Юрий Иванович - Непобедимые

– И с каким бы умыслом докладывал? – последовал несколько провокационный вопрос шефа разведки.

– Никаких умыслов. Мне положено это делать по долгу службы.

– Хм! – теперь губы Эрли Манга тронула всё понимающая улыбка. – А если Тантоитан собирается совершить некий геройский подвиг, а твой доклад ему повредит?

– Такому герою уже ничто и никто не повредит, – всё так же меланхолично ответил Рекс. – В крайнем случае её императорское величество, умеющее разбираться в любом самом запутанном и сложном деле, и тут прекрасно сориентируется.

– Ага! Значит, и сейчас ты согласен, что не стоит спешить к императрице с докладом?

– Конечно, согласен. Да и сама постановка вопроса тобой говорит о том, что докладывать вот так сразу, не разобравшись, нельзя.

Пока генерал утвердительно кивал, вставил свой короткий вопрос командир Дивизиона:

– С чего бы это?

Оба его собеседника глянули на него с удивлением, а потом решил дать пояснение шеф разведки:

– Шег Пятый – это наш резидент на Пиклии, которого мы все трое прекрасно знаем и которому с огромным трудом удалось надёжно закрепиться в тылу нашего врага. То есть каждый из нас за него может поручиться… Но! Есть ли у нас гарантии, что данный доклад, – он постучал пальцем по листкам бумаги на столе, – не изощрённая уловка нашего противника? Или, не приведи судьба, результат того, что Шег был пойман, перевербован и теперь ведёт двойную игру? Увы! Мы этого не знаем. Зато прекрасно знаем, насколько сложные, непредсказуемые и коварные ситуации бывают порой в жизни… – он замолчал.

– Ну и? – поторопил его Энгор.

– Думаю, что не стоит пока выкладывать непроверенные сведения её императорскому величеству. А надо поднапрячь всех подведомственных нам агентов, проверить и продублировать полученную информацию. И только потом будем решать, как поступить. Согласны?

Бофке всё с той же невозмутимостью просто кивнул, тогда как командир Дивизиона что-то усиленно пытался понять. Подвигав бровями и поморщив лоб, он, наконец, спросил:

– А зачем мы тогда собрались?

– Чтобы действовать согласованно, обдуманно и не ставить палки в колёса друг другу, – с готовностью пояснил генерал. Но, видя, что это объяснение не дошло до сознания солдафона, терпеливо продолжил: – Дело в том, что мы находимся на несколько противоположных позициях при взгляде на обсуждаемую тему. Я, как родственник Патрисии, крайне заинтересован в том, чтобы избежать скандала и сохранить идиллию в ее семье. А вы оба, как люди, мягко говоря, не совсем приязненно относящиеся к консорту, могли проявить служебное рвение и поспешить с обнародованием не до конца проверенной информации. Вот, где-то так… Теперь я чётко выразил свою позицию?

И опять следователь покладисто кивнул, а командир Дивизиона пробормотал:

– Более чем…

– Тогда не буду вас больше отвлекать от дел! – Эрли Манг деловито пожал руки собеседникам. – Постарайтесь только правильно давать задания своим людям. Не хочется, чтобы вполне возможно секретная информация распространилась случайно среди окружающих, – и ровно держа спину, покинул помещение.

Выждав немного, Минри с недоумением спросил:

– С чего это он решил, что мы Танти настолько недолюбливаем, что готовы его утопить при первой же возможности?

Прежде чем ответить, старший имперский следователь долго барабанил пальцами по столешнице. Вероятно, сам пытался сделать верные выводы. И, кажется, сделал:

– Видишь ли, за нами тоже всегда и везде ведётся наблюдение. И у такого человека, как шеф разведки, и на нас есть отдельные папочки, не для широкого круга любопытных. И там уже давно и скрупулёзно всё отмечено. И что там на нас есть?

– Именно, что?

– Ну, начну с себя… – грустно скривился Энгор. – Честно говоря, я очень и очень зол на Танти… Да ты и сам знаешь, сколько он меня водил за нос (да и тебя тоже!) во время этих событий вокруг барона Артура Аристронга. Там творились такие чудеса и несуразности, что у меня до сих пор голова седеет и волосы выпадают при мысли о них. Да что там седеет! Меня просто бесит это мое незнание и непонимание! И ни Танти, ни Патрисия не собираются раскрывать мне все свои секреты. Ну не обидно, а? Кто я? Наивный мальчик, недостойный доверия? Или меня уличили в двурушничестве? В предательстве? В беспринципности?! – заметив, что заводится, он шумно выдохнул. – Вот и получается, что любой наблюдатель со стороны замечает моё неравнодушное отношение к консорту, мои попытки его достать, вызвать на откровенность, разоблачить в конце концов. Мне до болей в печени хочется доказать, что я недаром занимаю такой высокий пост и что меня ещё рано списывать на пенсию. А некоторые аналитики могли вообще надумать, что я Парадорского ненавижу, мечтаю ему навредить, сплю и вижу его в самых глубоких застенках… И естественно, что все уверены: лишь только в руках у меня окажется компромат на нашего героя, я тут же устрою ему гадости.

Хоть Хайнек и покивал, но спросил:

– А не устроишь?

– Ну не устроил же! Вон, к тебе пришёл советоваться… – следователь хмыкнул. – Ну а про тебя рассказывать, или ты сам о своем внешнем и внутреннем отношении к Танти ведаешь?

Один из самых солидных по комплекции офицеров Дивизиона несколько смешно подвигал нижней челюстью из стороны в сторону, и признавался:

– Да чего уж там… Любой может подумать, что я Танти готов со свету сжить. А то и лично придушить… Я и сейчас только тебе признаюсь: ревновал я его всегда и ко всему страшно. Что только не станет делать – всё у него получается. Я на девушку глаз положил, можно сказать, влюбился с первого взгляда, так она уже к тому времени его давней невестой оказалась. Ну а когда она в принцессу превратилась, я чуть в отставку не подал, так мне было горько и обидно. Потом он стал командиром Дивизиона… и Серджио Капочи с императором Павлом ему во всём потворствовали… А я, сколько ни тужился, так и не смог стать лучше него… Но вот как ни странно, когда он пропал и его обвинили во всех смертных грехах, я его жалел и даже переживал… И, честное слово, обрадовался, когда он сумел себя реабилитировать и так неожиданно оказаться рядом с Патри… А что самое интересное, когда мне кто-то из офицеров в тот момент ляпнул: «Ну всё, готовься в отставку!» – я удивился сам себе. Вот знал, что он меня тоже недолюбливает, уверен был в этом и в то же время не сомневался, что останусь на должности командира Дивизиона. Веришь?

Энгор кивнул:

– Вот-вот! И у меня такое же отношение к Танти. Мечтаю его вывести на чистую воду, хочу всем доказать, какой он лгун и пройдоха, а в душе уверен, что он всё делает правильно… То есть ты понимаешь, почему Эрли нас призвал к молчанию и взвешенному подходу к делу?