Гарри Гаррисон - Врач космического корабля

— Мы вверяем глубинам космоса этого человека — капитана Кардида, командира корабля «Иоганн Кеплер», моряка безбрежного океана…

Ритуал был недолгим, лишь одна страничка устава, но Дон понимал, что и это крайне важно. Кардид командовал одним из величайших кораблей всех времен и прошел на нем не тысячи, а миллионы космических миль. Погиб он по воле нелепого случая, но и корабль, и экипаж его продолжали путь… И люди, в силу необходимости, продолжали работать так, как если бы он оставался в живых. И он, Дональд Чейз, недавний выпускник медицинской школы, сейчас тоже стал частичкой их существа. Окончив чтение, Дон оглядел экипаж, и каждый ответил ему теплым, преданным взором. И понял он, что этой минуты никто из них не забудет до конца дней своих.

— Погребальной команде — вперед!

Раздалось гудение моторов, лязг металла. Люк отвалился. Носильщики выступили и, подняв тело, внесли его вглубь цилиндрической камеры. Затем, уже выйдя наружу, они тщательно свернули бело-голубой флаг Земли. Люк затворился. Заработали насосы, откачивая воздух.

— Откройте наружный люк, капитан, — сказал Курикка, подойдя к пульту управления шлюзом. Дон дождался, пока загорится сигнал готовности и нажал кнопку. Шлюз бесшумно отворился наружу. Центробежная сила вращения корпуса вынесла тело капитана и отправила его прочь от корабля.

— Разойдись!

Взволнованный, Дон направился к себе, но не прошел и десяти шагов, как услышал за спиной топот ног бегущего следом за ним человека.

— Капитан, можно вас на минуточку?

Руки Спаркса были в масле, под глазами обозначились темные круги усталости. Он, вероятно, давно уже не спал. Памятуя о запрете обсуждать служебные дела в присутствии пассажиров, он проследовал за Доном в отсек управления и, лишь притворив дверь, сказал:

— Мы восстановили передатчик.

— Замечательно! Давайте попробуем связаться с Центральной.

Громкость приемника была приглушена, поскольку со станции Марс-Центральна беспрестанно повторяли одно и то же записанное на пленку сообщение. Снова и снова они повторяли, что «Кеплер» на контрольный сигнал не ответил и предлагали ему немедленно выйти на связь.

— Конечно, это не то, что было раньше, — признал электрик Голд, — но работает прекрасно.

— Хотя мощность и невелика, — заметил Спаркс, созерцая высившуюся перед ним на столе коллекцию запчастей. Здесь лежали соединенные в единый комплекс запасные блоки к радару, усилитель роскошного магнитофона из кают-компании, а также несколько деталей из кухонной плиты, позаимствованных с камбуза.

— Думаете, они смогут уловить наш сигнал? — спросил Дон.

— Вне всякого сомнения, — заявил Спаркс, произведя окончательную настройку. — Я отправил послание на нашей частоте, да и приемную мощность сейчас повысили…

Он до отказа вывернул ручку громкости, поднес ко рту микрофон и шепнул в него. Тотчас же динамики разнесли по отсеку его голос, перекрыв монотонное бормотание Центральной.

— Звучит довольно внушительно, — заметил Дон.

— М-м-да… — признал Голд без особой радости, — но слышно его в радиусе метров тридцати, а сколько миллионов миль до Марса?

— Но у них там мощные приемники, — запротестовал Спаркс. — У них параболические антенны, способные уловить самый слабый писк…

— Ну, хватит, — сказал Дон. — Давайте лучше попробуем еще раз к ним пробиться.

Должно быть, слухи о предстоящем событии уже поползли по кораблю, поскольку, вскоре к ним присоединился Курикка, доктор Учальде и стюард Парсер. Спаркс вновь и вновь подстраивал приемник, пока не достиг удовлетворительного результата. Подсоединив питание, он взял микрофон и сказал:

— «Иоганн Кеплер» вызывает Марс-Центральную… Ответьте, Центральная, как слышите меня? Ответьте.

