Замуж с осложнениями

Он подводит меня к двери моей каюты, галантно её открывает — и тут я понимаю, что он вовсе не собирается заходить. Он хочет предоставить мне возможность побыть одной и разобраться в себе. Это, конечно, прекрасно, но, во-первых, теперь, когда всё кончилось и почти благополучно, я опять хочу есть, а во-вторых, могу себе представить, как мучительно трудно мне будет потом с ним заговорить! Ну уж нет, дорогой супруг, никуда ты от меня не убежишь сейчас.

Решительно тяну его за рукав в каюту и захлопываю дверь изнутри.

— Нам надо поговорить, — рявкаю я хриплым и оттого более грозным голосом, чем собиралась.

Он кивает с таким видом, будто мы на похоронах его лучшего друга. Я плюхаюсь на кровать и хлопаю рядом с собой:

— Сядь.

Он послушно садится, матрац подо мной слегка поднимается. А дальше надо собственно говорить, но я не знаю что. Знаю только, что отпускать его так — смерти подобно.

— Насколько я знаю, — вдруг говорит он, тоже довольно сипло, — браки, заключённые на муданжских кораблях, не признаются на Земле. Вы можете просто вернуться домой и...

Забыть всё это, как страшный сон, ага. А ты тем временем повесишься, судя по землистому цвету лица и пустоте в глазах.

— Ну уж нет, — заявляю я с не очень искренней бравадой. — Я столько вытерпела, чтобы получить эту работу! Чёрта с два я в ближайшее время вернусь на Землю.

Он выдыхает так долго, что мне кажется, что он этого уже давно не делал. Я рассматриваю свою правую ладонь — от клейма и след простыл. Блямба на длинной цепи теперь лежит у меня на коленях, так что не так тяжело. Надо, надо сказать что-то дипломатичное.

— Я понимаю, что ты был против.

Он рассеянно кивает.

— Я понимаю, что ты не мог его остановить, — продолжаю я. На самом деле, я этого совсем не понимаю, но надо, чёрт возьми, спасать свой брак! Я ведь понятия не имею, какие права и обязанности у муданжской жены. Вот только не хватало сейчас с мужем поссориться.

Он трёт переносицу с болезненным видом.

— Зачем вы меня выбрали... Элизабет?

— А кого я ещё могла выбрать?! — вскидываюсь я. — И зови меня Лиза!

— Кого угодно, в том-то и дело!

Меня посещает нехорошая мысль. А что если мне тогда под дверью послышалось? Или я всё неправильно поняла? Что если он совсем не хотел меня... в таком качестве?

Панике только дай волю — вот, уже по всему телу мурашки, и слёзы к глазам подступают.

— А ты... — выдавливаю еле-еле, — не хотел на мне жениться?

— Если бы моего мнения кто-нибудь спросил, я бы ни за что не обрёк вас на такую участь, — произносит он, и меня отпускает. Теперь я плавлюсь в разливающемся по телу тепле. И тоже, наверное, очень долго выдыхаю.

Однако ему, пожалуй, надо пояснить мою логику. Боже мой, сколько теперь придётся очевидных вещей проговаривать...

— Это лучше, чем выходить за незнакомого человека, от которого я не знаю, чего ждать.

— А что вам нужно знать о человеке, кроме красоты и достатка?

— Ну как... что он хороший человек, — беспомощно говорю я.

Азамат впервые за весь разговор смотрит на меня.

— А как вы это оцениваете?

Хороший вопрос, блин. А можно минуту на размышление и звонок другу?

— Ну, который не делает ничего плохого, — бормочу я, прекрасно понимая, что определение через отрицание не подходит.

— Например?

— Например... Например, я почти уверена, что ты не будешь меня бить! — выпаливаю я ту конкретику, которая больше всего не даёт мне покоя.

— Почти уверены? — переспрашивает Азамат каким-то странным тоном. — Можно узнать, что я сделал, чтобы заставить вас сомневаться?

Пожимаю плечами.

— Ничего, но тебя я тоже не совсем хорошо знаю. Лучше, чем всех остальных, но не прекрасно.

— И вы что же, по умолчанию ожидаете, что вас будут бить?

Как-то это звучит, как будто я из неблагополучной семьи.

— Нет, но... то есть, знаешь, в обществе, в котором могут насильно выдать замуж, могут и побить.

Он снова трёт переносицу.

— Простите. Это было ужасно и недопустимо. Алтонгирел... я просто не знаю, что я с ним сделаю, когда приземлимся.

— Зачем ему это было нужно?

— Он думал, что вы выберете кого-то другого, и мне станет ясно, что я вам совершенно неинтересен.

— Ааа... эээ...

Как бы это такое сформулировать вопрос? Хоть один?

— Он всё надеется открыть мне глаза на суровую реальность, — Азамат усмехается.

— Я не очень понимаю... а почему его так волнует, интересен ты мне или нет?

— Боюсь, что это я виноват. Это меня волнует, хотя, клянусь, я не просил его вмешиваться.

Он замолкает, и я терпеливо жду, когда он продолжит.

— Я... со мной случилась неприятная вещь... я, право, не знаю, как это сказать на всеобщем. Но... понимаете, Элизабет, вы мне нравитесь несколько больше, чем позволяют приличия.

Вот это супер формулировка. Надо запомнить.

— Ну так значит, ты доволен, что он нас поженил? — говорю и спохватываюсь, что это звучит, как обвинение. И он, конечно, понимает именно так.

— Я бы никогда, никогда этого не пожелал! Как вы говорите, мне бы и в страшном сне не приснилось!

М-да, и он думает, что мне приятно это слушать? Ладно, я понимаю, что он хочет сказать, и не буду скандалить.

— Всё хорошо, — говорю, — всё хорошо, я не в обиде. Было бы гораздо хуже, если бы ты отказался, и мне пришлось бы выбирать кого-то другого.

Он глядит на меня неуверенно, и, как всегда, меня это провоцирует на громкие заявления.

— Вообще, я бы сказала, что всё сложилось прекрасно. Ты капитан корабля, уважаемый и честный человек. Для меня это важные, престижные качества. Так что я удачно вышла замуж. Я тебе нравлюсь, так что ты тоже получил, что хотел. И вдобавок мы обломали Алтонгирела, что уж вовсе повод для праздника! — я даже улыбаюсь. Он тоже, слегка.

— Спасибо. Я очень надеюсь, что этот брак не сильно испортит вам жизнь, Элизабет.

— Да называй же ты меня Лиза! — мгновенно взрываюсь я. Ну что за формальности? Давай ещё обратно на "юную леди" переключись.

— Но почему? — он делает несчастное лицо. — То есть, конечно, если вы так хотите...

— Потому что это дико звучит, — теряюсь я. Он что, обиделся? Господи, как страшно жить! — Как будто мы друг друга не знаем или поссорились.

— О, — он задумывается. — У вас настоящее имя не используется в быту?

— Лиза — это тоже настоящее имя. Это одно и то же имя!

— Ну как же одно и то же, то на "э" начинается, а это...

— Ой, да, кстати, а что такого особенного в том, что имя начинается на "э"?

Пожалуй, о такой заморочке я впервые слышу.

— Ну как же... Имена на... как это называется... на гласную — элитные. Как бы сказать, — он смотрит в потолок, шевеля губами. Интересно, он очень разозлится, когда узнает, что я понимаю по-муданжски? Если узнает, конечно. — Люди с именами на гласную вроде как аристократы, что ли... Я даже не знаю, как объяснить. У вас не так?