Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]

Жена Кардмуна, Мири, называет своего мужа "Кар", как и водится у емлян - используются первые три звука из длинноватой для постоянного употребления конструкции имени. Непонятно, почему, но Раомина всегда улыбается, когда звучит это обращение. Она выздоравливает и проводит много времени в обществе хозяйки дома, прыгая за ней на одной ножке. Ковылять на костылике ей не нравится, а в ответ на предложение воспользоваться креслом с колёсиками пришла в сильное раздражение и, кажется, даже обиделась. У неё нынче часто меняется настроение, и душевное состояние проявляется в преувеличенной, гротескной форме.

Женщины постоянно вместе. То заправляют постирушку в стиральную машину, то прибираются на чердаке, то стряпают. Императрица даже новостями перестала интересоваться, с головой погрузившись в домашние хлопоты приютившей их семьи. Загипсованная нога, конечно, пытается ей в этом мешать, но безуспешно. Ра проявляет все склонности к эквилибристике и балансированию на грани своих физических возможностей, только бы, не переставая, тарахтеть с понравившейся ей женщиной.

Доктор каждый день проезжает мимо на своём драндулете. Задерживается на несколько минут, чтобы расспросить пациентку о самочувствии, проверить положение датчиков в повязке и откорректировать работу стимуляторов. Говорит, что процесс выздоровления идёт нормально. А куда он денется, если раненая прыгает, как горная козочка! Кстати, она опять выглядит иначе. Уже не девчушкой-хохотушкой, а вполне себе молодой женщиной в окрестностях тридцатки.

В доме сейчас многолюдно. Тут остановилась семья беженцев из Люсинвилля, где нынче не то что неспокойно, а откровенно опасно. Перестрелки на улицах не радуют обывателей. Вир возится с детворой. Трое хозяйских сыновей, да приезжие мальчик с девочкой то постигают под его руководством секреты обращения с рогаткой, то тренируются извлекать порой совершенно непристойные звуки из ленточных травинок. Как вернутся из школы, ищут себе интересных занятий. А вот приезжие взрослые выглядят удручёнными и почти постоянно изучают сообщения о событиях в городе, шаря по сетям в поисках последних новостей от информационных агентств.

В жизни ничего существенного не происходит. Ферма, на которой они нашли приют, невелика. Дом мал и тесен для такого количества поселившегося здесь народа. Хозяйские сыновья уступили свои небольшие комнаты гостям и перетащили постели в чулан на сундуки. Семье принадлежат окрестные земли примерно на расстоянии полукилометра во все стороны. В основном это поля, засеянные зерновыми и подсолнечником. Почвы здесь плодородны, удобрения вносятся по схеме, севооборот выверен. Семейство кормится с огорода, а молочные продукты и мясо берут у соседей. Каким образом рассчитываются - непонятно. Ясно только, что есть какая-то система.

Мобильных манипуляторов или киберов в хозяйстве всего два. Один - четверорукий, похож на корабельный. Живёт в доме и на подворье, и всё починяет. Зовут этот механизм Пак. Железяку любят и даже нередко советуются с ней по различным хозяйственным вопросам. Второе порождение человеческого гения - трактор. Он пашет, сеет, жнёт и вносит удобрения на полях. Копает канавы, ремонтирует дороги и занимается множеством других дел. Он очень дружен с хозяином, можно сказать - не разлей вода. Постоянно на пару ковыряются где-нибудь на участке. Или меняют агрегаты в сарае, тогда к ним присоединяется ещё и Пак и парни спорят о том, что куда крутить и до какой длины регулировать свес.

Вир не раз к ним присоединялся. Любит он повозиться с всякими устройствами. Его протонный микроскоп погиб вместе с вычислителями, в памяти которых хранились результаты ранее проделанных работ. Конечно, основные мысли из головы никуда не девались, но затевать сейчас всё по-новой он не будет. Во-первых, они в бегах и связываться с сетью не намерены. Даже проверка состояния счёта может дать недоброжелателю след, ведущий к ним. Это в "Роро" было безопасно. Только там серверы настроены так, что никто посторонний не сможет в результате анализа результатов обмена информацией выяснить ничего о местонахождении императрицы. Даже аппаратура богатого дома-дворца где-то сбойнула, хотя, наверняка была специально подготовлена к тому, чтобы скрывать личности беглецов.

Понятно, что они тут представились чужими именами и на их пальцах сейчас специально сфабрикованные паспортные колечки. Но они не суперагенты, чтобы всесторонне вжиться в легенду и зажить новой жизнью. Любой идентификатор опознает их с первой попытки, поэтому привлекать к себе внимание официальных властей - дело рискованное.

Здесь, среди маленьких ферм, разбросанных среди невысоких холмов, люди привыкли год за годом встречать одних и тех же соседей, а любопытство к новеньким не связано с подозрениями в недобрых намерениях. Тихая жизнь, маленькие радости и проблемы. Это не большой город, где население настолько велико, что нарваться на проходимца можно просто по закону больших чисел. Тут судят о людях по их поступкам, которые на виду. Даже сейчас, когда за счёт наплыва беженцев численность жителей провинции почти удвоилось, людно стало только в школе, да ещё в лавочке торговля пошла бойчее.

Ра тщательно пролечила свою треснувшую кость и восстановила физическую форму. А ведь первые признаки полноты в талии у неё уже появились. Потом они попрощались с хозяевами и ушли. Тащить с собой ничего не нужно, так что в путь отправились налегке. А вечером, вдали от населённых пунктов прямо посреди луговины их подобрал самолёт. Крошечный бипланчик на минутку присел, и через дверку в его боку путники забрались в отсек, расположенный прямо за креслом пилота. Пешком отсюда до "Роро" им пришлось бы топать несколько месяцев.

Отношения Жанны и того чернявого парня, с которым она стремительно задружила на празднике сбора винограда, похоже, прошли за последнее время длинную череду этапов и фаз. Во всяком случае, пилот и баллистик долго о чём-то журчали на лавочке под облетевшим кустом. Виру было ни капельки неинтересно, и он почти не смотрел в их сторону. Какое ему дело до того, как они плачут и обнимаются, а иногда хихикают. Даже не обратил внимания на то, что губы девушки при обращении к собеседнице частенько артикулируют так, как будто произносят: "Ма", хотя, по уставу полагается говорить: "Мэм".

Чернявого, как выяснилось, зову Жаном. Он тоже о чём-то долго толковал с императрицей на той же самой лавочке. Вир даже забеспокоился, что они замерзнут, и отнёс им тёплые плащи. Осень уже переходит в зиму, хотя и не морозную, но зябкую. Надо же, и этот обращается к его любимой с тем же коротким словом. Донеслось до его ушей, когда подходил.