Эдуард Катлас - Прикладное терраформирование

Кроме того, он знал и другое. То, что, допустим, Грега точно так же отучили, сознательно заставили отучиться идти рисковать первым. Командиру экспедиции было просто запрещено влезать в опасные ситуации, даже гипотетические, самому. Все знали, что Грегу так было бы проще, значительно легче, чем подставлять под риск кого-то еще.

Но этой роскоши он не мог себе позволить.

Данила снял шлем и осторожно вдохнул, неглубоко, готовый в любое мгновение вернуться к мундштуку скафандра.

– Голова не кружится? Нет кисловатого привкуса во рту?

– Нет, – отрицательно махнул Данила. – Только, конечно, привкус какой-то синтетический. Хотя, может, это в скафандре у меня воздух такой был, а этот как раз нормальный?

Зря он это сказал. Грег заставил всех сидеть в скафандрах еще десять минут, пока даже он, при всех его беспокойствах, окончательно не убедился, что Данила продолжает спокойно дышать и не собирается падать в обморок, блевать или беспричинно смеяться.

– Итак, у нас пока две комнаты. Эта и напротив. Жилой отсек. Эта комната побольше, кстати, для Лизы и Леонида. Напротив – будет Василия. Но пока мы разместимся здесь, а Лизу с мужем отправим к Василию. Подключим батарейку, постараемся слегка обжиться.

– Три дня ждать. В этой каморке, что ли? – пробурчал Василий.

– Действуем по расписанию, – благодушно ответил Грег. Как только он довел команду до убежища, его настроение сразу изменилось. – Связь с Землей. Дистанционное управление автоматами. Адаптация плана мероприятий согласно новым сведениям. Тебе, кстати, надо бы посмотреть на сборщиков энергии. По нашим расчетам, аккумуляторы должны были чувствовать себя чуть лучше.

– Сегодня?

– Сегодня уже отдыхаем, – мотнул головой Грег. – Музыка там, выпивка. И послушайте, надоели мне эти голограммы. Давайте-ка растянем пленку на стену, хоть базовый мониторинг нормально развернем.

– А есть выпивка? – с запозданием спросил Василий.

Грег порылся в рюкзаке и достал маленькую фляжку, «старательскую», ту, что была приспособлена обеспечивать возлияния даже в невесомости.

– Пока Николай тут бражку делать не научится, будет экономить это. Но не сегодня же?

В ответ Василий молча вытянул еще одну фляжку, почти полную копию командирской. Вслед за ним на свет появились фляжки Леонида («виски, односолодовый») и Лизы («спирт, просто спирт»). Завершил парад Николай, достав «коньяк, настоящий, армянский». Не подготовившимся оказался лишь Данила.

– Ну… вы же поделитесь? – неуверенно спросил он.

– … Конечно, хуже всего с весом, – разглагольствовал Василий. – Вес вот свой мы не поправим. Так и будем, как пушинки, в три раза легче, чем на Земле.

– Ну, я тебя откормлю, если хочешь, – предложил Николай. – Доведем твое состояние до воздушного шарика, зато будешь чувствовать, считай, что земную тяжесть.

– Да ну вас. Я серьезно, а вы тут все шуточки. Эта единственная опасность, которая нам здесь грозит. С этим мы никак не справимся. И все наши тренировки, силовые костюмы и прочее никак не поменяют суть дела. И мы никак не исправим тяготение планеты. Этого даже в списке параметров нет.

– Как бы мы не растолстели, – задумчиво вклинился Грег с базы.

– А ты вообще молчи, – взвился Василий. – После вчерашнего… ты лучше за аппаратурой следи!

Как ни удивительно, но Грег послушался. Ночью он перебудил команду, спросонья решив, что в их бункере закончился кислород, заставляя всех срочно одевать скафандры. И успокоился лишь после того, как ему во всю стену вывели параметры воздуха в помещении и дополнительно все дружно заявили, что чувствуют себя прекрасно: никаких головных болей, никаких головокружений, никакого кислого привкуса во рту. «И если бы всякие придурки не мешали спать, то можно сказать – идеальное состояние» (Василий).

Поэтому сегодня Грег был наказан. Его оставили дежурить на базе, придав ему в помощь Лизу. Следить за аппаратурой (которая и сама могла за собой последить). Вдобавок Василий начинал нервничать, если их командир влезал с замечаниями в эфир, поэтому сегодня Григорию, похоже, оставалось болтать только с Лизой.

К его несчастью, как раз Лиза сегодня была занята по уши – пыльная буря приближалась, и имелась ненулевая возможность того, что она застанет команду в пути. Лиза считала и пересчитывала данные со спутников, прикидывала различные варианты, даже связалась с орбитой и с кем-то там советовалась. Вроде бы они успевали, даже с запасным окном в пару часов. Но кто знает? Погода на Марсе менялась быстро и далеко не всегда так, как предсказывали метеопрограммы.

– … Поэтому поверьте мне, не пройдет и года, как мы превратимся в настоящих марсиан. Самых первых! – гнул свое Василий, избавившись от конкурентов. – И не захочется нам даже обратно, на Землю, где тяжесть. И это проблема. Привыкнем – и все.

– Это плохо, – согласился Николай, сидящий в кресле «второго пилота» рядом с Василием, что считался за рулевого. Хотя пока что лишь следил за исполнением запрограммированного маршрута.

– Но не сегодня, – подсказал сзади Данила, – а то умаялись бы таскать.

Грузовой контейнер им сбросили на второй день после их приземления. А почти весь первый день на Марсе они занимались общением. Принимали поздравления с орбиты. С Земли. От остальных баз на Марсе. Рассылали поздравления «соседям», желая удачи и одновременно обещая, что конкуренция будет жесткой.

Они собирались вгрызться в Марс и использовать все возможности, чтобы откусить от этого пирога побольше. «Конкуренты», впрочем, планировали сделать то же самое. Поздравления в их сторону чаще всего прямо намекали, что большинство соперников даже и не считают их угрозой. «Успехов самой крошечной базе на Марсе. Постарайтесь выжить, пока мы организуем для вас атмосферу», – пришло от Extra Terrestrial Chemical Production (ETCP). Эта громадина с первых дней развернула базу почти в пятьдесят человек. У них были деньги и возможности и желание завоевать Марс. Как в прямом, так и в переносном смысле. А у ребят, что прилетели сюда, – еще и чувство юмора, пусть и слегка американское.

Вчера был день поздравлений. А сегодня они рванули к контейнеру, желая успеть добыть хотя бы реактор. Контейнер формировался стандартным образом – большой грузовой модуль (с пониженными требованиями по перегрузкам), внутрь которого загонялись восемь контейнеров поменьше – каждый массой от пятисот килограммов до тонны.

Здесь, на Марсе, их реактор вместе с самим контейнером весил чуть больше трехсот килограммов при массе почти в тонну. Наверное, можно было бы справиться и вдвоем, но Грег, несмотря на свою провинность, все же сумел настоять на том, чтобы они «не надрывали хребет» и грузили контейнер вчетвером.