Иэн Бэнкс - Вспомни о Флебе

Оно подо мной. Я чувствую. Я могу слышать. Я не знаю, что это такое и что оно делает, но я могу чувствовать и слышать. И там ещё что-то… какой-то другой звук…

Поезд был длинным, расчленённым зарядом в гигантской пушке, металлическим криком из чудовищного горла. Он мчался по туннелю подобно поршню величайшей из когда-либо построенных машин, обходил повороты и прямые отрезки, прожектора на мгновение затопляли светом путь перед ним, и он двигал перед собой километровую колонну воздуха, как будто это и был его воющий и рычащий голос.

С перрона поднялась пыль и облаком повисла в воздухе. С поддона, где сидел Эвигер, упала пустая банка из-под напитка и со стуком покатилась по перрону к носу поезда, натыкаясь на стены. Ксоксарл видел это. Ветер тянул его, проволока рвалась. Он освободил одну ногу, потом вторую. Вот на свободе вторая рука; с неё упали последние витки проволоки.

С поддона большой, плоской и чёрной птицей поднялся кусок пластиковой плёнки и запорхал вслед за банкой, которая уже прокатилась через половину станции. Ксоксарл быстро нагнулся, схватил Эвигера поперёк туловища и, без труда держа его одной рукой, а лазер другой, помчался вниз по перрону к стене рядом с заблокированным отверстием туннеля, где ветер стонал и свистел мимо скошенной хвостовой части поезда.

— ….а этих двоих запереть здесь внизу. Знаешь, мы могли бы… — сказала Йелсон.

Мы близки к цели, думал Хорза. Он отсутствующе кивал и совсем не слушал, как Йелсон доказывала, почему при поисках мозга ему нужна именно она. Мы у цели, я уверен в этом. Я чувствую, что мы рядом. И мы… я… держались все вместе. Но она ещё не достигнута, и достаточно крошечного заблуждения, недосмотра, единственной ошибки — и крах, неудача, смерть. До сих пор все получалось, несмотря на ошибки, но ведь так легко сделать что-то не так, не заметить какой-нибудь мелочи в массе данных, которая потом — если забыть о ней, повернуться спиной — выползет наверх и расправится с тобой. Загвоздка в том, что приходится думать обо всём сразу — и Культура, по-видимому, была права, что это в буквальном смысле под силу только машине — и быть настроенным на происходящее так, чтобы автоматически думать обо всех важных и потенциально важных вещах и игнорировать остальное.

Через сознание Хорзы шоком пронеслась мысль, что его собственное стремление никогда не делать ошибок и думать обо всём сразу не так уж сильно отличалось от того фетишистского стремления, которое отталкивало его в Культуре. Культура хотела сделать все равным и справедливым и исключить из жизни случайность. Он не удержался от улыбки над скрытой в этой мысли иронией, потом бросил взгляд на Бальведу, которая смотрела, как Вабслин экспериментировал с регуляторами.

Стараться быть похожим на своих врагов, думал Хорза. Может, в этом что-то есть.

— …Хорза, да ты меня слушаешь? — спросила Йелсон.

— Хм-м? Ну конечно, — сказал он с улыбкой.

Пока Хорза и Йелсон продолжали разговаривать, а Вабслин ковырялся в регуляторах поезда, Бальведа хмурилась. Ей почему-то было очень неуютно.

Снаружи, у переднего вагона, вне поля зрения Бальведы, вдоль перрона прокатилась маленькая банка и ударилась в стену возле отверстия туннеля.

Ксоксарл мчался к задней части станции. Рядом с входом в пешеходный туннель, ведущий под прямым углом в скалу за перроном, находился тот самый туннель, из которого недавно вышли Оборотень и женщины после осмотра станции. Идеальная площадка для наблюдения. Там можно избежать последствий столкновения поездов и держать под обстрелом голову поезда, подумал Ксоксарл. Он может оставаться в своём укрытии, пока не наедет второй поезд, а если люди попытаются выскочить — они в его руках. Он проверил ружьё и поставил регулятор на максимальную энергию.

Бальведа спрыгнула с сиденья, скрестила руки и медленно направилась к боковому окну, неотрывно глядя в пол и ломая голову, почему ей так неуютно.

В зазоре между краем туннеля и поездом завывал ветер; он уже превратился в шторм. Ксоксарл встал на колено, поставив вторую ногу на спину лежащего без сознания Эвигера. В двадцати метрах дальше последний вагон начал шататься и раскачиваться.

Робот оборвал резку на полпути. Ему пришли две мысли: во-первых, чёрт возьми, действительно слышался какой-то забавный звук, а во-вторых, он предположил, что на палубе управления выла сирена, и не только люди неспособны слышать её, но и шлемофон Йелсон не воспринимал этот высокий визг.

Но разве не должно быть и визуального предупреждения?

Бальведа повернулась спиной к окну, так и не выглянув в него, и привалилась к стоящей там консоли.

— …от того, насколько серьёзно ты намерен найти эту проклятую штуку, — говорила Йелсон Хорзе.

— Не беспокойся, — ответил тот и кивнул в ответ. — Я её найду.

Бальведа посмотрела в окно на станцию.

Как раз в это мгновение шлемы Йелсон и Вабслина ожили возбуждённым голосом робота. Бальведу отвлёк кусок чёрного материала, быстро порхавшего по полу. Она распахнула глаза. Рот её приоткрылся.

Шторм превратился в ураган. Из туннеля доносился шум, как от далёкой лавины.

Потом над длинными прямыми рельсами, ведущими от станции «шесть» к станции «семь» появился свет.

Ксоксарл не мог видеть света, но он слышал шум. Он поднял ружьё и прицелился вдоль стоящего поезда. Скоро эти глупые люди должны кое-что заметить.

Стальные рельсы запели.

Робот задом наперёд быстро выбирался из шахты, отшвыривая к стенам обрезанные куски кабелей.

— Йелсон! Хорза! — кричал он в коммуникатор.

Он пробрался вниз по низкому проходу и когда огибал угол, от которого недавно отколол кусок, услышал слабый, высокий, пронзительный вой тревоги.

— Это тревога! Я слышу! Что случилось? В низеньком проходе он уже мог чувствовать и слышать и воздух, который шумел вокруг поезда.

— Снаружи шторм! — быстро сообщила Бальведа, как только стих голос робота. Вабслин взял с пульта свой шлем.

Там, где он лежал, мигал маленький оранжевый огонёк. Хорза уставился на него. Бальведа снова выглянула на перрон. По полу неслись облака пыли. С поддона сдувало лёгкие предметы.

— Хорза, — спокойно сказала она, — я не вижу ни Ксоксарла, ни Эвигера.

Йелсон вскочила. Хорза посмотрел в боковое окно, потом снова на мигающий на пульте огонёк.

— Это же тревога! — заорал голос робота из обоих шлемов. — Дураки, вы что, отсидели уши, чёрт бы вас побрал?

Хорза схватил ружьё, взял шлем Йелсон за край и сказал в него:

— Там приближается поезд, робот; угроза столкновения. Немедленно покинуть поезд!

Он отпустил шлем, и Йелсон быстро надвинула его на голову и застегнула. Хорза показал на дверь.