Эдуард Катлас - Прикладное терраформирование

– Да, – кивнул «юноша». – Совокупные показатели все больше в нашу пользу. Магнитное поле резко улучшило ситуацию по радиации. Давление на поверхности уже в ноль-шесть от земного и еще немного поднимется. Температура растет. Планете надо лишь слегка успокоиться, пока еще слишком ветрено. Но это мелочь. Если мы прекратим таскать астероиды из пояса и закончим бомбардировку, по крайней мере, тяжелыми метеоритами, которые иногда долетают до поверхности, то это произойдет быстро. Очень быстро.

– Как быстро? – неторопливо уточнил Администратор, отхлебывая воду из стакана, а потом – делая маленький глоток кофе. В его возрасте от кофе требовался лишь вкус, но никак не прочие свойства. Поэтому даже маленькая чашечка эспрессо должна была получить все почести, какие только могла. Вкус кофе, попавший на слегка охлажденный и промытый язык, казался сильнее, острее, многообразней. Возвращал веру в то, что на этой планете осталось хоть что-то стоящее. Крепкий кофе. Холодная чистая вода.

И на них не нужны миллиарды евро.

Деньги нужны совсем для другого.

Он знал ответ на свой вопрос. Но этот вопрос должен был быть задан, и ответ на него должен был быть получен. Он это знал, потому что к нему уже пришло именно то чувство, которого он так ждал, – чувство предсказуемости беседы.

А значит, он был к ней хорошо готов.

– Два года, может быть, три, если мы остановим метание камней прямо сегодня.

Главный Администратор покачал головой, но промолчал. Он знал, что время говорить еще не настало. Потому что это было не все. Не все аргументы были высказаны, не все карты выложены. Бунтарь высказался, но он был не единственным. Все-таки Администратор оставался самым терпеливым из всех четверых. Возможно, меньше всего опасающимся преждевременной смерти, которая может не позволить довести все дела до конца. Возможно, не таким, чуть-чуть менее жадным, чем остальные. Или умеющим складывать больше составляющих в единое целое.

Самым прозорливым?

Его время говорить еще не пришло, поэтому он сделал еще глоток воды, смывая вкус первой трети своей крохотной чашки кофе, и потом отпил вторую треть.

Немного придержал ароматный напиток во рту, чувствуя, как сердце начинает чуть-чуть частить – много ли надо сердцу старика, – и проглотил, когда вкус кофе почти исчез, растворился в слюне, оставляя во рту лишь воспоминание. Очень приятное воспоминание. Которое могло быть и напоминанием о том, что есть вещи, которые прекрасны, но доступны лишь в очень, очень маленьких количествах.

Или смертельны в больших.

В разговор вступил третий собеседник. Тот, что отвечал за общение с правительствами. За государственные деньги, что приходили в проект. За общественное мнение. Именно тот, кто в свое время сумел повернуть всю ситуацию в нужную сторону, доказав очень влиятельным людям, что не так уж много у них вариантов.

У них, у правительств, и у человечества.

– Могу добавить, что оно и к лучшему. Уверенность пошатнулась, она неустойчива и будет неустойчивой до тех пор, пока Агентство не покажет хоть каких-нибудь, хоть мизерных, но результатов. Семь лет назад нам сильно помог тот шальной астероид, неожиданно превратившийся в джекпот. Но годы идут, а некоторые люди начали думать, что играют в рулетку. И ждут новых побед, раз уж они делают ставки. Мнения расходятся, и многие начинают говорить: а нужен ли нам Марс вообще? Никто не любит пускать деньги в никуда. Никто не любит бесконтрольности. Никто не готов терпеть десятилетия, столетия. Все хотят результатов. И если уж показатели нормализуются, то этим стоит воспользоваться.

Администратор кивнул. Посмотрел на последнего собеседника. Он не знал, что тот может сказать. Что-то случайное, слова джокера. И вряд ли влияющее на ход беседы.

– Да и денег хотелось бы уже заработать, – добавил четвертый. – Всерьез, а не по мелочи.

Администратор кивнул. И улыбнулся. Все аргументы были сказаны, и все они были хороши. И все подходили ему полностью.

Теперь главное было – правильно донести свою собственную мысль, свою идею, свой план.

– Правильные слова. Правильное время. И хороший кофе. – Главный Администратор улыбнулся, произнося эту шутку. Можно себе позволить шутить в кругу друзей. Особенно если хочешь им всем и себе напомнить, что они все еще друзья.

– …Что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость, – процитировал четвертый. Необидно так процитировал, без намека. Ведь на самом-то деле он был старше всех присутствующих, старше даже Администратора на пару лет.

– Да, – согласился Администратор. – Этого вполне достаточно. Только в этом уравнении чуть больше переменных, и нам не стоит о них забывать. Все институты, все прогнозисты, все ученые предсказывали, что вторая фаза начнется в пятьдесят пятом – шестидесятом годах, не раньше. Вы помните, почему?

– Потому что так им ставили задачу, – с неуловимой ленцой ответил Бунтарь. Правильный ответ, но недостаточно правильный. Недостаточно глубокий ответ, потому что он просто не понял глубину вопроса. Недостаточно глубокий, но вполне ожидаемый.

Беседа текла, как слеза по щеке давно знакомой девушки – предсказуемо, останавливаясь именно там, где и должно, скользя по коже с заранее известной скоростью. Исчезая, капая с подбородка (с носа? С щеки? Пойманная уголком платка?) именно так, как и можно было ожидать. Любимые иногда плачут, и ты просто знаешь, как текут их слезы. Уникально, своенравно, непредсказуемо… но не для тебя. Администратор это знал. Он любил сильных женщин, но и они иногда рыдали.

– А почему им ставили такую задачу? – дружелюбно, подсказывающе, словно пытаясь помочь старательному, но слегка недалекому ученику, спросил он.

– Потому что на старте нам казалось, что это время будет оптимальным.

– А почему нам так казалось?

– Потому что… – Бунтарь уже знал, что говорит глупость, но не мог остановиться и не произнести ее вслух: —… потому что расчетные данные показывали, что к этому моменту на Марсе могут существовать базы закрытого типа. И люди смогут относительно безопасно проводить работы. И исследования.

Усмехнулся четвертый, поняв юмор ситуации:

– А расчетные данные оказались такими, потому что расчетчикам так ставили задачу, правильно?

– Готов слушать. – Бунтарь поднял руки, показывая, что он не был таким уж и бунтарем. Просто – чуть более эмоциональным, чем все другие. Но – все же профессионалом, тоже умеющим вести беседу.

– Я объясню, – покивал Администратор. – Объясню, потому что на тот момент даты и десятилетия называл я. Все встает на свои места, если добавить еще переменных. Во-первых, население Земли сегодня составляет восемь с половиной миллиардов. Это больше, чем ожидалось, но все еще слишком мало. Расчеты исходили из цифры девять с половиной, которая, возможно, как раз и реализуется ближе к шестидесятому году.