Жорж Ле Фор - Вокруг Солнца [litres]

– В таком случае я решительно не понимаю, – начал он.

– А дело-то, в сущности, очень просто, – перебил инженер. – Елена, вы как отличная пианистка, должны понять это лучше вашего отца. Если я, например, стану произносить какой-нибудь гласный звук, видоизменяя его высоту соответственно всем тонам и полутонам гаммы, различите вы эту разницу в звуках?

– Понятно, – заметила молодая девушка.

– Вот на этой-то разнице в высоте звуков и основан язык обитателей Марса. Как известно, самая низкая нота человеческого голоса производится ста шестьюдесятью вибрациями голосовых связок, самая же высокая – 2048. Если мы вычтем из второго числа первое, у нас получится 1888 модуляций в произношении одного и того же звука, а стало быть – и такое же количество отдельных слов.

– Но человеческое ухо не в состоянии различить, произносишь ли ты данный звук, например, тысячью вибраций или тысячью и одной! – воскликнул Гонтран.

– Человеческое – да, но не восприимчивое ухо обитателя Марса. Впрочем, все зависит от навыка и упражнения, для непривычных же может служить вот этот аппарат, усиливающий разницу в высоте звуков.

Сломка вынул из кармана прибор, представляющий из себя два наушника, соединенные проводниками. Путешественники поспешили испытать аппарат на деле и не замедлили убедиться в его превосходных качествах и правоте слов Сломки.

– Да, – задумчиво проговорил старый ученый, – это действительно крайне оригинально, только…

Звон электрического колокольчика, донесшийся до слуха путешественников откуда-то из темноты, прервал речь старика. Сломка заторопил всех:

– Ну, поживее на место! Это сигнал к отъезду!..

Спотыкаясь на каждом шагу вследствие наступившей глубокой темноты, вся компания поспешила за своим предводителем.

– Фу, черт возьми! – выругался Фаренгейт, за что-то запнувшись и чуть не упав. – Что за адская тьма! А еще говорят, что у Марса два спутника вместо одной нашей Луны.

– Совершенно верно, – отозвался Осипов, – но не забывайте, что диски Фобоса и Деймоса, даже взятые вместе, в три с половиною раза меньше диска Луны. Если же мы примем в расчет и некоторые другие обстоятельства, то нам станет вполне понятно, почему Деймос отражает почти в 500 раз, а Фобос – в 50 раз меньше солнечных лучей, чем наша Луна.

– Успокойтесь, мы уже на месте! – утешал их Сломка.

Приглядевшись пристальнее, путешественники увидели в темноте нечто вроде огромной торпеды, более десяти сажен длиной. Одним своим концом этот странный предмет был вставлен в широкую металлическую трубу, выглядывавшую из почвы.

– Что это за дьявольщина? – спросил инженера Фаренгейт.

– Садитесь, садитесь скорее. Потом расскажу, – отозвался тот и надавил на кнопку, едва видневшуюся в стенке диковинной машины.

В тот же момент распахнулась небольшая дверь, откуда полился поток яркого электрического света, и путешественники вошли внутрь вагона, где оказалась комфортабельная меблированная каюта.

Дверь автоматически закрылась.

Несколько минут они сидели молча, с любопытством осматривая окружающую обстановку. Наконец Фаренгейт прервал молчание.

– Каким же образом двигается этот вагон? – спросил он.

– Весьма просто. Вы… конечно, видали в Нью-Йорке пневматическую почту, где письма и посылки пересылаются по трубам, в особых вагонетках, приводимых в движение давлением сгущенного воздуха? То же самое и здесь, наш вагон с головокружительною быстротою движется в подземной трубе.

Около четверти часа длилось молчание: каждый из путешественников углубился в свои мысли. Наконец извне донесся какой-то глухой шум.

– Ну, вот и приехали! – заявил Сломка.

– Как приехали? Я думал, что мы еще и не трогались с места! – удивленно воскликнул Гонтран.

– Я сейчас узнаю.

Инженер вышел в соседнее отделение вагона и, возвратившись через минуту, торжественно заявил:

– Да, я не ошибся: мы приехали, пролетев за двадцать минут шестьсот километров.

– Где же мы теперь? В Городе Солнца?

– Нет, мы прибыли только на берег Солнечного озера или моря Тэрби, как называют его земные астрономы. Дальше нам придется ехать водою.

Путешественники вышли из каюты и очутились в помещении, освещенном электрическими лампами. Около вагона толпилось несколько крылатых людей, выгружавших какие-то вещи. Работа производилась поспешно, но в то же время в порядке и без малейшего шума. Один из жителей Марса подошел к Сломке и перекинулся с ним несколькими односложными словами.

– Это и есть твой Аа? – спросил инженера Фламмарион.

– Он самый.

– А что это за помещение?

– Это вокзал здешней пневматической дороги. Мы теперь глубоко под землей, но сейчас выберемся на поверхность.

Аа пошел вперед, путники отправились вслед за ним в одно из отверстий вокзала и здесь сели на подъемную машину, которая в несколько мгновений доставила их на поверхность.

День только что начинался, и первые лучи солнца золотили обширную поверхность моря, расстилавшегося перед ними. У самого берега стояло судно странной формы, напоминавшее собой венецианскую гондолу.

– Что же, мы сейчас опять в путь? – спросил Сломку Фаренгейт.

– Да… а что?

– Мы не спали всю ночь, и отдохнуть под утро не мешает.

– Вы прекрасно уснете в каюте.

Все пересели на судно, всецело предоставленное в распоряжение жителей Земли, и расположились по каютам на отдых.

– Вставайте, вставайте живее! – вбежал Сломка в каюту, где его спутники покоились глубоким сном.

– Мы приехали, Вячеслав? – сонным голосом спросил Гонтран.

Но инженер вместо ответа лишь махнул рукой и поспешно выбежал на палубу. Через несколько минут туда же вышли и другие путешественники.

Они увидели, что их судно неподвижно стоит у берега широкой реки, перерезанной поперек высокой плотиной с громадными решетчатыми воротами. Составлявшие экипаж судна крылатые люди толпились около своего капитана и о чем-то оживленно разговаривали. Их лица были взволнованны, видимо, речь шла о чем-то важном.

– Сэр Сломка! – крикнул американец, увидев в толпе жителей Марса своего спутника. – Скажите, что это за река?

– Какая река?

– А вот, где мы стоим.

– Да разве это река? Это канал!

– Канал?! Вы шутите, тут с одного берега едва виден другой!

– А вы думали, что больше того канала, который ваши соотечественники устроили на Панамском перешейке не найдется во всем свете? Глубоко ошибаетесь: на Марсе есть каналы в пять тысяч километров длиной, заметные даже с Земли.

– Но почему же мы остановились и не идем далее? Разве мы приехали в город Света? – спросил приятеля Фламмарион.

– Нет, но идти дальше нельзя: канал заперт.