Лоис Буджолд - Судьба [сборник litres]

Дни пролетали незаметно. Два вечера из трех Риш уходила с Байерли и частенько возвращалась лишь на следующее утро.

– Жилище Бая, – заметила она, – на удивление аскетично. Насколько я могу судить, он почти не занимается там делами. Для него это нечто вроде убежища.

Тедж вручила ей подушку, и она стала взбивать ее кулачками.

– Но все же не столь аскетично, как этот диван. Когда я наконец от него избавлюсь?

Айвен Ксав, проходивший мимо с зубной щеткой во рту, вынул ее и сказал:

– Держу пари, если попытаться, мы могли бы запросто снять для тебя в этом же доме отдельную квартирку. Возможно, придется подождать, пока что-нибудь освободится. А пока я мог бы записаться в очередь на другую, с двумя или тремя спальнями. Вызовем сервис по переезду и управимся за один день, без всяких проблем. Если только Байерли сам не заберет тебя к себе. – И Айвен Ксав помахал ручкой, словно демонстрируя, как они распрощаются с Риш.

Риш уселась на постели и недоуменно на него уставилась:

– Но мы же скоро уедем насовсем.

– А, ну да.

– Так когда мы уедем? – спросила она.

– Этим занимается СБ. Они пока не звонили.

– Но могут позвонить в любой момент.

– А… ну да…

– Так как насчет этой самой церемонии развода, которую вам надо пройти до нашего отъезда?

Тедж устроилась на мягком диванном подлокотнике.

– Айвен Ксав говорил, что это займет не больше десяти минут, – откликнулась она.

– Да, но сколько вам ради этих десяти минут придется стоять в очереди? Для этого ведь тоже нужно ждать в очереди?

– И как вообще все происходит? – невольно заинтересовалась Тедж. – Расскажи поподробнее. – Он об этом еще ни разу не говорил. А впрочем, она и сама не спрашивала – не до того было.

– Хм… – пробормотал Айвен Ксав, засовывая щетку в нагрудный карман и опускаясь на стул. – Что от нас требуется – это прилететь в округ Форпатрилов в тот день, когда Фалько лично проводит Суд графа. Когда он живет в округе, то делает это не реже раза в неделю, а то и чаще – если есть время. Это избавит нас от лишних объяснений. Мы входим, говорим: «Фалько, пожалуйста, дайте нам развод», – он говорит: «Хорошо, вы разведены. Готово!» – ударяет судейским копьем об пол, и мы свободны.

– А разве вам не нужны адвокаты и все такое? – спросила Риш.

– Не думаю. Ты же не предъявляешь мне иск на материальную поддержку, верно? – обернулся он к Тедж.

Она покачала головой:

– Нет, только на перелет к Эскобару, а это нам все равно предоставит Грегор.

– Если граф Фалько проводит заседания раз в неделю для всего округа, то сколько вообще народу проживает в округе? – поинтересовалась Риш.

– Понятия не имею. Несколько миллионов, наверное.

– И как же один человек исполняет должность судьи для миллионов людей? – удивилась Риш.

– Ну, он, конечно же, не один. У него имеется целый отдел Окружного суда со всевозможными территориальными подразделениями в крупных и мелких городах, заканчивая деревенскими старостами. Его суд – это политический символ, а кроме того, он должен знать, что на самом деле думают его подданные. Так поступает большинство графов, даже дядя Эйрел, когда бывает у себя в округе. Что, впрочем, случается не слишком часто.

– А не лучше ли тебе уточнить его расписание? – раздраженно заметила Риш. – На случай, если СБ позвонит насчет нашего перелета, к примеру, завтра утром?

– М-м. Да, пожалуй… – пробурчал Айвен Ксав и с неохотой направился к комм-пульту.

Отсутствовал он довольно долго. А когда вернулся, вид у него был растерянный.

– Оказывается, у графа Фалько уже полностью расписаны все судебные заседания на несколько месяцев вперед. Если курьер на Эскобар подвернется раньше, мне придется воспользоваться личными связями. При необходимости я так и сделаю, но мне бы хотелось по возможности этого избежать: если я попрошу Фалько об одолжении, он рано или поздно потребует вернуть долг. С гаденькой такой ухмылочкой. Но я записал нас в лист ожидания – говорят, что иногда в самую последнюю минуту кто-то из записавшихся отказывается, и тогда освобождается место. – Он вздохнул. – В любом случае когда бы мы ни оформили развод, вы будете под защитой до тех самых пор, пока не окажетесь в безопасности на Эскобаре.

Риш кивнула. Тедж почувствовала себя… как-то странно.

Теоретически они собирались на Эскобар, чтобы начать новую жизнь под новыми именами. Леди Форпатрил – это, конечно, новое имя, и она пользовалась безопасностью, которая основывалась отнюдь не на неприметности… «Нет. Надо следовать плану». Без плана у них вообще не было бы никакой поддержки; это – последний спасательный трос, который бросили ей родители перед тем, как погибнуть вместе со своим Домом.

Беспокоясь, что Тедж немного тоскует по дому, Айвен купил по пути с работы самый последний выпуск «Великого дома», рассчитанный на шестерых игроков. Если у него и оставались сомнения, что Байерли встречается с Риш не только ради удовольствия, но и по службе, то они полностью развеялись, когда Бай с явной готовностью посвятил несколько вечеров подряд детской игре – пусть даже динамичной, сложной и как-то странно захватывающей. Бай так наловчился играть, что уже довольно скоро смог запросто соперничать с настоящими джексонианцами, каждый раз оставляя Айвена далеко позади.

Зато Айвен обнаружил другой способ выиграть в «Великом доме» – тот самый, о котором говорил Морозов. В процессе игры все расслаблялись и начинали по ассоциации вспоминать всякие забавные эпизоды. Так Айвен узнал много нового о детстве и юности Тедж – дочери барона джексонианского Великого дома, любимицы своего сильного и могущественного отца. Айвен в ответ рассказал несколько историй из своих школьных лет. Один только Байерли ничего о себе не рассказывал, но Айвен не сомневался, что он впитывает каждое слово. В середине очередного раунда Айвен наконец понял истинные взаимоотношения последней баронессы, ее детей и Драгоценностей.

– Четная сестра и нечетная сестра? – переспросила Тедж. – Мы так называем друг дружку потому, что мы не полностью родные братья и сестры. Для создания Драгоценностей баронесса в качестве основы использовала немалую часть своего генома. А папин она не использовала, только Y-хромосому для Оникса. В каком-то смысле Рубин можно назвать первым экспериментальным образцом, поэтому она считается среди Драгоценностей номером первым. Следующим первым номером стал Эрик, потом Топаз, за ней – Звезда, дальше Жемчуг, а потом Гуля, Изумруд, Амири, Риш и, наконец, я, а сразу за мной – Гагат. Четные и нечетные, так? Это стало своего рода семейной шуткой. – Она печально вздохнула. – А теперь всех нас разбросало в разные стороны. А Эрик… и о Топаз мы так ничего и не узнали. Может, оно и лучше – не знать, жива ли она или нет. Но это… это плохо.