Айзек Азимов - Звезды как пыль

– Уверен, что ты прав, Ризетт, – кивнул Байрон. – Но ей придется принять все это.

– Хорошо, но я предупредил тебя. Что еще?

– Всякие мелочи. Косметика, духи – все, что нужно женщине. У нас еще будет время уточнить список. Давай пока займемся прицепом.

Теперь уже Джилберт, ни слова не говоря, вышел из рубки. Байрон смотрел ему вслед, и мышцы его напряглись. Хенриады! Они – Хенриады! И с этим ничего не поделаешь. Они – Хенриады! Джилберт – один из них, она – другая.

Вслух же он сказал:

– И, конечно, нужна одежда для меня и мистера Хенриада. Но это не столь важно.

– Хорошо. Могу я воспользоваться рацией? Будет лучше, если я останусь на судне, пока не закончатся последние приготовления.

Байрон ждал пока Ризетт отдавал приказы. Потом офицер встал со стула.

– Мне трудно поверить, Вайдемос, что здесь, со мной, ты, а не твой отец. Ты очень похож на него. Он часто рассказывал о тебе. Ты ведь учился на Земле?

– Да, и закончил бы учебу около недели назад, если бы не некоторые события.

Ризетту явно было неловко.

– Кстати, по поводу отправки тебя на Родию… Ты не должен сердиться на нас. Мы не хотели этого. Строго между нами, кое-кому из ребят это очень не понравилось. Конечно, Автарх не советовался с нами. Некоторые из нас – я не буду называть имена – даже настаивали, чтобы мы остановили корабль и сняли тебя с его борта. Естественно, что это было наихудшим из всех возможных вариантов. Но потом ребята решили, что Автарх знает, что делает.

– Наверное, приятно пользоваться таким неограниченным доверием.

– Оно оправдано. Никто не может объяснить, почему иногда он выбирает то или другое решение. Но любое его решение в конечном итоге оказывается правильным. И он до сих пор избегал тиранийской угрозы, чего не смогли другие.

– Например, мой отец.

– Я не имел его в виду, хотя ты, конечно, прав. Даже он. Но Вайдемос был совсем другим человеком, с несколько своеобразными взглядами на жизнь. Он очень нравился всем нам. Смотри, сейчас я полковник, но отец мой был простым металлургом. Для Вайдемоса не было разницы между полковником и металлургом. А вот Автарх… он – другой. Он не допускает к себе близко никого, кем бы тот ни был. У него совершенно отсутствует чувство юмора. Я не смог бы с ним говорить так, как говорю с тобой. С ним приходится обдумывать каждое свое слово. Автарх есть Автарх, и этим все сказано.

– Я во многом согласен с тобой, – кивнул Байрон. – Знаешь ли ты, что он знал о моем присутствии на корабле еще до того, как увидел меня?

– Знал? Мы этого не знали. Он собирался отправиться на борт тиранийского корабля, и мы сочли это самоубийством. Нам это не понравилось. Но мы опять же решили, что он знает, что делает. Он мог бы сообщить нам о тебе хотя бы с борта корабля. Ему отлично известно, что для всех прибытие сына Вайдемоса было бы огромной радостью. Но это так похоже на него – он промолчал!

Артемида сидела в каюте на низкой скамеечке. Почти автоматически она разглаживала складки на юбке. Девушка была раздражена и очень устала. На стук в дверь она вскочила на ноги; она не хотела видеть его; она не хотела слышать его; она ненавидела его!

Но это был лишь Джилберт. Она вновь села, сказав:

– Привет, дядя Джил.

Он уселся против нее. Минуту Джил рассматривал ее лицо, и вдруг улыбнулся.

– Мне кажется, Арта, провести неделю на корабле – не слишком восхитительное занятие. Ты со мной согласна?

– Дядя Джил, – холодно заметила она, – не надо практиковаться в изучении психологии на мне. Если хочешь задеть меня, то лучше оставь свои попытки, потому что тогда я скорее задену тебя.

– Если тебе станет от этого легче…

– Говорю тебе, прекрати!

– Дорогая, ты почему-то поссорилась с Байроном?

– Не смей расспрашивать меня! Оставь меня в покое!

Она помолчала и после паузы добавила:

– Он считает, что отец совершил все то, о чем говорил Автарх. Я ненавижу его за это.

– Твоего отца?

– Нет! Этого доверчивого, глупого, самонадеянного мальчишку!

– Значит, Байрона. Ладно. Ты ненавидишь его. Но ведь любовь и ненависть всегда ходят рядом?

– Дядя Джил, – жалобно спросила она, – мог он в самом деле это совершить?

– Байрон? Совершить что?

– Нет! Отец! Мог отец совершить это? Мог он предать Вайдемоса?

Джилберт задумчиво посмотрел на нее.

– Я не знаю… Но ведь он хотел выдать Байрона тиранийцам? И сделал это.

– Потому что он знал, что это – ловушка, – гневно ответила она. – Тиранийцы знали, кто такой Байрон, и сами послали его к отцу. Отец сделал то, что он обязан был сделать. Это понятно каждому.

– А если при этом вспомнить, – Джилберт смотрел в сторону, – что он пытался убедить тебя выйти замуж по политическим соображениям? Если Хенрик мог пойти на такое…

Она прервала его:

– У отца не было другого выхода.

– Моя дорогая, если ты собираешься найти оправдание каждому поступку своего отца, объясняя это тем, что у него не было выхода, то, возможно, по этим же соображениям он выдал тиранийцам Господина Вайдемоса?

– Я уверена, что он не делал этого! Ты не знаешь отца так, как знаю его я. Он ненавидит тиранийцев и я это знаю. Он не стал бы помогать им добровольно. Просто он боится их, но сам никогда не стал бы их добровольным союзником.

– А если этого невозможно избежать?

Но она затрясла головой, потом закрыла лицо руками и разрыдалась.

Джилберт посмотрел на Артемиду, беспомощно развел руками и вышел.

Прицеп был прикреплен; его соединял с «Беспощадностью» широкий коридор. Автарх вышел на связь и поинтересовался у Байрона, не нужно ли еще чего-нибудь.

– Нет, – ответил Байрон. – Думаю, нам будет вполне удобно.

– Хорошо. Да, кстати. Ризетт сказал мне, что с госпожой Артемидой не все в порядке, точнее, она не очень хорошо выглядит. Если ей потребуется медицинская помощь, лучше бы отправить ее на мой корабль.

– С ней все в порядке, – отрезал Байрон.

– Ну, если ты уверен… Готов ли ты стартовать через двенадцать часов?

– Если нужно, то и через два.

Проходя по коридору, Байрон столкнулся с Артемидой. Стараясь, чтобы его голос звучал как можно безразличнее, он сказал:

– Теперь у тебя есть собственные покои. Я не буду надоедать тебе. Большую часть времени я буду проводить в рубке.

Она так же холодно ответила ему:

– Ты не беспокоишь меня, Господин Вайдемоса. И меня не интересует, где ты будешь находиться.

… И вот корабли стартовали. После первого же Прыжка они оказались на краю Туманности. Несколько часов пришлось ожидать, пока компьютер на корабле Джоунти сделает последние расчеты. Навигация внутри Туманности была непростым и малоизвестным делом.

Байрон глядел в смотровое окно. Ничего не видно! Вокруг была темнота, и ни один лучик не прорезал ее. Впервые Байрон понял, насколько приветливы звезды, как они наполняют светом космос.