Даниэль Зеа Рэй - Егерь

– Из переулка, откуда исчезла Соня Частик ежедневно забирают мусор на свалку на Орендрейв, – начал объяснить он. – Соня могла забраться в один из контейнеров и покинуть переулок на мусоровозе, а не по крыше здания, как мы предполагали. Иной сказал, что на корабле его логово нашли в отсеке для сброса отходов.

– Я уже поняла связь. Другие жертвы не могли так же исчезнуть в мусорных контейнерах?

– Мы же не смогли установить, где именно они пропали, – напомнил Зафир. – Возможно, он каждый раз действовал по одной и той же схеме.

– Почему этот иной молчал на протяжении полутора лет? – задалась вопросом Роден. – Подробности этого дела не озвучивали в средствах массовой информации. Откуда он вообще знает детали, особенно про таз наших жертв?

– Он же сказал, что у него много знакомых среди иных. Возможно, кто-то из них рассказал ему о том, что именно мы находим?

– Это не объясняет, почему он молчал все это время и заговорил только сейчас.

– Ему было чего бояться, Роден.

– А теперь он уверовал, что олманцы его спасут? – Роден хмыкнула и отвернулась к окну. – Хорошо, если так… Но может же быть и по-другому.

– «Куда ускользает надежда твоя…» – произнес Зафир.

– «Что пламенем ярости так обжигала?» – спросила Роден.

– «Она ведь сияла, она ведь спасала…»

– Пока я на прочность ее проверяла.

– «Ты тянешься следом и пальцы дрожат…»

– Я рвусь за ней, но ее не нагнать.

– «И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас…»

– Жизнь без надежды – вот он мой крах.

– «Ни марево мыслей, ни тлен всех побед…»

– Не смогут вернуть мне этой потери.

– «Останется горечь о прожитом дне…»

– «В пустом бытие, безвольном и сером».

– «Куда убежала надежда твоя…»

– «Что пламенем ярости так обжигала?»

– «Сквозь трещины этого бренного тела…»

– «Она утекла в закат бытия».

Зафир улыбнулся, глядя на дорогу, и продолжил:

Победы – ничто, когда в них нет потери,

Мы скованы волей и жаждой борьбы.

Надежда и вера не делают дела,

Великие дела творим только мы.

За этим закатом вновь будет рассвет,

Надежда придет, когда явится свет.

Но если опустишь руки сейчас,

Так и останешься гнить при свечах.

Роден смотрела на Зафира. Елотка дымилась в руках и пепел вот-вот должен был упасть на колени. Она никогда не заучивала этих строк наизусть. А ведь стихотворение заканчивалось именно ими. Как будто Зафир только что придумал продолжение, чтобы изменить тон и смысл всего выше сказанного.

– Спасибо, – произнесла она и отвернулась к окну.

– Пообещай мне кое-что, – попросил он.

– Смотря, о чем ты попросишь, – Роден стряхнула пепел в окно.

– Вспомни эти строки, когда будет казаться, что смысла бороться дальше нет.

– Бороться за что, Зафир?

– За жизнь, Роден. Однажды ты уже брала оружие в руки, чтобы лишить себя жизни. Никто из нас не застрахован от второй попытки. Но если однажды тебе будет казаться, что сил бороться больше нет, вспомни эти строки и продолжай борьбу. Пообещай мне это.

– Пообещать не накладывать на себя руки? – усмехнулась она.

– Можно сказать и так…

– «Никто из нас не застрахован от второй попытки», – Роден повернулась лицом к Зафиру. – Что значит «никто из нас?»

– Я просто обобщил, – улыбнулся Зафир.

– Ты пытался покончить с собой? – не унималась Роден.

– Нет. Конечно же нет.

– Почему мне кажется, что ты врешь! – едва ли не прокричала она.

– Тебе это только кажется, – он продолжал смотреть на дорогу.

– К чему ты готовишься, Темный? – напрямую спросила Роден. – Что за чертов секрет, из-за которого ты готов отказаться от меня – своей связанной!

