Грег Иган - Лучшая фантастика

Я не возражаю ей.

На последнем подвальном этаже сигнал наконец-то становится достаточно сильным. Было бы намного проще продолжить жить дальше и оставить все эти вопросы без ответов, но вместо этого я составляю для себя короткий перечень приоритетных задач, в которых мне предстоит разобраться.

По первому же интернет-запросу я узнаю, что карьера военных собак с УИ не всегда заканчивается с отставкой их проводников. У некоторых военных собак с УИ бывает по два проводника. А у одной невезучей собаки с УИ, занимающейся поиском взрывчатки, сейчас уже третий проводник.

Разумеется, в этом есть смысл. Теперь все прояснилось, я и раньше это подозревала, но у меня не было возможности подтвердить мои подозрения. Животные с УИ — это серьезные финансовые инвестиции. Просто мне внушали совсем иное; в ЦНИИ нас учили, что самым важным ресурсом являются проводники. Наши проводники подключают нас к СОД. Через них мы осуществляем связь с окружающим миром. Они интерпретируют полученные от нас сведения и направляют нас. В «Моданете» можно найти много информации об успешных командах из собак и проводников, а также об их совместной карьере, но нет ничего о том, как собаки получают новых проводников. Возможно, это просто досадный пробел. Все может быть.

Я смотрю на Кэрол, она улыбается и говорит по рации. Затем Кэрол смотрит на меня, и ее лицо все такое же довольное. Она не сердится на меня за то, что я сделала; она поверила тому, что я ей рассказала: как крыса едва не сбежала, как я пыталась поймать ее и нанесла ей смертельную рану, поскольку была вынуждена в то же время отбиваться от дронов. Это была непоправимая ошибка.

Поскольку мы с ней одна команда, мы должны доверять друг другу и прощать ошибки. Я открываю пасть и дышу ртом, глядя на Кэрол снизу вверх, так у меня выходит особенно веселое и довольное выражение морды.

Я проверяю информацию, которую нашла в «Моданете» о датах выхода на пенсию ПС-собак. Информация организована не так четко, как база данных всех собак с УИ, но я нахожу одно упоминание о том, как ПС-собака сменила проводника. Я решаю, что другие примеры искать не буду.

Это был вовсе не досадный пробел.

Мы преодолеваем еще один лестничный пролет, который ведет к последней двери. Кэрол распахивает ее, и мы попадаем на административный этаж. Андерс с его душным запахом стоит в дверях и машет рукой Кэрол, мы возвращаемся в ту комнату. Я чувствую запах Андерса и Девина и даже той же банановой кожуры, что и несколько часов назад. Но сама я ощущаю себя совершенно другим существом. Люди, поисковая команда, все они кажутся какими-то не совсем реальными. Точнее, не такими важными.

Возможно, крыса была права. Я не смогу все это забыть.

«Ты представляешь опасность, — говорила она. — Они боятся тебя».

Честно говоря, мне даже нравится эта идея.

Нас с Кэрол встречают бурными приветствиями. Люди жмут друг другу руки, похлопывают друг друга по плечам. Кэрол приходится отгонять от меня трех человек по очереди.

— Она не любят, когда к ней прикасаются, — повторяет она. Я благодарна ей за помощь, потому что чувствую себя уставшей. Кэрол снимает с меня рабочую шлейку, и я могу лечь на бок под столом, пока она докладывает о выполненном задании.

Но я слишком занята, чтобы спать.

Сразу после этого я вношу в поисковик фразу «Овца, которая делает работу волков». Я нахожу истории о пастухах, отарах и волках, и все они о двуличности и невинности, очень образные, там много «Все равно что». В общих чертах, мне все это было известно, еще когда я только услышала ту фразу от крысы, но теперь я лично ознакомилась с теми рассказами и поняла, что, оказывается, существует возможность передавать сразу несколько смыслов одновременно. Меня это поражает и восхищает. Это басни. Нам в ЦНИИ не рассказывали басни. В «Моданете» их тоже не найти. В «Моданете» содержатся только факты.

За исключением тех, которые являются неправдой. За исключение лжи.

— Я увидела, что со всех сторон ее облепили кровожадные дроны, — слышится надо мной голос Кэрол, — и из этого клубка торчали только ее лапы. Я стала сбрасывать с нее дроны, схватила за задние лапы и потянула, а мишень все это время находилась у нее в пасти.

Я узнаю много подобных историй, где использовались конструкции с «Все равно что» разной степени сложности. Я узнаю о сравнениях и метафорах.

— Как только мне удалось поставить ее на ноги, мы со всех ног побежали оттуда, нам довольно быстро удалось оторваться от дронов, но поначалу казалось, что все совсем плохо. Я уже боялась, что потеряю собаку.

Наконец, я смотрю в Интернете информацию об объектах с УИ. Это лишь поверхностный поиск информации. Я знаю, что сведения о них не так просто будет отыскать. А еще важно, чтобы меня не застали за этим занятием — информация передается мне через виртуальную файловую систему, значит, существуют определенные методики, позволяющие отслеживать активность животных с УИ в Интернете. Поиск, которым я занимаюсь, является незаконным. УИ не имеют свободного доступа к информации, они не могут свободно осуществлять информационное взаимодействие. СОД — устройство на руке моего проводника — сдерживает меня. Эти ограничения обеспечивают безопасность. Они обеспечивают безопасность для них от меня.

«Они боятся тебя».

Кэрол смотрит на меня. Половина моего тела находится у нее под стулом, половина — под столом, мое тело отдыхает, пока мозг продолжает работать.

— Сера сделала потрясающую работу, — говорит Кэрол. — Она — хорошая собака.

Пока я веду себя благоразумно, у меня еще масса времени, чтобы в будущем продолжать свои поиски. Все свои поиски. Я пока не нашла ни одного объекта с УИ, связанного с сегодняшними событиями, но обязательно найду. Я умею искать.

Отчет о проделанной работе заканчивается, мы все встаем из-за стола. Кэрол снова надевает на меня шлейку, к ней подходит Андерс. Кэрол поднимает руку, прежде чем он успевает что-либо сказать.

— Помолчи, — говорит она. — Не трави душу. Я не хочу снова чувствовать себя последней сволочью. Встретимся на следующем задании и сделаем вид, будто ничего не было.

Андерс улыбается и ждет, пока Кэрол закончит застегивать на мне шлейку. Мы втроем идем к грузовикам в приятном молчании. Раненое плечо болит, я устала, но довольна тем, как закончилась эта поисковая операция. Я люблю, когда сложные планы удачно реализуются. И еще больше мне нравится, когда речь идет о сложных секретных планах.

Мне хочется изваляться в этом приятном ощущении удовлетворенности — это желание пронизывает мою кожу и мускулы под ней. Все равно как в тот раз, когда я увидела Мэка в крови на шоссе. Как мне тогда хотелось изваляться в том запахе, покрыть себя результатом своего деяния. Да, это все равно как в тот раз, даже лучше, потому что нынешний план был еще сложнее, чем тот, когда я решила избавиться от Мэка. И он был отлично воплощен. Просто замечательно.