Грег Иган - Лучшая фантастика

— Ни хрена себе! — шепчет Девин. Анджела пристально смотрит на него. Проводник по другую сторону стола громко хохочет.

— А разве, — говорит он, — на этой станции содержат обезьянок и морских свинок? Что они тут вообще забыли?

Анджела сердито смотрит на говорившего и откашливается.

— В своем манифесте они заявляют, что их цель — добиться экстренного закрытия станции. — Проводник фыркает, а на лице Анджелы возникают новые морщины недовольства. — И поверьте мне, это будет настоящей катастрофой. После полного отключения генератора, потребуется не менее шестидесяти часов, чтобы снова вернуть его уровень производительности хотя бы на пятьдесят процентов от нынешнего показателя. Генератор полностью обеспечивает энергией семь штатов и является основным поставщиком энергии еще для шести штатов. Примерно для четверти территории США. Хуже того, во многих регионах сейчас объявлена чрезвычайная ситуация из-за серии ураганов, с последствиями которых вам приходилось разбираться в последнее время. Людям нужно заряжать свои машины, чтобы они могли покинуть затопленные районы или переехать из разрушенных домов. Им требуются места для временного проживания. Больницам приходится работать в полную силу. Ситуация очень серьезная.

Мужчина ничего не отвечает, и я облегченно вздыхаю.

— «Сильные голоса», — продолжает Анджела, — весьма серьезная организация. Несмотря на легкомысленное отношение общества к этой структуре, за последние пять лет количество членов этой радикальной группировки выросло почти в два раза. У них отличное финансирование. Они действуют очень эффективно. Может быть, лет десять назад они и были сборищем хиппи, престарелых любительниц кошек, и веганов-студентов, но теперь все изменилось. За последние два года «Сильные голоса в поддержку безмолвных» совершили несколько нападений на крупные компании и организации, которые стараются не предавать широкой огласке свою деятельность. Группировка официально так и не взяла на себя ответственность за те атаки. И раз они предпочитают молчать, значит, у них есть на то особые мотивы, а вовсе не страх, паника или нежелание привлекать внимание прессы. Если они не хотят, чтобы об этих историях стало известно широкой общественности, мы тоже не станем их афишировать. Не хватало нам еще в довершение ко всему посеять панику из-за риска экологической катастрофы.

— Люди точно заметят, если на четверти территории Америки отключится электричество, — говорит женщина, сидящая с противоположной стороны стола.

Анджела смотрит на нее, но не с таким хмурым видом, как на мужчину-проводника.

— Разумеется, — соглашается она. — Они меняют правила игры. Мы пока не знаем почему, однако это важно.

— Но, — говорит Девин, — вы же задержали их. Я понимаю, им удалось взломать вашу компьютерную систему. Но что мы сейчас должны искать?

В ту же секунду перед моим мысленным взором возникают образцы запахов: домовые крысы, кремниевые филаменты и что-то еще, только я не могу понять, что именно. Но что-то знакомое, заставляющее меня думать о работе , о цели.

— Примерно час назад один из шести реакторов в установке был отключен от Интернета. Произошло аварийное отключение, которое невозможно было остановить из-за… повреждений в системе электрооборудования. Перед этим мы заметили ряд мелких нарушений во внутренней системе безопасности. Мы считаем, что эти трое задержанных успели запустить что-то в станцию.

— Дрон, — говорит Кэрол. — Вот же дерьмо!

Это не просто дрон.

Кэрол говорит тихо, но Анджела все равно ее слышит. Теперь Анджела смотрит на Кэрол.

— Да, — говорит она. — Скорее всего речь идет о биологическом дроне. Крысе.

— Боже, — шепчет Кэрол.

— Хм, — говорит проводник, который уже брал слово прежде. — А зачем этим «Голосам в защиту безмолвных» понадобились дроны-крысы?

— «Сильным голосам», — поправляет его Анджела, а затем продолжает: — Дрон вывел из строя реактор B. Мы подозреваем, что теперь он находится около реактора С, так как реактор А тщательно охраняется. Команды с обычными собаками обеспечат поддержку группам, которые охраняют реактор А. Мы должны сыграть на опережение и нейтрализовать дрон, прежде чем он вызовет новые сбои в работе станции. Вот здесь нам и понадобится помощь собаки с УИ. — Анджела смотрит на Кэрол. — Реактор D сейчас отключен на техобслуживание. Добавьте сюда реактор В, и получается, что в данный момент станция работает только на 66 процентов. Если уровень упадет ниже 50 процентов, это будет означать серьезные неполадки на станции. Ниже 33 процентов — это уже катастрофа.

Она глубоко вздыхает и обводит взглядом всех, кто находится в комнате, однако старается не смотреть в глаза болтливому мужчине-проводнику.

— Итак, — говорит она. — Приступим.

Мы спускаемся по лестнице, здесь пахнет цементными блоками и мочой — на лестницах в подвал так часто пахнет — затем мы с Кэрол оказываемся в ярко освещенном коридоре. Тут вообще ничего нет, кроме торчащих с обеих сторон дверных ручек.

Мы одни. Прежде чем мы вышли из переговорной комнаты, Андерс остановил Девина.

— Дев, ты останешься наверху со мной. Кэрол сможет обойтись и без провожатых, — сказал он.

Вероятно, они стараются не обсуждать в открытую, насколько ограничен их доступ на станцию и к реакторам. Я даже сомневаюсь, что Андерс располагает такими же полными сведениями, как и я.

Я снова возвращаюсь к своей вероломной мысли, которая посетила меня во время инструктажа. Но не вижу особого смысла делиться всеми этими секретными сведениями, которые я получила, в большинстве своем это разные схемы, списки оборудования, всякие мелкие детали о работе станции. Безусловно, это важная информация, но вряд ли Кэрол найдет ее интересной или полезной.

Можно было бы что-нибудь выдумать, но я даже не знаю что. Это может привести к обратному эффекту. Я не готова рисковать, пока не буду уверена, что оно того стоит.

Я могла бы притвориться, что волнуюсь перед предстоящими поисками. Захват объекта — это совершенно новая для меня задача. Можно было бы обдумать эту мысль, но она мне не кажется особенно блестящей. Когда я в последний раз продумывала сложный секретный план, то сразу почувствовала, насколько это блестящая идея, едва она посетила меня. Так что лучше подождать, когда у меня снова возникнет подобное ощущение.

Пол в коридоре выложен белой гладкой плиткой, на ощупь и, судя по его температуре, синтетической, а не керамической. Стены и потолок также белые. Везде чистота и порядок, а тщательно закрытые двери придают этому коридору сходство с заброшенным больничным отделением, где моя команда устраивала учения в прошлом году. Но запахи здесь совсем другие. В заброшенной больнице пахло болезнью и лекарствами, а здесь пахнет пылью и земными недрами, а еще тут почти нет посторонних шумов. Мы спустились на семь этажей вниз, поэтому сюда не доносится никаких звуков сверху, только глухой вибрирующий гул. Я ощутила этот гул моими костями и глазными яблоками, когда Девин только свернул с шоссе, а теперь он достиг такой высоты и силы, что у меня начинают зудеть десна.