Юрий Иванович - Неуемный консорт

Кстати, Алоис, когда мы с ним уединились на краешке стола, пожаловался мне, что жить холостяком ему порядочно надоело. И он, дескать, в последнее время стал устраивать маленькие репетиции, проживая с разными женщинами короткие сроки совместно. С кем четыре дня, с кем три, а кого не выдерживая даже суток. И вот теперь, сидя со мной на уголке стола, с расширенными от сочувствия глазами, он обнимал меня и пускал скупую мужскую слезу:

– И как это вы с ними выживаете?

Что я ему мог ответить? Только выдать расхожую фразу:

– На войне как на войне! – Подумал чуток и глубокомысленно добавил: – Но когда воюют все и долго, война становится позиционной и в ней начинаешь находить массу приятного. Так что… присоединяйся!

Дальше…

Надо только присмотреться, чтобы не сбиться…

Наверное, я иду в перечислении по росту, потому что следующим называю Цой Тана, уроженца Земли. Он с нами сравнительно недавно, но уже зарекомендовал себя настолько преданным и многогранным товарищем, что сегодняшний мальчишник без него ну никак не смотрелся бы. В последние наши мытарства, где он и зарекомендовал себя наилучшим образом, заслужив наше дружеское расположение, Цой Тан прикрывался титулом графа. А когда все закончилось благополучно, то этот титул тогдашний император и отдал в награду знатоку флоры и фауны чуть ли не всей Галактики. Разумеется, титул новоиспеченному графу достался со всеми сопутствующими дивидендами. Плюс ко всему еще и на счетах нашей команды накопились немыслимые средства, которые мы экспроприировали у павших врагов нашей империи и моих личных недоброжелателей. А так как я командир суровый, но справедливый, то и от моих щедрот досталось каждому другу и некоторым нашим ближайшим помощникам по самое «не подавиться бы!».

Так что недавняя невеста Цой Тана, хорошо мне знакомая виконтесса Амалия Эроски, не осталась внакладе, выходя замуж за безродного и нищего самозванца. Он-то ведь ей признался перед их свадьбой, что у него за душой ничего и сам он никто. Только вот красотка виконтесса все равно его с радостным визгом заволокла на брачную церемонию. Потом удивлялись оба весьма и весьма приятным дивидендам, поместьям, замку, премиальным, наградным, боевым, набежавшим суточным и компенсациям за ранения.

Пожалуй, именно Цой Тану сложнее всего было вырваться на мальчишник (если меня не упоминать!). Потому что Амалия тем еще деспотом оказалась в семейной жизни! Ревнивая, до безумия влюбленная и вечно опасающаяся, что ее супруга плохие дядьки то обидят, то нечаянно уронят, а то и похитят со всеми его положительными качествами. И, не скрываясь, плакала от переживаний, когда видела именно меня рядом со своим мужем, считая, что все опасности могут свалиться на ее семейный очаг только из-за моего неуемного характера и жажды приключений. Когда друг мне рассказывал, какими путями и с какими ухищрениями он умудрился сбежать на данную пирушку, я ржал как конь и в изнеможении падал под стол. Ну а когда Цой с мученическим вздохом заявил уже перед всеми собравшимися: «Вы не представляете, что мне придется пережить завтра после возвращения…» – все наши хохотали так, что в какой-то момент показалось: хозяин данного приятного заведения вынужден будет отстраиваться в третий раз. Стены заходили ходуном, и затряслись столики со звенящими бокалами. Я потом даже специально поглядел на вывеску: «Мизантроп-3». Та хоть и перекошена была основательно, но чудом держалась на месте. Хотя, чего скрывать, прицел у меня к тому времени сбился окончательно, я мог и ошибиться… Может, кабачок-кабаре все-таки завалился?..

Кстати, мы дружно решили, что нашего наивного графа, попавшего под жесткий любовный прессинг, надо спасать. Решено было утром загрузить его на улетающий куда угодно боевой корабль и как бы подмазать к какому-нибудь важному делу. Когда проспится и вернется через сутки, Амалия будет счастлива до недержания и даже задумываться не станет, что да где.

Роберт… Наш лучший метатель всего острого, непревзойденный разведчик, талантливый артист и неунывающий весельчак, которого мы чаще называем более привычным, геройски заслуженным именем Молния. Он с нами прошел и пережил очень многое, повзрослел, заматерел, но в подобной пьянке выглядит, словно молоденький олененок-подросток, который совершенно случайно оказался среди маститых степенных зубров. Жениться он не спешит, наращивает боевое мастерство и скорей всего тоже метит на генеральские погоны. Но в этом ему уж и все ветра в парус! Если и становиться кому генералами, то только таким вот достойным, честным, добрым и справедливым людям.

Ах да! Есть еще один друг, но скорей уже лично мой, который в данный момент следит, чтобы меня никто не узнал даже случайно. Он у всех на виду, кто знает – его видит постоянно, но в наших разговорах участия не принимает, разве что изредка даст только для меня ехидный комментарий и снова величественно удаляется в нирвану своих размышлений. Это – Булька, разумный риптон с планеты еще более разумных электромугов. Те когда-то подарили мне это чудо, за победу, а вернее, за создание патовой ситуации в поединке. Правда, я тогда умудрился схитрить, зная один важный момент в строении тел электромугов, но подобные деяния не для истории, и я о них скромно умалчиваю.

Булька мне очень помог в последние месяцы. Во многом. Можно сказать, спасал не единожды, да и вообще без этого верного боевого товарища я бы никогда не добился нынешнего своего положения и не смог бы совершить массу добрых и справедливых дел. Правда, в последнее время мой личный ангел-хранитель стал все больше и больше отдаляться как от меня, так и от воинской службы вообще. Но все равно, не ощущая его тяжесть на плечах, я никуда не выходил надолго, да и он, не ощущая меня и не покатавшись на мне, больше суток не выдерживал нашей разлуки. Здорово нас все-таки скрутило в единый узел «симбионт-человек»! Но как личность самостоятельная, с независимым складом ума, Булька возмечтал стать ученым-химиком. Причем с этаким врачебным уклоном. И как только мы возвращались домой, спрыгивал с меня и как мяч скакал в выделенные ему апартаменты, превращенные в лабораторию, и уже там возился до полного отупения. Все мечтал изобрести новые лекарства от тяжелых болезней.

Уж не знаю, что у него там получалось, но отсыпался он, только катаясь на моей шее. Хорошо хоть, идеально при этом выполнял все просьбы по моей надлежащей маскировке. Правда, и его просьбы приходилось мне в последнее время выполнять. Связаны они были с тем, что в нашем окружении появилось еще сразу три риптона. Ну и как старшему, самому опытному среди них, Бульке приходилось заниматься обучением, дрессировкой и привитием своим будущим коллегам определенных навыков.