Антон Грановский - Жестокая Земля: Соло-Рекс

— Хорошо, Джек.

— Я забочусь не только о нашей безопасности, но и о твоей.

— Я понимаю, командор. Не волнуйтесь на этот счет.

Джек замолчал, и последующие пять минут никто не произносил ни слова. Тори, бледная и хмурая, опасливо поглядывала по сторонам, сжимая рукоять автомата так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев. Техник Уманский, почти не глядя по сторонам, фиксировал какие-то показатели на очередном портативном приборе. Командор Джек, чья взъерошенная белобрысая голова виднелась впереди, сверял каждый шаг с показаниями навигатора.

Вдруг тишину улицы нарушил резкий шипящий звук включившейся видеорации. Командор остановился и быстро снял видеорацию с пояса. Глянул на экранчик монитора, насупился и быстро поднес микрофон ко рту:

— Командор Джек Поло на связи! Прием!

Ответа не последовало. Лишь шорохи помех и далекие разряды. И вдруг громкий, ясный голос четко произнес:

— На связи наблюдатель Шульц. Прием!

Тори побледнела еще больше, Уманский нервно дернул головой, Клов прищурился, а командор быстро проговорил в микрофон:

— Шульц? Где ты, приятель?

Ответа не последовало.

— Шульц, мать твою, отзовись! — рявкнул командор в микрофон.

Несколько секунд рация молчала, выдавая лишь слабые шорохи, а затем тот же голос произнес:

— Возвращайтесь назад, командор. Здесь вам не место.

Красивое лицо командора побагровело.

— Мы найдем тебя! — прорычал он в микрофон. — Тебя и телеоников.

— Найдете меня?

Раздался неясный звук, а затем Шульц засмеялся. Это был смех того неприятного и пугающего рода, про который говорят, что от него кровь стынет в жилах. Через несколько секунд смех резко оборвался, уступив место далеким раскатам грома и шуршащему шуму пустоты. Джек, поняв, что диалог закончен, опустил рацию, а Тори тихо спросила, обращаясь к Уманскому:

— Что скажешь, Ян? По-твоему, это тоже галлюцинация?

Техник не ответил.

— Продвигаемся дальше, — приказал Джек и, глянув на дисплей навигатора, зашагал вперед с еще большей решимостью, чем прежде.

Тори покосилась на Клова и негромко проговорила:

— Кажется, ты был прав насчет Шульца.

— Неуверен, — так же тихо обронил в ответ капитан.

Дальше шли почти быстро. Глядя на побагровевший от ярости загривок Джека, Клов забеспокоился, не потерял ли командор осторожность. Впрочем, глаза командора по-прежнему пристально и цепко оглядывали окрестности, а дуло автомата четко следовало за его взглядом.

Клов вдруг подумал о том, что телеоник, который создал эту Клоаку, обладал не слишком богатой фантазией. Складывалось ощущение, что он просто воссоздал обычную городскую улицу, но придал ей слегка зловещие черты — даже не черты, а едва ощутимые оттенки.

Однако капитан был далек от того, чтобы считать этот район безопасным. Опыт говорил ему, что даже мелкие неприятности, не учтенные вовремя, могут привести к большим и страшным последствиям. Следуя этой максиме, он держал ухо востро и не терял бдительности ни на секунду.

Наконец они покинули цепь тенистых двориков и снова вышли на прямую, широкую улицу. Клов узнал магазин «Техномаркет», который до этого видел издалека. Теперь они проходили мимо его широких, стеклянных витрин, в которых были выставлены телевизоры и видеотехника. Темные экраны телевизоров отражали их движущиеся фигуры, и Клову от этого почему-то стало неприятно. Словно эти мертвые телевизоры были паразитами, высасывающими из них энергию посредством отражений.

Они дошли до конца витрины, когда Клов остановился, услышав легкий звук и почувствовав на своем затылке чей-то недобрый взгляд. Клов резко обернулся, направив черное дуло автомата на стеклянную витрину.

Телевизоры, все до одного, были включены. Они изображали большую белую комнату, в дальнем конце которой темнела стройная женская фигура. Женщина двинулась с места и стала быстро приближаться, стремительно увеличиваясь в размерах. Наконец она подошла так близко к снимающей ее видеокамере, что ее лицо заполнило собой все экраны телевизоров. Клов смотрел на женщину, окаменев от ужаса и потеряв дар речи. Это была его жена Анна.

Анны на экранах телевизоров улыбнулись и проговорили хором:

— Здравствуй, Клов!

Десять пар глаз пристально смотрели на него с экранов телевизоров.

— Что… — Голос капитана сорвался. — Что тебе нужно?

— Я скучаю по тебе, Клов. Там, где я сейчас, холодно и пусто.

Капитан облизнул пересохшие губы и пробормотал:

— Это все не по-настоящему.

— Что? — Брови жены дрогнули. — Ты считаешь, что я ненастоящая? Неужели эта татуированная шлюшка заставила тебя забыть обо мне? Клов, она — всего лишь мимолетное увлечение. Твоя судьба — это я, а не она. Помнишь, что я тебе говорила в тот вечер? За окном бушевала метель, а мы сидели у камина и пили горячий глинтвейн. Что я тебе тогда сказала? Ты помнишь это, Клов?

— Ты сказала, что… — Голос капитана опять сорвался на хрип. — Что… на свете есть только единственная реальная вещь.

Анна улыбнулась с экранов телевизоров десятком улыбок.

— Я рада, что ты не забыл, Клов. Назови мне эту вещь.

— Это…

Клов споткнулся, не в силах произнести нужное слово.

— НАЗОВИ НАМ ЭТУ ВЕЩЬ, КЛОВ! — рявкнули Анны жуткими низкими голосами.

— Это… — Под взглядом холодных, жестоких глаз, устремленных на него, Клов почувствовал, что слабеет, теряет энергию и что его воля улетучивается, забирая с собой самую основу его жизни. — Это…

— Мозгоправ, какого дьявола ты там застыл?

Громогласный голос командора Джека вывел Клова из транса. Капитан вздрогнул и повернулся на голос. Джек, Тори и Уманский стояли в двадцати шагах от него, удивленно и недовольно его разглядывая.

— Я…

Клов осекся и снова взглянул на экраны телевизоров. Они были темны и мертвы.

— Если потеряешься, я не буду тебя искать! — грозно прорычал Джек. — Так что бери свою задницу в охапку и тащи ее сюда, и чем живее, тем лучше!

Клов кивнул и быстро нагнал своих спутников. Он был хмур и угрюм, но сердцебиение его снова вошло в норму, а с души, несмотря на неприятный осадок, будто камень свалился.

«Галлюцинация, — с облегчением думал капитан, шагая за Уманским. — Фантазм, созданный перевозбужденным сознанием. Жаль, что нет времени на медитацию. Медитация мне бы не помешала. Определенно».

Туман, окутавший улицу, был неплотным. Все выглядело совершенно реальным и завершенным. Как на тех открытках, которые видел Клов в альбомах своего отца. Однако повсюду здесь — на асфальте, на траве, на деревьях и домах, виднелся налет странного серого песка. На вид это был обычный песок, но он покрывал тонким слоем все, что видел Клов, и почему-то казался липким.