Грег Иган - Лучшая фантастика

Евника посмотрела на другие здания, стоявшие на берегу. Они все заросли плющом и были заброшены. У берега проходила дорога, асфальт на ней вздулся и потрескался, и сквозь трещины пробивались высокие сорняки с желтыми соцветиями. Город был отвоеван природой, старые представления о порядке исчезли, и наступила новая эра.

Евника включила рацию, ожидая, что до нее донесется привычный шум города, но ничего не услышала. Она переключалась с одной частоты на другую, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь признаки жизни. Поначалу она решила, что рация просто сломана, но постепенно начала осознавать, что произошло на самом деле.

Джеймс говорил ей, что их время на исходе. Евника думала, что он имел в виду их совместную работу, но, оказывается, он говорил о чем-то ином. Все голоса планеты на суше умолкли, и речь шла не только о мужчинах и женщинах, но даже о таких созданиях, как она. Их микросхемы не выдержали того, что уничтожило их творцов.

Однако одно место уцелело, каковы бы ни были причины катастрофы, произошедшей в тот момент, пока они с сестрами оставались в батиальной зоне. Джеймс сам говорил об этом: «Океан — это буфер. Он защищает…»

Евника снова спустилась к зарядной станции, которая все это время продолжала вырабатывать энергию, скрытая под двухметровой толщей воды. На смену опустошению пришла печаль, как вдруг Евника поняла, что она уже не была одна.

Сначала она заметила какую-то тень. А затем перед Евникой из мрака возник знакомый силуэт. Она смотрела на него, не зная, что сказать, пока все они — бесшумно, одна за другой — не появились перед ней.

Вагнер терпеливо ждал, пока она что-нибудь скажет.

— Что ты увидела?

Евника подумала о разрушенном городе, не зная, как ему это описать. А затем поняла, что уже видела прежде нечто подобное.

— Еще одного мертвого кита, — сказала Евника и поплыла навстречу сестрам.

Вандана Сингх ( vandana-writes.com ) — индийская писательница, автор научной фантастики, профессор физических наук, которая сейчас живет и работает под Бостоном. Специалист по теоретической физике элементарных частиц, в последние годы она занимается междисциплинарными исследованиями изменений климата на стыке физики, общественных и гуманитарных наук. За свои рассказы она удостоилась премии «Карл Брэндон Параллакс» и была включена в список финалистов «Типтри», Би-эс-эф-эй, «Гран-при-дэль-Имажинер» и премии Филипа К. Дика. Ее рассказы выходили в сборниках The Woman Who Thought She Was a Planet and Other Stories («Женщина, которая считала себя планетой, и другие истории») и Ambiguity Machines and Other Stories («Машины неоднозначности и другие истории»).

Первое, что видит перед собой Махуа, проснувшись, — это карта. Карта ее жизненного пути, ее заветное желание, абстрактный ландшафт новой науки, нового знания, которое она помогла получить. Если мыслить более приземленно, это также трещины в штукатурке на потолке. В некоторых местах они напоминают ей карту Дели, где она училась; в других местах — аэроснимок дельты Ганга. От широких трещин ответвляются трещины поменьше, и так далее, некоторые даже сливаются, формируя сеть, изящную, как прожилки в листе. Махуа может часами лежать в постели, глядя в потолок, предаваясь воспоминаниям, совершая метафорические скачки, интеллектуальные упражнения, которые лишь отсрочивают неизбежное. Сегодня, позже, придет журналист. При мысли о нем и новостях, которые он может принести — про Рагху, после стольких лет! — сердце пронзает боль. Я должна подготовиться. Человек из Бразилии всего лишь привезет подтверждение, в котором она нуждается. Она больше не встречается с журналистами — они называют ее героиней Великого поворота, Маха-Паривартхана, какая глупость! Но этот человек сказал, что у него есть информация про Рагху. Она глубоко, размеренно дышит, прогоняя тревогу, и осторожно поднимается с кровати. Стоит на собственных немного дрожащих ногах, благодаря их за верность, которую они хранили телу на протяжении более семидесяти лет.

Позже, на кухне, она в полумраке заваривает чашку чая. Остальные скоро спустятся вниз — она слышит скрип, ворчание, сонное шарканье в ванную наверху, приглушенный звук спускаемой воды. В доме живут двадцать три человека, и три ванные комнаты требуют терпеливого ожидания в очереди и определенного контроля над мочевым пузырем. Потягивая чай у окна, она смотрит, как восходит солнце, слушает рассветный хор майн, голубей, тимелий и птиц, которых не может распознать. Света уже достаточно, чтобы тени обрели четкость — деревья с окутанной туманом зеленью, огороды между домами ниже по склону холма. Со своей наблюдательной позиции она смотрит на юго-запад, на прежний Мумбаи, величайший из всех городов Эпохи Куберы. Вдалеке стеклянные башни поднимаются над затопленными улицами, блестя золотом в свете лучей низкого солнца. Она видит черные пятна и дыры, словно глаза в стенах зданий, где бури и человеческая жестокость выбили окна. Море вернуло город себе — теперь рыбы плавают там, где прежде была Чарни-роуд, а крабы и моллюски поселились на Национальной фондовой бирже. Рыбаки ведут свои лодки и баржи по водяным улицам, и ей кажется, будто ветер доносит до нее их крики вперемешку с криками морских птиц.

Она оборачивается — дитя Мина с взъерошенными волосами бежит вниз по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки.

— Я пропустила?

— Нет. Взгляни!

Они вместе стоят у окна. У подножия холма, окутанная полумраком, лежит река, ожидая, пока солнце поднимется над холмами на востоке. Вот! Свет вспыхивает над горизонтом. Ленивые изгибы реки подобны огненному слову. Она полностью озарена солнцем; новое болото, темное по контрасту, льнет к свету, словно ржавчина на мече. Этот миг, эти мазки солнца на воде — чистая поэзия. Солнечная башня на противоположном холме медленно поворачивается, раскрывая лепестки навстречу свету. У них на глазах стая уток взлетает над мангровыми зарослями на краю болота, описывает затейливую дугу и вновь опускается в камыши.

Река Митхи полноводна из-за муссонов. Двадцать лет назад ее берег был свалкой, граничившей с неряшливыми многоэтажками. Строительная мафия сдерживала проект рекультивации, пока не начались ураганы, которые смыли здания, заставили реку потечь вспять и затопили город десятилетиями копившимися отходами, стоками и прочим мусором. Махуа присоединилась к группе жителей, занимавшихся очисткой города, и в конечном итоге убедила их превратить испоганенные земли в мангровые болота, которые должны были восстановить экологию и очистить воду. Защитят нас от штормовых приливов. Естественная переработка отходов. Эксперимент с новым образом жизни. Она помнит аргументы, которые приводила на городских советах, и все, что потребовалось, чтобы победить личную выгоду. Годы работы, за которые моря поднялись, и Мумбаи вновь стал архипелагом, а переселение превратилось в кризис колоссальных масштабов. Все эти годы спустя ее награда — этот ежедневный ритуал с ребенком, у окна. Рагху, если бы ты только был здесь! Каждый раз при виде уток, пролетающих над солнечной башней, описывающих широкую дугу, чтобы вновь опуститься на болото в лучах рассветного солнца, ее сердце бьется немного быстрее, исполняя друт [57] Друт — завершающая часть в индийских классических музыкальных произведениях, исполняемая в быстром темпе. радости.