Наталья Бульба - Космический маршал. Недетские игры

Один, словно ощутив мое внимание, оглянулся, окинул оценивающе. Что-то произнес, его сосед справа тоже посмотрел на меня.

Я наблюдала за ними из-под опущенных ресниц. Тяжелое дыхание, чуть приоткрытый рот… они не могли видеть, что делала ладонь Иштвана, скрытая крышкой стола, но я давала им возможность для предположений.

Переглянувшись, засмеялись, потом ударили по рукам.

Зафиксировав картинку, отправила ее Роверу. Он говорил про схему два, эти вполне подходили для ее реализации.

Дальше. Мужчина. Один. Одет неброско, скорее ест, чем пьет. Тяжелый стакан наполнен наполовину, но если судить по количеству отпечатков, которые регистрировал сканер, его поднимали лишь раз. Сидит в профиль, но мне хватает и этого – ничего общего с Горевски. Ни в своем настоящем облике, ни в виде Смолина.

На всякий случай сделала зарубку в памяти и перешла к следующему столику. Ничего.

Десяток секунд – половина зала осталась позади. Зацепиться не за что…

Не успела подумать, как напоролась взглядом на интересную троицу. Вроде и не выделялись на фоне других, но что-то кольнуло.

Двое мужчин и… женщина. Одежда яркая, вызывающая. Образ портит соответствующий, но идеально выполненный макияж. Она – клиентка, а не проститутка, как показалось вначале. А эти двое…

Я едва не засмеялась в голос, успела сдержаться, зарывшись на мгновение носом в грудь Иштвана. Брюнетку было не узнать, а вот знакомую блондинку не спас даже мужской костюм. Внешне не придерешься, мало ли какую «игру» заказала пресыщенная подобными развлечениями особа. Были бы кредиты…

Горевски выглядел как плохой мальчик. Щетина, шрам на щеке, небрежно убранные в хвост волосы. На губах презрительная усмешка. Рукава рубашки закатаны, фиксатор расстегнут, открывая украшенную курчавым волосом грудь. На запястье широкий браслет-трансформер. Опасная штучка, одновременно и прикрывает кулак для удара, и бьет разрядом. Относится к запрещенным, но в таком баре это, кажется, мало кого волнует.

Можно было вздохнуть с облегчением, с заведением я не ошиблась, да только торопиться не стала. Сделано самое малое, все трудности впереди.

Николя, как назвал его Шаевский, я обнаружила совсем рядом с нами. Сидел у стойки, напряженно сжимая полный стакан. Потерянный, несчастный, одинокий… Взять у такого нечего, все в нем кричало о бедной студенческой жизни, так что и в глаза бросался, но интереса не представлял. Даже для потасовки не годился, здесь предпочитали тех, кто способен ответить.

Не зря я на него обратила внимание, из такого вполне будет толк.

Ровера я и искать не стала. При беглом осмотре он ничем себя не проявил, а действуя целенаправленно, вполне могла выдать нас обоих.

– Лиз, – настойчиво протянул Иштван, как только отошел официант, расставив тарелки с легкой закуской и выставив на стол мой коктейль и затребованный Руми виски, – горько мне! Давай выпьем, чтоб ей там хорошо было, а эта самаринянская тварь…

Последние слова у него получились особенно громко, да и опустошенным стаканом по столу грохнул так, что несколько тарелок звякнули краями.

В зале как-то сразу стало тихо, но только на мгновение. Этого было слишком мало, чтобы вызвать возмущение посетителей.

Пригубив коктейль, оказавшийся весьма неплохим, потянулась вилкой к блюду, стоявшему с его стороны. Собиралась что-нибудь свалить – без особого умысла, только чтобы про нас не забывали, но как раз в этот момент музыка заиграла громче, и на площадку выскочили на подтанцовку несколько полуголых девиц. Мужская часть посетителей бара заметно воспряла духом, пусть пока и не торопясь выползать из-за столов.

Что ж, вот теперь можно было и слегка расслабиться. Эмоции забурлили, достаточно будет толчка, чтобы здесь все взорвалось и без нашего участия.

Девочки свой хлеб ели не даром, на второй мелодии на танцполе было уже многолюдно. Курящийся разноцветный дымок добавлял происходящему иррациональности, словно кошмарным снам. Вспыхивающие искорки и внезапно пронизывающий действо яркий луч только усиливали это впечатление.

Но народу, кажется, нравилось. Или все дело было в той «крупе», что поблескивала в тумане?

– Милый, обними меня! – мурлыкнула я на ухо Иштвану, качнувшись в его сторону. Тот поднял на меня осоловевший взгляд, дождался, когда я вроде как сделаю глоток и верну стакан на место, потащил к себе на колени.

Получилось очень неловко, но это с какой стороны посмотреть. Пока барахтались, разбираясь, где и чьи руки-ноги, я успела опустошить оба инъектора. Один истратила на него, второй вколола себе. Первая доза уже не справлялась с влитой в себя отравой.

А обстановка между тем накалялась. Взглядом почти незаметно, но инстинкты уже начали повизгивать, требуя делать дело и сваливать.

Спорить с ними я не собиралась. Чувство самосохранения – залог выживаемости.

Шепнув Иштвану, что его задача – раскрашенная спутница местного мачо (о своем интересе к нему самому я предпочла не распространяться), двинулась к барной стойке. Двинув локтем Николя и едва на него не рухнув, поинтересовалась у бармена, в какой стороне туалет. Тот рукой показал на ведущую на второй этаж лестницу.

Сообразив, что нужное мне помещение скорее всего как раз под ней и находится, направилась туда, обойдя по широкой дуге танцевальную зону. Мелькать там раньше времени не стоило.

Уединиться практически не удалось, только и успела, что облегчить себе жизнь, как в кабинку начали долбиться. Тоже вроде как инстинкты.

В другой раз посмеялась бы, но сейчас было не до веселья. Успела заметить, что те двое, привлекшие внимание, не пропустили моей прогулки.

Когда вышла, остановилась, покачнувшись. Картинка застыла, оставшись в памяти четкой диспозицией.

Иштван с брюнеткой топтался у самого края площадки. Почти лежал на ее груди, лицом уткнувшись в ложбинку.

Один из парочки встал, отошел от стола, наблюдая за Руми. Явно ждал развития событий.

Николай вроде как стал еще меньше, с каким-то священным ужасом глядя на шевеление тел в центре зала.

Мысленно благословив сама себя, сделала шаг вперед, заметив, как поднялся Горевски. Блондинка в мужском костюме дернула его за рукав, словно пытаясь остановить, но тот ее попытки будто и не заметил. Волна ярости докатилась даже до меня.

Хорош!

А счет шел уже на секунды, мысли за телом запаздывали. Оно само вело свою игру.

Рядом с Иштваном мы с Горевски оказались практически одновременно. Оба – злые. Мой мужчина, его – женщина…

– Левицкий пропал, – прошептала я, на мгновение повиснув на Валесантери. Его рука скользнула по поясу брюк, неслышно, но ощутимо кожей, щелкнул фиксатор, закрепив слот.

– Готовность – сутки. Вечер, восемь, «Шалона».