– Я никогда не откажусь от тебя, Роденика, – спокойно ответил Зафир. – В моей жизни никогда не было ничего настолько впечатляющего, чем это неконтролируемое чувство к тебе. Не важно, кто я и что наделал… Этому чувству не важно, что я не заслужил испытывать его. Но теперь оно у меня есть, и я действительно… – он повернулся к ней лицом, – рад этому.

– На дорогу смотри, – буркнула Роден.

– Ты все еще не дала мне обещание, – напомнил Зафир.

– Обещаю, – она затянулась и выбросила окурок в окно.

– Мой Император, – поверенный вошел в рабочий кабинет и кивнул. – Госпожа Эберроуз просит разрешения покинуть резиденцию, чтобы повидаться со своими родственниками в резервации.

– Я уже отказал в ее просьбе, – кивнул Стефан. – И приказал усилить ее охрану. Что еще?

– Есть новые материалы по делу, – поверенный положил папку с распечатками Стефану на стол. – На бумажном носителе, как Вы и просили.

Стефан открыл папку и начал перелистывать документы. Фотографии олманцев, анкеты, номера телефонов, распечатки телефонных звонков, даты рождения и смерти владельцев номеров.

– Сколько всего липовых аккаунтов вы нашли?

– Пока сорок два. Но список пополняется каждую минуту.

– Кто-нибудь из них сейчас в сети? – Стефан продолжа перелистывать документы.

– Нет. Они все отключены.

– Значит, перешли в режим молчания.

– Скорее всего, что так, – кивнул поверенный.

– Что по обыску в туннелях на территории резервации?

– Пока все чисто. Мы только начали искать, так что в ближайшие сутки должны получить информацию.

– Свяжись с Навернией. Я хочу поговорить с Аликеном.

– Конечно, мой Император.

– Вызови ко мне главу агентства безопасности Империи. Прикажи усилить охрану всех членов Императорской семьи, в том числе Сафелии Бридетон.

– Вы вводим на Олмании военное положение? – едва ли не шепотом спросил поверенный.

– Нет, – покачал головой Стефан. – Пока нет.

– Кокон, – прошептал поверенный.

Стефан резко вперил в него взгляд.

– Моя дочь сейчас на территории резервации, – сдавленно произнес поверенный. – Она миротворец, Вы же знаете…

– На территории резервации введено военное положение, – отрезал Стефан. – Как миротворец она должна продолжить выполнять свой долг.

Поверенный побледнел на глазах.

– Сейчас там мой брат Зафир, – добавил Стефан. – И миллионы чьих-то дочерей и сыновей. А на этой стороне их миллиарды. И я не собираюсь никем из них жертвовать. Ни там, ни здесь. Надеюсь, ты меня понял?

– Да, мой Император, – поверенный склонился в поклоне.

– А теперь иди.

– Да, мой Император.

Стефан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. «Кокон». О проекте знают ограниченный круг лиц. Среди них Зафир, глава агентства безопасности Империи, поверенный Стефана и, конечно же, госпожа Сомери. Он сам два с половиной года назад принял решение больше никому не рассказывать о «Коконе». Все верили иным. Стефан тоже им верил, как верил своему дяде Наубу когда-то. Сомери начала задавать вопросы, когда Стефан попросил Сую продать ему партию установок для создания энергокуполов. «Ты собираешься обезопасить Олманию с помощью суирских технологий?» – тогда сказала ему госпожа Президент. «Мудрое решение, Стефан». Сомери держала рот на замке, как помалкивал и сам Стефан. Иные могли узнать о проекте во время любой из официальных встреч. Кодировки для «Кокона»? Неужели в течение полугода Эберроуз искала кодировки для отмены запуска «Кокона»? Но эти кодировки никому не известны. Программа автоматически определяет код запуска и код отмены. Отдать приказ могут только Стефан или Зафир. Тогда, возможно, Эберроуз искала саму программу запуска, чтобы потом ее взломать?