этот дебил такую ролевую игру со своей бабой постоянно разыгрывает. Хорошо хоть мы не подслушали иного развлечения, когда они обращались друг к другу «ваше величество». Так что… не будем дальше позориться, и так пришлось выкручиваться да извиняться перед Сиккертом.

– Понял, снимаю наблюдение. Разве что вопрос о транспорте: орбитальный загружен наполовину. И три челнока с перламутрицами готовы к взлёту на охраняемой части космопорта, принадлежащей лагерю.

– Отлично. Пусть ждут моей команды. Скорее всего я лично загляну на корабль на орбите перед его отправкой.

– Вас встречать? Будут ли ещё какие-то распоряжения?

– Да нет, всё как обычно… Если что-то срочное, с орбиты с тобой свяжусь. Бывай…

– Всего наилучшего! До встречи!

Мы прибыли на трофейный корабль и ушли от планеты, набирая скорость для Лунманского прыжка. Прыжок планировался совсем коротким, рассчитанным всего на час. Долго оставаться «слепыми и глухими» было нельзя. Нам следовало как можно скорее выходить на связь со всеми и разруливать создавшуюся ситуацию. Если остальных ребят вместе с Броверами отпустят в течение часа – это хорошо. Ну а если будут чинить препятствия, придётся вмешаться. Причём срочно, действуя издалека, отправив к Элизе находящиеся рядом резервы.

К сожалению сильно уставших риптонов, поспать ни им, ни тем более нам в начале прыжка не удалось. А всему виной были мои боевые товарищи, которых поддержали и наши симбионты. Мои коллеги, образно говоря, вручили мне «чёрную метку». То есть единодушно сняли меня с командования и потребовали устраниться от всех дел. Вернее, не от всех: мне надлежало отправиться на Лерсан и подлечиться.

Понятное дело, молчать я не стал:

– Ребята! Вы чего?! Когда позади остались основные сложности, вы вдруг решили сами сливки снять и все ордена забрать?! Да у нас только и осталось что несколько простых дел, при исполнении которых мы все отдохнём и развлечёмся…

– Хватит, Парадорский! – без всякого пиетета оборвал меня Гарольд. – Ты вон уже как наразвлекался! На ногах не стоишь, и глянь на себя: даже Булька твою бледность скрыть не может.

– И глазами так на нас не надо сверкать! – подхватил Малыш. – Никто тут тебя не боится, да и по всем канонам раненый выбывает из строя, а не ползает по передовой, увлекая воинов в атаку. Всегда его заменяют здоровые. Ибо в таком плачевном состоянии, как сейчас, ты только мешаешься под ногами и подвергаешь дополнительному, совершенно неоправданному риску наши жизни.

– Та-ак… – окончательно растерялся я.

– С оставшимися делами мы и сами прекрасно справимся, а твоё место сейчас возле твоих родственников, – командным тоном сказал полковник Стенеси. – Сам понимаешь, насколько важно сейчас затаиться. И дело не в наградах, а в отходе на замаскированные тыловые позиции. В три часа пополуночи вокруг Пиклии такое начнётся, что не приведи судьба нам даже случайно оказаться рядышком. Реакция как мирового сообщества, так и Доставки может быть непредсказуемой. Как консорт Оилтонской империи, пусть и сильно израненный и битый по голове, ты должен это понимать.

– Кто это сильно израненный? – спросил я с неожиданным хрипом и закашлялся. Получилось более чем жалобно и неубедительно по той причине, что это мой обнаглевший симбионт применил ко мне какие-то понижающие голос штучки.

«Булька! Ты что творишь?! – мысленно заорал я. – Зачем мне рот затыкаешь?!»

«Я не затыкаю, мне просто уже сил не хватает твое тело поддерживать в тонусе. Оно перетрудилось, в том числе и горло».

– Заговор?! Бунт?!

Все сделали вид, что не услышали мои хрипы. Гарольд, уже нисколько не сомневаясь в своём праве, принял командование на себя и стал распоряжаться так, словно я уже лежу в медицинской камере: