Гарри Гаррисон - Падающая Звезда

– Надя, – попросил он, – когда все войдут, закрой люк. А я включу радио.

Он лег на пилотскую кушетку и нажал кнопку приемника.

– ..вторяю. Клетеник вызывает «Прометей». Вы меня слышите? «Прометей», отзовитесь. Повторяю…

– Алло, Центр управления стартом, «Прометей» вас слушает.

– Майор Уинтер, у нас возникли кое-какие осложнения.

Я сейчас обсуждаю эту проблему с руководством и Центром управления полетом в Хьюстоне. Они хотят с вами поговорить. Соединяю вас.

– Валяйте, – спокойно ответил Патрик, ничем не выказывая пронзившего его чувства тревоги. – Центр, вы меня слышите?

– Слышим, Патрик, и очень хорошо. Послушай… У меня не очень хорошие новости. Я поговорил с Клетеником и только что разговаривал с Белым домом.

– В чем дело, Флэкс?

– Неприятность. Нужна еще одна задержка, причем длинная. Я боюсь, у нас не хватит времени. Сдается мне, что придется отменить взлет, перенести его на другое время.

– Скажи, чтобы он немедленно отправлялся ко мне! Живее!

Бэндин яростно швырнул трубку телефона и потянулся за чашкой кофе. Вечер он провел в России, рассвет встретил над Англией; за целые сутки спал не более часа. Он закутался в купальный халат и отхлебнул кофе. Черный, холодный как лед.

– Люси! – заорал он, но вспомнил, что помещение звукоизолировано. Тогда президент нажал на кнопку интеркома и услышал голос жены.

– Да?

– Кофе. Принеси мне кофе, черт бы тебя побрал! Он отключился прежде, чем она успела ответить. Вообще-то кофе президенту могли бы подать и слуги, но он привык, чтобы утром кофе приносила именно Люси. Бэндин ни разу не спрашивал жену, нравится ей это или нет. В его привычки вообще не входило задавать людям подобный вопрос. Он считал само собой разумеющимся, что если проснулся он, то не спит и Люси. Она должна вставать даже раньше, чтобы успеть сварить кофе. Вошла Люси – бледная, стареющая кукла Барби. Президент взял кофейник без единого слова благодарности и налил себе полную чашку. Потом плюхнул туда четыре ложки сахара.

– Еще чего-нибудь хочешь? – шепотом спросила Люси.

Бэндин отрицательно покачал головой м даже не заметил, как она удалилась. Интерком тихонечко пискнул и голосом Чарли Драгони сообщил, что в приемной находится Саймон Дилуотер.

– Пусть войдет.

Бэндин отхлебнул горячего кофе и с нетерпением уставился на закрытую дверь. В комнате было тепло, но президент так устал, что никак не мог согреться. Он завернулся в халат еще туже.

В дверь негромко постучали, и вошел Саймон Дилуотер. Он был очень высокого роста, худой, весьма представительный, чему способствовали пышные седины. В каждом жесте Дилуотера чувствовалась уверенность и респектабельность: хорошая семья, обучение в дорогой частной школе, Гарвард, а за всем этим – очень большие деньги, которые Дилуотер не смог бы истратить, проживи он на свете хоть двести лет. Бэндин с завистью подумал, что этому человеку все в жизни досталось легко, на золотом подносе. Интересно, как бы он выглядел, доведись ему родиться сыном канзасского аптекаря, учиться в захолустном церковном колледже, а потом всеми правдами и не правдами пробиваться на самый верх партийной иерархии? Бессмысленный вопрос – Дилуотер таков, каков он есть. Хоть Бэндин и не признавался себе в этом, но завидовал ему.

– Дилуотер! Какого черта! Что там у вас еще стряслось!?

– Задержка старта «Прометея», господин президент. Я полагал…

– Это я полагал, что вы присмотрите за лавкой, пока хозяин спит! Вы-то, поди, спокойно дрыхли, пока я препирался с этим сукиным сыном Полярным.

– Мне очень жаль, что вы не выспались, господин президент. Однако все, кто имеет отношение к проекту, не спали уже несколько дней. Я бы справился с этой проблемой сам, уверяю вас, если бы она была обычной, но, увы. Поэтому, следуя вашим собственным инструкциям, я немедленно приказал вас разбудить.

– Ну ладно. Так что случилось?

– Серьезная задержка. Технические подробности…

– Подождут. Скажите, сколько это может продлиться?

– По меньшей мире четыре часа.

– Ну и?

– Специалисты говорят, что через три часа система дестабилизируется и возникнет опасность механических неисправностей, вызванных нестойкостью криогенного топлива. Бэндин шумно отхлебнул кофе.

– Пусть разбираются сами. Они умные ребята, им любая проблема по плечу. Во всяком случае, в этом меня уверяют уже не первый год.

– На этот раз опасность слишком велика, мистер президент. Ученые предлагают отменить взлет и перенести его…

– Нет! Это исключено, черт побери! Они что там, с ума посходили?! За нами наблюдает весь мир. Мы столько всего наобещали, что не имеем права уходить в кусты. Да мне просто яйца оторвут! И так лоббисты, газеты и этот проклятый конгресс все уши прожужжали публике про затраты времени и денег в связи с проектом. Этот железный горшок должен немедленно отправляться в космос. Мне наплевать, сколько они там добудут энергии. Пусть хоть на стосвечовую лампочку хватит. Проект мне нужен. Позарез. Поэтому взлет отменен не будет. Это мое последнее слово.

– Но опасность…

– Все мы смертны. Астронавты знали, какую профессию себе выбирают. Поэтому уверен, что они согласятся с моим решением. И готов спорить на что угодно: в данном случае Полярный будет со мной заодно.

Тут как раз зазвонил телефон. Бэндин взял трубку, хмыкнул и тут же положил ее обратно на аппарат.

– Я же вам говорил. Москва вызывает на связь. Не уходите, – приказал он Дилуотеру, который попятился было к двери. – Я хочу, чтобы вы присутствовали при этом историческом разговоре. Пусть люди знают, что два великих государства придерживались единого мнения по данному поводу.

Бэндин снял трубку с красного телефона, вытирая платком пот со лба. Ему уже не было холодно.

Айрин Льюис очень волновалась. Она неуверенно разглядывала витрину магазина, украшенную золотыми буквами:

САМЫЕ НИЗКИЕ ЦЕНЫ НА МЯСНЫЕ ПРОДУКТЫ ВО ВСЕМ КОТТЕНХЭМ-НЬЮТАУНЕ. Как бы не так! Цены были просто ужасными, вырезка стоила просто фантастические деньги, мясо для рагу тоже, фарш немного подешевле, но совсем белый от жира. Что купить? После долгой смены на заводе Генри был вправе рассчитывать на хороший ужин. Ведь он каждую неделю отдавал жене всю свою зарплату, оставляя себе совсем чуть-чуть на пиво и сигареты. Ну, может быть, еще несколько пенсов на бильярд. Именно потому, что он был очень хорошим человеком и никогда ее ни о чем не спрашивал, Айрин так переживала. Нет, она его не обманывала, просто не говорила, как скверно обстоят дела. Питание, даже самое скромное, обходилось с каждым днем все дороже. Джуди и Мэй росли очень быстро, и аппетит у них становился все лучше и лучше. Цены поднимались так быстро, что жить по-прежнему становилось совершенно невозможно. А ведь нужно еще устраивать воскресные обеды и все такое прочее…