Жорж Ле Фор - Вокруг Солнца [litres]

Окинув взглядом эту картину Сломка озабоченно насупился.

– Гм… – пробормотал он сквозь зубы. – Дело скверно.

– А что? – с живостью воскликнул Гонтран.

– Ты видишь, в природе готовится какая-то метеорологическая катастрофа.

– Вот пустяки! Бояться простой грозы!..

– Нет, далеко не пустяки, – отвечал инженер. – Ты не знаешь, какие страшные перевороты происходят в атмосфере Марса.

С этими словами Сломка вступил в оживленный разговор с проводником.

– Да, – обратился он затем к своим спутникам, – мои опасения совершенно справедливы: Аа говорит, что готовятся весьма значительные изменения в атмосфере, которые заставляют опасаться катастрофы. Все марсианские астрономы собрались в этой обсерватории и наблюдают за готовящимся переворотом, а народ ждет, каковы будут результаты их наблюдений.

Аэроплан снизился на плоскую крышу обсерватории, оттуда все спустились внутрь башни и очутились в обширном круглом зале, уставленным по стенам десятками телескопов. Около каждого стояло по наблюдателю. Время от времени они отрывались от наблюдений и передавали друг другу результаты, тотчас же сообщаемые Сломкою своим спутникам.

– Вся атмосфера глубоко сотрясается, – говорил один.

– Льды южного полюса волнуются, – сообщал другой.

– Ужасный циклон образовался в западной части Южного океана и несется прямо на нас, – перебил третий.

– Воды океана поднимаются и начинают заливать континент, – заявлял четвертый.

– Необходимо, предупредить народ, что катастрофа неминуема и послать об этом известие в город Света, – предложил пятый, как оказалось, директор обсерватории.

Услышав о грозящей опасности, толпа наполнявшая площадь, поспешно разлетелась по домам, и вокруг обсерватории, вместо недавнего оживления, воцарилось глубокое безлюдье.

Прошло около получаса в томительном ожидании. Гробовая тишина и густой мрак, господствовавшие в природе, увеличивали ужас ожидания. Наконец, катастрофа разразилась.

Как бы по данному сигналу, тысячи молний вдруг озарили окутанный тьмою город своим ослепительным блеском. В тот же момент загрохотали такие раскаты грома, что, казалось, небо обрушилось на землю. Вторя громам, в воздухе завыл колоссальный ураган, и не дождь уже, а целые водопады хлынули из нависших туч. Никогда наши путешественники не видели ничего подобного на своей родной планете. В довершение ужаса, с юга темной стеной начали надвигаться воды океана, скоро улицы и площади Аотаа, равно и все окрестности на далекое пространство были покрыты бушевавшими волнами, гребни которых отчетливо белели в ночной темноте.

Стоя на платформе башни, путешественники с ужасом созерцали картину переворота.

– Сколько жертв! Сколько несчастий! – воскликнул Сломка, обращаясь к проводнику, с равнодушным лицом смотревшему на окружающий хаос.

– Не беспокойтесь, – отвечал тот на своем лаконическом языке, – мы привыкли к подобным катастрофам и заблаговременно принимаем против них свои меры. Ни одно из зданий, которые вы видите, не построено прямо на почве, все воздвигнуты на особых кессонах, прочно укрепленных якорями. Когда наступает наводнение, вода поднимает кессоны, и наши дома становятся плавучими.

Инженер всмотрелся и действительно увидел, что все здания Аотаа покачиваются из стороны в сторону, подобно плавучим маякам, какие ему не раз приходилось видать на своей родной планете.

– Что теперь происходит с Еленой, как она, наверное, беспокоится о нас? – с тоской повторял Гонтран.

– Меня беспокоит, в безопасности ли она. Мне что-то кажется, что марсиане чересчур уверены в своих постройках, – сомневался Сломка.

И действительно, на этот раз принятые жителями города меры оказались недостаточными. Ураган достиг небывалой силы и сорвал большинство домов с их якорей. Высокие здания начали в беспорядке носиться по волнам, сталкиваясь между собою, опрокидываясь и исчезая в клокочущей бездне. Временами отчаянный крик погибающих заглушал даже рев циклона и громовые раскаты.

Путешественники и сам Аа начали беспокоиться за собственную участь. Но громадное здание обсерватории, выстроенное по всем правилам инженерного искусства, долгое время сопротивлялось бешеным порывам урагана и натиску свирепых валов. Наконец, пришла и его очередь уступить; один за другим, с грохотом, напоминавшим пушечные выстрелы, лопнули все двадцать металлических канатов, удерживавшие обсерваторию на одном месте, и величественная постройка, как легкая щепка, запрыгала по вершинам валов.

– Мы погибли! – вскричали путешественники, ежеминутно ожидая, что вот-вот все здание опрокинется в бездну и исчезнет в ней без следа.

Опасения их были небезосновательны: вершина здания, описывая огромные размахи, иногда почти касалась верхушек волн. Несколько раз казалось, что постройка готова окончательно опрокинуться, но центр тяжести ее, по счастью, находился в такой точке, что ее равновесие было вполне устойчивым, и обсерватория всякий раз вновь возвращалась к вертикальному положению.

Около часу кружилось таким образом громадное здание, сталкиваясь с другими постройками и опрокидывая их, наконец, циклон помчал его с того места, где она стояла прежде, в южном направлении.

Вся ночь и весь следующий день продолжалось необыкновенное путешествие. Все это время путники не сходили с платформы, хотя яростный ветер подчас усиливался до того, что грозил сорвать их оттуда и унести в бушующий океан. И все это время они не видели вдали ни одного клочка твердой земли: там, где расстилались недавно плодоносные равнины Ливии, где возвышались недавно многочисленные города и селения, теперь виднелось одно беспредельное, яростное море.

К вечеру второго дня утомленные Михаил Васильевич и Сломка решили дать себе час-другой отдыха и, оставив платформу, направились внутрь обсерватории, как вдруг крик Гонтрана достиг их ушей:

– Земля! Земля!

Михаил Васильевич и Сломка поспешили выбежать обратно на площадку.

– Где? – спросили они Фламмариона.

Тот молча указал рукой на видневшийся вдали остров, среди которого возвышался, блестя ледяной вершиной, высокий пик.

Старый астроном и Сломка, усевшись на ограду площадки, принялись наблюдать за островом, который, по мере приближения обсерватории к его берегам, казалось, выплывал из недр океана.

– Вот вы говорили, профессор, – заметил инженер, – что на Марсе нет возвышенностей, а взгляните, какая высокая гора стоит там: судя по блеску вершины, она даже покрыта вечными снегами.

– Это исключение, – отвечал ученый, – притом исключение весьма счастливое для нас: благодаря ему мы можем безошибочно сказать, где теперь находимся.