Снова и снова повторял он эти слова ровным и спокойным тоном. Голос его заглушал методично повторяющееся сообщение Центральной. Затем он замолчал, отложил микрофон и отключил передатчик. Летели минуты. Марс никак не реагировал.

— Мы так и не пробились к ним? — спросил Дон.

— Об этом ещё рано говорить, сэр. На таком расстоянии нашему сигналу потребуется несколько минут на то, чтобы достичь Марса и столько же, чтобы их ответ достиг нас.

Он включил передатчик и повторил вызов.

Быстро бежали минуты. Никто не отвечал на запросы. Их сигналы тонули в зловещем молчании космоса. Наконец, Спаркс стряхнул с себя оцепенение, выдернул из гнезда шнур микрофона и обернулся к остальным. На его изможденном лице выступили крупные капли пота.

— Очень сожалею, капитан, но я сделал все, что было в моих силах. Я уверен, наш сигнал доходит до них, но он слишком слаб. Думаю, его перекрывают помехи, оставшиеся после солнечной бури.

Внезапно бесконечно повторяющийся голос Марса смолк и спустя несколько мгновений напряженной тишины новый голос произнёс:

— «Иоганн Кеплер» — это вы на связи? Мы поймали какой-то сигнал на вашей частоте, но не можем разобрать его. Вы ли это? Повторите, слышите ли вы меня? Марс-Центральная вызывает «Иоганна Кеплера»! Мы уловили очень слабый сигнал на вашей частоте, но не можем…

— Это все буря, — объяснил Спаркс. — Буря и наша слабая мощность.

— Вы сделали все как надо, — сказал ему Дон. — Никто вас не упрекает.

Да, упреков не было. Но от этого было не легче. Они не могли связаться с Марсом, а это практически означало, гибель…

Все разошлись, а Дон продолжал разглядывать уродливый передатчик, будто пытался усилием воли заставить его работать. Надо было найти выход — радио оставалось их последней надеждой.

— Можете ли вы хоть как-то повысить его мощность? — спросил он.

Спаркс отрицательно покачал головой.

— Я и так нагрузил все цепи на сорок процентов сверх нормы. Какое-то время они ещё продержатся. Вы же видите, я каждые несколько Минут отключаю питание. Еще немного и они полетят.

— И нет никакого способа их упрочить?

— Боюсь, что нет. Собрать эту штуковину было несложно. Все остальное время мы с Голдом искали пути повышения надежности цепей. Но по мере нашего приближения к Марсу слышимость улучшится, уверяю вас. Со временем они нас обязательно услышат.

— «Со временем» — это совсем не то, что нам нужно, — заявил Учальде. Подойдя к передатчику, он стал раскачиваться на носках, как, должно быть, делал на своих лекциях в студенческой аудитории. — Пока я ещё не могу управлять кораблём, но уже способен рассчитать его орбиту. Я произвел расчеты на основании записей, оставленных покойным навигатором, и установил, что погрешность в курсе ежесекундно возрастает. И, чем больше проходит времени, тем более она растёт и тем труднее, соответственно, ее исправить. Представьте себе очень длинный и широкий желоб, по которому катится шарик. Если он движется прямо, то внизу желоба он собьет колышек. Но если в пути легким толчком отклонить его, то в конце пути он значительно отклонится от первоначального курса. Еще одним таким же усилием его можно возвратить на исходную траекторию, но только сразу же после первого толчка. Если же промедлить, то шарик отклонится уже на много и тогда, чтобы вернуть его на курс, потребуются большие дополнительные усилия. Вы, конечно, поняли, что под шариком я имел ввиду наш корабль, а под колышком — Марс. Мы упустили довольно много времени и теперь самостоятельно вряд ли сможем произвести коррекцию. Нам необходимо сейчас же, срочно связаться с Марсом.