Филип Дик - Стигматы Палмера Элдрича (сборник)

— Мне очень жаль, что ты так переживаешь, Барни, — сказала Эмили тем же безразличным тоном. — Ты не консультируешься с психоаналитиком? Кто–то мне говорил, что тебя видели, с переносным психиатром.

— Доктором Смайлом, — сказал он, вспоминая, что, вероятно, оставил его в квартире Рони Фьюгейт. — Мне нужна помощь, — сказал он Эмили. — Есть ли какая–нибудь возможность…

Он замолчал. «Можно ли изменить прошлое? — подумал он. По–видимому, нет. Причина и следствие действуют только в одну сторону, а изменения всегда необратимы. Иными словами — что было, то было, и можно спокойно отсюда уходить». Он встал.

— Кажется, я плохо соображаю, — сказал он ей и Ричарду Хнатту. — Простите меня, я еще не совсем проснулся…, я сегодня неважно себя чувствую, с тех пор как встал.

— Почему бы вам не выпить кофе? — предложил Хнатт. — А может, вам налить чего–нибудь покрепче?

Мрачное выражение исчезло с его лица; как и Эмили, он был уже спокоен и безразличен ко всему.

— Не понимаю, — сказал Барни. — Мне велел прийти сюда Палмер Элдрич.

Действительно велел? Наверняка что–то такое было.

— Я думал, это поможет, — беспомощно сказал он. Хнатт и Эмили посмотрели друг на друга.

— Элдрич в больнице, где–то… — начала Эмили.

— Что–то пошло не так, — сказал Барни. — Элдрич перестал владеть ситуацией. Лучше я его поищу; он мне все объяснит.

Он почувствовал, как его захлестывает сбивающая с ног волна паники. Тяжелая как ртуть, она подкатила к его горлу.

— До свидания, — сдавленно пробормотал он и двинулся к спасительной двери.

— Подождите, — послышался за спиной голос Хнатта. Барни обернулся. Эмили сидела за столом с приклеенной улыбкой и пила кофе; по другую сторону сидел Хнатт, глядя прямо на Барни. У Хнатта была одна искусственная рука, в которой он держал вилку, а когда он подносил к губам кусок яйца, Барни увидел большие, выступающие стальные зубы. Хнатт был седым, изможденным и смотрел мертвыми глазами, которые были намного больше, чем до этого; казалось, он заполнял всю комнату своим присутствием. Однако это был все еще Хнатт. «Не понимаю», — сказал Барни и остановился в дверях, не выходя из квартиры и не возвращаясь; он делал то, что предложил ему Хнатт, — ждал. «Не похож ли он на Палмера Элдрича?» — спрашивал он себя. На снимках…, да, у него была искусственная рука, стальные зубы и глаза системы Дженсена, но это был не Элдрич.

— Должен вам сказать, — перешел к делу Хнатт, — что Эмили любит вас намного сильнее, чем можно судить по ее словам. Я знаю, потому что она мне об этом говорила. Много раз. — Он бросил взгляд на Эмили:

— У тебя сильно развито чувство долга. Ты считаешь, что должна подавить в себе чувства, которые испытываешь к Барни; впрочем, ты делаешь это постоянно. Однако забудь о долге. На этом нельзя построить супружеские отношения; они требуют большей непосредственности. Даже если ты считаешь, что не можешь… — он сделал неясный жест. — Ну, скажем, оттолкнуть меня… Тем не менее ты должна честно проанализировать свои чувства и не прикрываться щитом самопожертвования. Именно так ты поступила с Барни; ты позволила ему оставить тебя, поскольку думала, что твой долг — не мешать ему делать карьеру. Ты и теперь ведешь себя так же, — закончил он, — и совершаешь ту же ошибку. Не обманывай себя.

И тут — совершенно неожиданно — он улыбнулся Барни, оскалив стальные зубы и подмигнув одним неподвижным глазом, как сигнальной лампочкой.

Теперь это был Палмер Элдрич. Полностью. Однако Эмили, казалось, этого не замечала; улыбка исчезла с ее лица. Она была сконфужена, раздражена, и возмущение ее росло.

— Ты меня чертовски раздражаешь, — сказала она мужу. — Я сказала, что чувствую, и не собираюсь притворяться. И я не люблю, когда кто–то мне говорит, что я притворяюсь.

Человек, сидевший напротив, сказал:

— У тебя только одна жизнь. Если ты хочешь прожить ее с Барни вместо меня…

— Не хочу. — Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Я пошел, — сказать Барни, открывая дверь. Надежды не было.

— Подожди. — Палмер Элдрич встал и пошел следом. — Я спущусь с тобой.

Вдвоем они пошли по коридору к лестнице.

— Не отказывайся, — сказал Элдрич. — Помни: ты только первый раз принял Чуинг–Зет. У тебя еще будет время. С какой–то попытки у тебя получится.

— Что это такое — Чуинг–Зет? — спросил Барни. Где–то рядом девичий голос настойчиво повторял:

— Барни Майерсон. Проснись.

Его потрясли за плечо; он заморгал, щурясь на свету. Рядом с ним на коленях стояла Энн Хоуторн, держа его за руку.

— Ну и как? Я вошла сюда и не могла никого найти; потом наткнулась на вас — вы сидели в кружке, полностью отключившись. Что бы было, окажись я инспектором ООН?

— Ты меня разбудила, — сказал он Энн, осознавая то, что она сделала; он ощущал огромное разочарование и сожаление. Однако время перемещения миновало, и приходилось с этим примириться. Несмотря на это, он испытывал наркотический, голод, непреодолимое желание вернуться туда как можно быстрее. Все остальное было несущественно, даже склонившаяся над ним девушка и неподвижные товарищи по бараку, лежавшие полукругом на полу.

— Было так хорошо? — понимающе спросила Энн и коснулась рукой кармана. — В наш барак тоже приходил торговец; я купила. Это крупный мужчина со странными зубами и глазами, седой.

— Элдрич. Или его призрак.

У него болели все суставы — как будто он долго сидел в неудобной позе. Хотя, посмотрев на часы, он обнаружил, что прошло лишь несколько секунд — самое большее минута.

— Элдрич — везде, — сказал он Энн. — Дай мне свой Чуинг–Зет.

— Нет.

Он пожал плечами, скрывая разочарование, жгучую, физическую боль утраты. Ну что ж, Палмер Элдрич вернется; наверняка он знаком с действием своего продукта. Возможно, еще сегодня.

— Расскажи, — попросила Энн.

— Это иллюзорный мир, — сказал Барни, — в котором Элдрич занимает ключевую позицию божества. Он дает тебе шанс совершить то, чего в действительности ты никогда не сможешь, — воссоздать прошлое и сделать его таким, каким хочешь. Однако даже для него это не просто. Это требует времени. — Он замолчал, потирая болевший лоб.

— Ты хочешь сказать, что он…, что ты не можешь просто щелкнуть пальцами и получить то, что хочешь? Так, как это происходит во сне?

— Это вовсе не похоже на сон.

«Это значительно хуже, — подумал он. — Скорее это напоминает ад. Такой, каким и должен быть ад: вечный и неизменный». Однако Элдрич считал, что со временем удастся его изменить, хотя это потребует большого терпения и труда.

— Если ты туда вернешься… — начала Энн.

— Если? — Он недоверчиво посмотрел на нее. — Я должен вернуться. На этот раз мне ничего не удалось сделать.