Олаф Стэплдон - Создатель звезд [сборник litres]

«Разумеется, тебе не хочется возиться, – ответил Джон. – И никому, кто найдет это место, не захочется». После этого он просунул руку под свободный край и стал распутывать какую-то ржавую проволоку. После этого лист легко поднялся, как люк в холме. Под ним оказался темный проход, укрепленный тремя большими камнями. Джон прополз внутрь и пригласил меня следовать за ним, но ему пришлось сдвинуть один из камней, чтобы я поместился в узком лазе. Внутри обнаружилась низкая пещера, которую Джон осветил фонариком. Так вот что он называл мастерской! Пещера, судя по всему, была выкопана в глиняном холме и укреплена цементом. Потолок удерживали неструганые доски, которые тут и там подпирали деревянные столбы.

Джон зажег вделанную в наружную стену карбидную лампу. Закрыв стеклянную дверцу, он заметил: «Воздух к лампе подается по трубе, которая выходит наружу, а дым отводится по другой. В помещении отдельная система вентиляции». Он указал на дюжину отверстий в стене и пояснил: «Дренажные трубы». Эти трубы были обычным делом в наших краях – их использовали, чтобы осушать поля. А постоянно осыпавшиеся склоны на берегу моря их обнажали.

Несколько минут я сидел, скорчившись, и молча осматривал крошечное убежище. Джон поглядывал на меня с довольной мальчишеской улыбкой. В мастерской был верстак, небольшой токарный станок, паяльная лампа и множеству других инструментов. На дальней стене висели ряды полок, на которых стояли разнообразные приспособления. Джон взял одно из них и передал мне. «Это одно из моих ранних изобретений, лучшая в мире мотальная машинка. Теперь не нужно никаких направляющих. Больше никакого стороннего руководства, долой диктатуру! Просто надеваем моток на эти штырьки, конец нити продеваем в эту прорезь, потом крутим ручку – и получаем клубок, гладенький, как голова младенца. И все это – из алюминиевых листов и нескольких алюминиевых же вязальных спиц».

«Просто гениально, – признал я. – Но тебе-то какой от этого толк?»

«Не валяй дурака! Я собираюсь запатентовать эту штуку и продать патент».

После этого он продемонстрировал мне глубокую кожаную сумку. «Это съемный нервущийся брючный карман для мальчиков – и для мужчин, которым хватит ума им пользоваться. Сам карман крепится на вот эту L-образную полосу, вот так – а такая есть на всех брюках, она плотно вшита в подкладку. И пожалуйста, мы имеем одну пару карманов для любых брюк! Больше не придется вынимать все из карманов, когда переодеваешься. А мамам – зашивать дырки. И можно не беспокоиться о том, что что-то потеряется: карман накрепко застегивается, вот так».

Даже восхищаясь изобретениями Джона (такими наивными и одновременно совершенно блестящими, подумал я тогда), я не мог забыть о том, что промок и замерз. Сняв с себя плащ, я спросил: «Как ты не замерзаешь, сидя в этой дыре зимой?»

«Я отапливаю помещение с помощью вот этого», – ответил он, поворачиваясь к небольшой керосиновой плитке, дымоход от которой был протянут через всю комнату наружу. Он зажег ее и поставил на огонь чайник, предложив: «Давай выпьем кофе».

После этого он показал мне «устройство для выметания углов». На конце длинной полой ручки располагалась щетка, похожая по форме на большой штопор, которая начинала вращаться, едва коснувшись какой-нибудь поверхности. Вращение обеспечивалось за счет механизма, похожего на «винтовой» механический карандаш: основание крепления щетки входило в полую рукоятку по спиральным прорезям.

«Эта штука почти наверняка принесет больше денег, чем все остальные, но было чертовски трудно делать ее вручную», – теперь Джон демонстрировал мне приспособление, ставшее впоследствии одним из самых удобных и популярных аксессуаров для одежды. По всей Европе и Америке появилось множество ему подобных. Практически все оригинальные и прибыльные изобретения Джона имели такой невероятный успех, что наверняка каждый читатель знаком с каждым из них. Я мог бы перечислить все, но, заботясь о спокойствии его семьи, вынужден воздержаться. Скажу лишь, что, за исключением всемирно признанного нововведения, улучшившего работу одного из приборов регулировки дорожного движения, все остальные его механизмы относились к области хозяйственных нужд и уменьшения трудозатрат. Самым поразительным в карьере Джона-изобретателя была не способность сотворить несколько случайных удачных устройств, но обеспечить ровный поток «бестселлеров». Поэтому описание всего нескольких скромных достижений и самых увлекательных неудач создало бы превратное представление о его способностях. Читателю придется самому расширить список с помощью собственного воображения. В следующий раз, когда вам придется взять в руки одно из остроумных и удобных приспособлений, придуманных, чтобы облегчить вам жизнь, напомните себе, что оно может быть одной из множества «безделушек», созданных когда-то маленьким сверхчеловеком в его подземном убежище.

Еще какое-то время Джон демонстрировал мне свои изобретения. Я могу упомянуть измельчитель для зелени, овощечистку, несколько приспособлений, позволявших использовать старые бритвенные лезвия в качестве перочинного ножа или ножниц, и так далее. Другим же, как я говорил, вовсе не было суждено появиться на свет или стать популярными. Из них, пожалуй, стоит упомянуть хитрость, позволявшую тратить меньше усилий и времени в туалете. У Джона и самого были сомнения по поводу некоторых задумок – насчет съемного кармана в частности. «Проблема в том, – посетовал он, – что, как бы эффективны ни были мои изобретения, Homo Sapiens слишком пристрастен, чтобы их использовать. Он слишком привязан к своим треклятым карманам».

Чайник закипел, и Джон заварил нам кофе и вытащил внушительных размеров пирог, испеченный Пакс. Пока мы пили и жевали, я поинтересовался, как он сумел заполучить все свои инструменты.

«За все заплачено, – заверил он. – Я успел заполучить кое-какие деньги. Как-нибудь я тебе об этом расскажу. Но мне нужно гораздо больше денег, и я собираюсь их заработать».

«Тебе повезло отыскать эту пещеру», – заметил я. Он рассмеялся: «Отыскать? Ты просто болван! Я ее сделал. Выкопал ее киркой и лопатой, собственными лилейными ручками, – и он протянул жилистую пятерню с грязными ногтями, чтобы взять еще кусок пирога. – Работа оказалась почти невыносимой. Но она укрепила мои мышцы».

«Но как ты перенес сюда все вещи? Станок, например?»

«По морю, разумеется».

«Не в твоей же лодочке!» – удивленно воскликнул я.

«Все доставлялось сначала в Н., – он назвал небольшой портовый городок на другой стороне дельты реки. – Там живет один парень, который согласился выступать посредником в подобных вопросах. Он надежен, потому что я знаю о нем кое-что, чего он не хотел бы рассказывать полиции. Так вот, он как-то ночью свалил ящики с деталями на берегу, а я одолжил один из куттеров в парусном клубе и забрал их. Все нужно было проделать во время весенних приливов, так что погода была просто ужасная. А выгрузив все ящики, я чуть не умер, перетаскивая их сюда с пляжа, хотя весь груз был разделен на маленькие порции. И я едва успел вернуть куттер и пришвартовать его до восхода. Слава богу, это уже позади. Еще чашечку?»