Уильям Бартон - Полёт на космическом корабле

Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время [1] Вступительная фраза в романе Ч. Диккенса «Повесть о двух городах». . Разве не так всё и должно быть? Кажется, была середина ноября 1966 года; вечер, — наверное, часов семь; на улице, конечно, темно, холодно и тихо. Небо над городком Вудбридж, штат Виргиния, просто усыпано звёздами — их было так много, что тёмный, холодный вечерний воздух казался подсвеченным каким-то необычным зеленоватым светом. Может быть, правда, это отражалось освещение небольших заправочных станций и магазинчиков, расположенных неподалёку вдоль автострады № 1.

Я шёл домой с ярмарки не пользующихся спросом товаров в торговом центре Фишера, который находился рядом с шоссе. Сам я начитался комиксов и съел две порции жареной картошки-фри с кетчупом, но всё равно хандру это не развеяло. Я здорово задержался — прочитал почти целиком «Фантастическую четвёрку», теперь можно было и не покупать книгу. Я должен был вернуться домой к половине седьмого, потому что мать спешила на свидание.

С каким-нибудь толстым рабочим, эдаким пропахшим пивом парнем с сальными волосами; она обычно говорила, что «встречается» с ними (но я-то знал, что имеется в виду); в течение двух лет после того, как она выгнала моего отца, один парень сменял другого, и мать оставляла меня дома присматривать за двумя маленькими сестрёнками, которым было три и семь.

Помню, я часто думал, что мать совсем опустилась.

Сейчас я стоял на восточном краю долины Дорво, смотрел вниз и удивлялся, как же там темно (долина напоминала пустую чашу и была такой же таинственной, как всегда). Мы с Марри обнаружили её три года назад и сами дали ей название; почти полмили заброшенной земли, на которой даже кусты и трава не росли, а вокруг были деревья. Мы назвали её в честь одного места из книги, которую тогда пробовали писать, — «Жители Венеры». Это был наш личный вклад в жанр научной фантастики, но после выхода в свет «Пиратов с Венеры» мы отказались от своей затеи.

Марри. Чёрт бы его побрал. Именно из-за него я оказался один на ярмарке. Когда я позвонил ему, в трубке сначала долго молчали, потом его мать сказала:

— Извини, Уолли. Марри снова ушёл сегодня с Ларри. Я не знаю, когда он вернётся, но передам, что ты звонил.

Я чувствовал полное опустошение. Сколько раз мы сидели вместе на таких же ярмарках, бесплатно читали комиксы, пили кока-колу и поедали картошку-фри с кетчупом. Потом я вспомнил, как прошлым летом мы в последний раз тут, в Дорво, играли «в Венеру», размахивали мечами из тростника и сбивали грозди ягод с кустов Контака — ведь это были зловредные существа, которых мы называли Красными Дьяволами. Мы хохотали и делали вид, что стали героями настоящего романа. Нашего романа.

Контаком назвал эти кусты отец Марри, он же объяснил нам, что на самом деле они называются эфедра и именно из них изготавливают лекарства против аллергии.

Но потом снова начались занятия в школе, одиннадцатый класс, и мы познакомились с Ларри. Тем самым Ларри, который встречался с Сузи. Хорошенькой блондинкой Сузи, а у той была толстая подруга-коротышка в очках по имени Эмили.

Нечто подобное случалось и раньше. Когда нам было лет десять или одиннадцать, Марри вступил в «Малую лигу» [2] В США объединяет детские бейсбольные команды, летом организует повсеместно различные соревнования. , он ещё сказал тогда, что это поможет ему добиться успехов в многоборье. Теперь же место бейсбола заняла «киска».

Я молча стоял и смотрел на тёмную долину, за ней простирался лес, а над деревьями поднимался золотой шпиль католической церкви Божьей Матери. Церковь подсвечивалась снизу. Мне приходилось бывать там до того, как родители развелись. В наших мифах о долине Дорво, о прекрасной планете Венере, утраченной Венере, мы называли эту церковь собором Венусии, а город, расположенный рядом, из торгового центра превратился у нас в столицу Дорво Ангор.

Я понимал, что пора идти. Через тёмный лес, вниз по Зелёной дороге, мимо дома Марри (его родители наверняка молча сидят перед телевизором, попивают пиво Пабст [3] Одна из крупнейших пивоваренных фирм, названа по имени владельца. ), потом через ручей, через площадь Стэггс домой, где меня поджидает бешеная, вечно ко всему придирающаяся мать.

Если мне повезёт, она не вернётся домой до утра, и тогда мне не придётся лежать всю ночь без сна в темноте и слушать, чем они там занимаются.

Я сделал глубокий выдох — струя тёплого воздуха, которая заблестела в темноте при свете мириадов звёзд; и тут я замер: в темноте долины показался какой-то слабый свет. Сердце у меня готово было выскочить из груди. Смотри, Марри! Межоблачный гидроплан!..

Да. Точно. Где же теперь Марри? Где-нибудь в тёмном кинозале, щупает там себе девчонку, словно взрослый парень.

Свет не исчезал, и спустя мгновение я принялся спускаться вниз, сквозь высокую траву, продираясь через Красных Дьяволов и сорняки, огибая ямы, которые и не разглядеть было, но ведь я прекрасно всё знал здесь. Чем дальше я уходил в темноту, тем острее становилось ночное зрение.

Я всмотрелся в призрачный свет, приставил ладонь ко лбу, чтобы заслонить собор и свет звёзд.

И встал как вкопанный.

Нет, не может быть.

Я отвернулся и заморгал как сумасшедший. Потом снова взглянул в ту сторону.

Летающая тарелка ничего особенного собой не представляла — обычный диск, едва касается земли, примерно шестьдесят футов [4] Фут — английская мера длины, равно 30,48 см. в диаметре. Размером с дом. Не блестит, иначе в ней отражались бы звёзды. Под тарелкой, там, где ещё больше сгущалась темнота, виднелось что-то, — может, амортизирующие посадочные модули, и ещё какие-то тени — и эти тени двигались, даже слышно было, как шелестит трава.

Совсем рядом. Что-то сжалось в груди.

Защекотало между ног. Захотелось писать.

Я медленно спустился вниз, до самого дна долины. Двигающиеся в траве и кустах тени были совсем маленькими — по размерам не больше крабов, только без клешнёй, и я никак не мог разобрать, что же у них там вместо клешнёй.

Казалось, что тени хватают кусты Красных Дьяволов, пригибают их к земле и срывают с них гроздья ягод. Зачем крабам без клешнёй понадобились ягоды Контака?

Роботы. В книжке комиксов они были бы роботами.

Во всяком случае на меня они никакого внимания не обращали.

У меня было такое чувство, что всё это происходит не со мной, как будто я принял три таблетки Контака или выпил целую бутылку сиропа от кашля.

Снизу под тарелкой виднелся длинный узкий трап, он вёл к люку; изнутри лился неяркий синеватый свет, — может, как раз этот свет я и заметил, стоя наверху. Я подошёл ближе, хотя сердце у меня колотилось всё быстрее и быстрее; потом поднялся по трапу и зашёл внутрь.