Дэвид Веллингтон - Последний астронавт [litres]

– В чем дело?

– Твой шлем, – сказала командир. – Где он?

Рао подняла руку и дотронулась до своих волос.

– Я его выбросила. Он сломан – забрало разбито…

Без шлема она далеко не уйдет. Внутри этой громадины как-то забылось, что они в открытом космосе, в холодном вакууме между планетами.

Дженсен повернулась на месте, так что луч ее фонаря прошелся по платформе.

– Ничего страшного, – сказала она.

– Командир…

– Все будет хорошо! Найдем, как его залатать. Кажется, у меня тут где-то есть изолента. Помоги мне его найти.

Дженсен водила лучом света – и наконец остановила его на шлеме, который лежал метрах в двадцати, у края платформы. Он был повернут к ним забрызганным кровью и расколотым забралом. Когда пуля проходила через поликарбонат, она оставила небольшое отверстие, но вокруг пробоины разошлась паутина трещин. Позже трещины распространились сильнее, и теперь забрало напоминало рот, полный сломанных окровавленных зубов.

Придется как-то подлатать его. Рао побежала к шлему – и замерла, разбросав руки в стороны и перебирая ногами, под которыми заколыхалась платформа. У нее оборвалось сердце. Вся платформа начала крениться в сторону. Наклон был небольшим – всего пара градусов, но вместе с непрекращающейся вибрацией этого хватило, чтобы шлем покатился прочь, набрал скорость – и сорвался с края платформы. Командир что-то кричала. Астробиолог обернулась. Дженсен крикнула снова – и на этот раз Рао ее услышала.

– Возьми шлем Хокинса!

Но теперь двигалось уже все. Все катилось мимо, скользило по наклону. Астробиолог увидела, как прожектор Сандры Чаннаронг прыгает и скачет – а потом он полетел через край и на мгновение озарил бесчисленные зубы и мельтешащие лапы. Миллион червей атаковал опоры, врезаясь вращающимися зубами в кость. Опора начала трескаться длинными зигзагообразными разломами, идущими вниз и вверх по гладкой поверхности, а отростки внутри кости лопались, разбрызгивая черный ихор…

А потом свет исчез – и за решеткой клетки Рао видела только темноту. Она посмотрела на Дженсен, упавшую на платформу с раскинутыми руками и пытающуюся удержаться на одном только трении. Лицо командира отражало яростную решимость, но она начала скользить, поехала по гладкой кости.

Астробиолог подбежала и схватила ее за руки. Ее подошвы создавали достаточно сильное трение, чтобы удерживаться на кости. Она тащила и тянула – и сумела не дать Дженсен соскользнуть вниз. Шанса забрать шлем Хокинса не было. Его труп наверняка скатился с платформы вместе со всем остальным. Рао была в этом уверена. А это означало, что у них на двоих только один шлем.

– Я считаю, – проговорила она, стараясь набраться мужества, чтобы закончить свою мысль, – считаю…

– Смотри! – перебила ее Дженсен, кивком указывая на что-то позади Рао.

Мозг снова двигался.

Не очень активно. Дженсен увидела, как одна рука потянулась и слабо ухватилась за какое-то запястье. Водя взглядом по окружности мозга, насколько ей позволял слабый свет фонаря, она увидела, как где-то дернулся палец. Где-то сжался кулак. Он все еще был жив. Какая-то малая часть мозга еще цеплялась за жизнь. Червей это не интересовало. Платформа сотрясалась все сильнее. Сигнал был отправлен. Может быть, существовал способ снова успокоить червей, заставить их прекратить глодать опоры клетки, но пока мозг этого сделать не сумел.

Даже если бы и существовал способ остановить червей, это было не особо важно. 2I шел прежним курсом на столкновение с Землей. Живой или мертвый, он врежется в планету с такой силой, что положит конец всей жизни на ее поверхности. Но пока есть жизнь, есть и надежда. Так? Должна быть. Должно оставаться нечто, что они, астронавты, смогут сделать. Так. Дженсен приходило в голову только одно. Более ужасающего варианта и придумать было нельзя.

– Фостер говорил с этой штукой, – сказала она. – Кто-то еще может сделать то же самое.

Лицо Рао застыло.

– Нет, – сказала она. – Нет. Нет. Нет.

– Фостер был связан с 2I несколько дней – и у него не получилось наладить коммуникацию, – напомнила астробиолог командиру. – Он прочел ее воспоминания, но не сумел заставить двигаться.

– Да, – согласилась та. – А Стивенс заставил. Стивенс ушел, совсем ушел. Но он нашел способ.

– Нет… не надо…

– Полно, – сказала ей Дженсен. – Ты же умная, Рао. Наверное, самая умная из всех, кого я знаю, а ведь я работаю в НАСА, так что это о многом говорит. Ты сообразила, что это не космический корабль, что это животное. У тебя должны быть какие-то соображения. Что знал Стивенс – и чего не знал Фостер?

Астробиолог наморщила нос и поджала губы, словно откусила кусок лимона. Она знала ответ, но ей не хотелось произносить его вслух.

– Черт, да говори же! – заорала Дженсен.

– Мне кажется… У меня есть идея, но… но… ты слышала, что произнес Стивенс, умирая?.. Ты слышала, что он сказал?

«Па. Па. Па».

Дженсен кивнула.

– Я подумала, что это просто сокращение мышц, которые выталкивают из неработающих легких воздух.

Платформа снова дернулась, накреняясь еще сильнее. Астробиолог крепче вцепилась командиру в руки. Это было больно.

– Фостер сказал, что Стивенс смог говорить с 2I, когда он… когда он умирал. Санни не мог артикулировать. Он мог только взывать к тому, кто ему был нужнее всего.

Рао затрясла головой, не понимая – или отказываясь понимать.

– Он произносил твое имя, – сказала Дженсен. – Звал тебя.

– Нет! – вскрикнула астробиолог. – Нет. Нет.

Но теперь у командира уже не осталось сомнений.

– Ему хотелось быть с тобой. Фостер говорил, что при подсоединении к 2I между разумами нет преграды. Сознания сливаются. Стивенсу хотелось быть с тобой – и 2I переместился к «Ориону». С животными нельзя вести обсуждение, приводить им разумные доводы. У них нет осознанных желаний, они не пользуются языком. У них есть только стремления. Потребности. Фостеру хотелось подружиться с 2I и узнать его тайны, а вот Стивенсу… ему просто необходимо было потянуться к кому-то – к тому, кто как-то его поддержит.

– Нет! – повторила Рао. – Заткнись! Нет!

– Ты была ему нужна, – сказала командир.

Рао плакала. Она отвернулась от Дженсен и попыталась вытереть глаза о плечо скафандра.

– Знаю, – вздохнула она.

Рао стояла рядом с мозгом. Теперь руки уже извивались. Создавали новые связи. Казалось, что те руки, которые были к ней ближе других – нейроны, находившиеся прямо перед ней, – двигались энергичнее всего. Как будто они реагировали на ее присутствие. Между руками проскользнули отростки. Два поднялись в воздух, и их тонкие окончания начали изгибаться во все стороны, словно они что-то искали. Санни по-прежнему там…