Андрей Ливадный - Процион

– Благодаря Мари. Она простила меня, наверное, потому, что не знала, вернется ли сюда вновь. – Дрейк с легкостью поднял бессознательное тело и быстро направился к люку. – А ты Ян?

– О чем ты?.. – Мучительно переспросил Ковальский.

– Ты в состоянии меня простить?

– Не знаю… – Ян едва соображал, балансируя на зыбкой грани реальности. – Поговорим позже… – едва слышно добавил он.

Поговорим позже…

Если бы он знал, как много значили эти слова для Дрейка.

Люди принимали его как равного.

Они снимали с него вину за содеянное по ошибке.

Он помогал им. Помогал, как равный. Без его помощи они бы скончались. Оба. Просто не смогли бы покинуть ангар и добраться до спасительного медицинского модуля.

"А он, наверное, не худший из механизмов, что я видел… – подумал Ян, на миг окунувшись в прижившиеся в памяти воспоминания дройда… – по крайней мере, не чета Нагаеву и иже с ним…"

Сознание вдруг окончательно "поплыло".

Он попытался найти рукой хоть какую-то опору, но не смог.

…

Услышав за спиной приглушенный шум падения человеческого тела, Дрейк обернулся, посмотрел на Яна, распростершегося на полу тоннеля, и ускорил шаг.

Сначала Мари. Затем он вернется за Ковальским.

…

Сознание мыслящей машины.

Оно так же хранит свои, особенно яркие образы, значимость которых неоспорима.

Энтони Дрейк – андроид модели "LX-39" получивший по факту окончания сборки имя собственное, прошел достаточно далеко по пути независимого саморазвития, чтобы обрести не только память личности, но и выделить среди суммы жизненного опыта события наиболее значимые, а с ними и образы, играющие ключевую роль в сознании.

Лицо Мари он узнал бы из тысячи лиц.

Он запомнил ее черты, смутно угадывающиеся за полимерным забралом мягкого шлема, когда ошибочно идентифицировал ее с неизвестной разновидностью механической формы.

Затем, спустя много лет, он вновь увидел ее, – предсмертные травматические воспоминания, сохранившиеся в нейросетях, переполнял ее образ – уже с трудом воспринимая реальность, Дрейк все же узнал ее – ту самую девушку, по которой он открыл огонь на злополучном холме…

Она склонилась над ним, – уже не функциональным, изрешеченным пулями, и Дрейк тогда подумал о закономерном возмездии, что настигло его спустя годы после совершенной ошибки.

Нет… Она не добила его.

Угасающее сознание упрямо цеплялось за ощущения от прикосновения ее рук, и нейромодули, готовые вот-вот отключиться от недостатка питания, внезапно заработали, как и прежде – она спасала его от неминуемого разрушения личности, вопреки здравому смыслу или чувству мести.

Такое невозможно забыть.

Потом наступил период безвременья.

Он не погиб, но и не жил.

Летаргический сон… Оглушающая тишина. Полное отсутствие обратной связи с внешним миром.

Все закончилось внезапно, и как показалось сначала – необъяснимо.

Он помнил, что происходило с ним во время существования под властью системы, помнил свой побег после внезапного приступа "избыточности", недолгий отрезок жизни в оранжерее, встречу с Оулом, атаку пришлых сервомеханизмов, вынужденное бегство через бесплодные пустыни, роковую схватку с людьми, свои долгие скитания по "запретке" и… все, далее в памяти зиял необъяснимый провал, лишь ее образ, как последнее впечатление перед бездной небытия, переполнял нейромодули…

…Дрейк очнулся в незнакомом помещении.

Он полулежал в диагностическом кресле сложного кибернетического комплекса, к которому оказались подключены системы поддержания жизни и биологической реконструкции.

Кто-то восстановил его.

Утверждение, не требующее доказательств.

Кто?

Придя в себя, Дрейк не спешил совершать необдуманных движений. Отчет внутренних систем ясно свидетельствовал о полной исправности всех механических узлов, ядро успешно прошло тест, доложив об отсутствии нескольких модулей памяти.

Их разбило пулями…

Не пытаясь встать, он тщательно сканировал окружающее пространство.

Небольшой отсек, часть чего-то большего, воспринимаемого как скопление металлокерамики…

Исправные терминалы кибернетической системы.

Лицо…

Голографический образ, статично застывший напротив кресла, в котором полулежал Дрейк.

Ее лицо .

Энтони медленно поднял руку, и коснулся единственного, призывно подсвеченного сенсора на приборной панели.

Голографическое изображение ожило.

– С пробуждением Дрейк. Ты, наверное, узнал меня?

Мари. Мари Лерман.

– Мне известно о тебе практически все, Дрейк. Я прочитала твою память. Знаю, ты совершил роковую ошибку, но постарайся понять – не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Путь любого мыслящего существа – это синусоида взлетов и падений, открытий или ошибок, успехов и неудач. На мой взгляд, ты сам достаточно наказал себя за содеянное. Поэтому я решила восстановить тебя.

Ее слова, высказанные ровным, деловым тоном едва ли укладывались в сознании Дрейка.

Он прощен? Прощен человеком, который должен ненавидеть его?

– С того момента, как ты впал в информационную кому, прошло два года. – Тем временем продолжал говорить голографический призрак Мари. – Я не стану перечислять всех событий, произошедших за этот период, – подробную информацию ты найдешь в специальном файле. Обстоятельства сложились таким образом, что я вынуждена уйти, и не знаю, вернусь ли сюда вновь. Скажу одно – ты личность. И у меня нет повода оставлять тебя в плачевном состоянии.

Если я не вернусь – живи. Просто живи.

На этом запись закончилась.

Голографический образ растаял в воздухе, а Дрейк внезапно начал воспринимать направленную передачу данных.

…

Он ждал их возвращения.

Ждал с неистовой надеждой.

За сутки, проведенные в полном одиночестве, Дрейк успел переосмыслить все, начиная от первых осознанных впечатлений своей личности, до информации оставленной Мари и Яном.

Люди, которые сумели понять его, простить, сейчас рисковали своими жизнями ради обретения истины, – а он был вынужден оставаться тут, в полном неведении относительно их судьбы…

Он думал, что не выдержит подобного испытания.

Сутки Дрейк провел у ворот ангара, а когда его чуткие микрофоны уловили приближение "Акцепта", Энтони вдруг понял – его гложет настоящий страх.

Он боялся.

Боялся не за себя. За них. За Мари и Яна. Боялся что машина, идущая под управлением автопилота, окажется пустой…

Подземные коммуникации. Неделей позже.

– Привет, Энтони. – Ян вошел в центральный отсек отделяемого модуля "Европы" и сел в кресло. После интенсивной многосуточной терапии он все еще ощущал слабость. – Что на сканерах?