Вернор Виндж - Пламя над бездной [сборник]

— Да, ваше величество, будет исполнено. — Но Щепетильник не поднялся, чтобы уйти, и вид у него стал еще более озабоченным и понурым. — Древорезчица? Я опасаюсь…

— Чего? Мы оседлали волну. Надо лететь вперед, пока она несет нас.

— Да, ваше величество… но пока мы летим вперед, нам вгрызаются в бока и огузки. Вражеские дальноведчики и пожары…

Щепетильник был прав. Шкуродерники в тылу армий Древорезчицы действовали с убийственной точностью. Их было не очень много; вражеские силы в основном полегли на Марграмском Перевале или разбежались. Те, кто вгрызался армии во фланги, были вооружены обычными арбалетами и секирами… но координация у них оказалась исключительная. Тактика выше всяких похвал; она чуяла за ней разум Шкуродера. Каким-то чудом ее злобный отпрыск уцелел и теперь, как древняя чума, снова надвигался на мир. Если дать им время, его партизаны серьезно повредят линиям снабжения Древорезчицы. Если дать время. Ее двойка встала и посмотрела Щепетильнику прямо в глаза, подчеркивая важность слов:

— Тем больше оснований продолжать наступление, друг мой. Мы вдали от дома. Наши силы и запасы ограниченны. Если не одержать быструю победу, нас окружат и разрежут на куски.

«Шкуры с нас сдерут».

Щепетильник поднялся, кивнул, соглашаясь с приказом:

— Так говорит и Странник. Йоханна рвется на штурм замка… Но там что-то не так, ваше величество. Даже если мы пойдем в наступление, примите во внимание вот что. Я работал десять десятидневок, выцепил из Данника все, что смог, и построил пушки. Ваше величество, я знаю, как это нелегко. Но орудия, захваченные нашей армией на Марграмском Перевале, бьют втрое дальше, а весят вчетверо меньше. Как они умудрились этого добиться? — В голосе его звучали аккорды зависти и унижения. — Предатель, — продолжил Щепетильник, мотнув мордой в сторону Проныры, — считает, что у них в плену брат Йоханны, но сама Йоханна говорит, что ничего, подобного Даннику, у них быть не может. Ваше величество, у Стального имеется еще какое-то преимущество, и мы о нем ничего не знаем.

Не помогали даже показательные казни. Ярость Стального нарастала день ото дня. В одиночестве он метался вдоль парапета, мало что соображая от гнева. С тех пор как Шкуродер кроил его ножами, гнев еще не овладевал им так полно. «Приди в себя, пока он не изрезал тебя еще сильнее», — сказал внутри голос из ранних лет Стального.

Он зацепился за эту мысль, собрался с мыслями. Глянул вниз на собственный кровавый плевок и ощутил на губах вкус пепла. На трех плечах следы зубов — он себя покусал. Еще одна привычка, от которой Шкуродер его давно отучил. Гнев следует направлять вовне, а не обращать на себя. Стальной машинально облизал места укусов и подошел к парапету.

На горизонте моря за темно-серой дымовой завесой не было видно островов. Последние несколько дней ветер дул к берегу, и в горячем дыхании его чувствовался привкус дыма. А теперь сами ветра, казалось, обжигали, хлестали замок огненными плетьми, осыпали его дымным пеплом. Последние сутки дальняя сторона Горькой Кручи пылала не переставая. Сегодня стали видны склоны холмов: коричневые и черные, увенчанные дымными султанами, стелющимися к морю и горизонту. В пору высокого лета часто случались лесные пожары и дожди из пепла. Но в этом году природа напоминала ему Стаю Войны — божество, которое сеет пламя на своем пути. Пожары вспыхивали там, куда падали ядра проклятых пушек. А кроме того, этим летом нельзя было ретироваться в прохладу Тайного Острова и оставить гребаную чернь дышать дымом.

Стальной абстрагировался от боли в плечах и задумчиво побежал вдоль парапета дальше. Неожиданно ему удалось настроиться чуть ли не на аналитический лад. Проныра предал своего покупателя и изменил собственной измене. Стальной учитывал, что Проныру могут раскрыть, и внедрил в стан врага шпионов, которые должны были предупредить об этом. Но признаков не было… никаких признаков, до самой катастрофы на Марграмском Перевале. А теперь кинжал предательства Проныры извернулся и падал лезвием им на головы. Древорезчица прибудет очень скоро, и не в роли жертвы на бойне.

Кто бы мог предположить, что ему и впрямь потребуется помощь звездников против Древорезчицы? Он так тяжко трудился, стремясь заманить южан в ловушку до прибытия Равны. Но теперь ему и вправду требовалась подмога с небес, а до ее прибытия еще пять часов. Стальной чуть было не поддался гневу снова. Неужели все эти щенячьи нежности с Амдиджефри окажутся напрасны? «О, когда все кончится, как же я на этой парочке отыграюсь. Они заслужили смерти больше, чем кто бы то ни было». Они так часто проявляли неповиновение. Они все время вынуждали его держаться паинькой. Такое впечатление, что это они повелевают Стальным. Он стерпел от них больше унижений, чем от десятка тысяч обычных обидчиков!

В замковом дворе раздавался шум: работали стаи, напряженно покрикивая друг на друга. Стонал и скрежетал камень. Профессионалы империи Шкуродера уцелели. Еще несколько часов, и бреши в стенах будут заделаны, а с севера подвезут новые пушки. Великий план будет спасен. «Пока я жив, план все еще можно реализовать, что бы там ни случилось».

В шуме почти потерялся цокот когтей по ступеням внутренней лестницы. Стальной повернул все головы в ту сторону. Шрек? Но Шрек сперва доложил бы о себе. Потом Стальной расслабился: цокал только один комплект когтей. Это был синглет.

Элемент Шкуродера поднялся по лестнице и отвесил Стальному поклон. Без остальных жест вышел кривоватым. Мантия элемента казалась такой же чистой, как всегда, черной и золотой. Солдаты трепетали перед элементами в мантиях, синглетами и двойками с разумом выше, чем у самой умной стаи. Даже лейтенанты самого Стального, посвященные в тайну мантий (даже Шрек!), относились к элементам с почтением и робостью. Вдобавок Стальной отчаянно, как никогда прежде, нуждался в услугах Фрагмента Шкуродера. Он был ему нужней кого угодно, кроме разве что доверчивых звездников.

— Какие вести?

— Разрешите сесть, повелитель? — Нет ли за этими словами сардонической ухмылки Шкуродера?

— Разрешаю, — прорычал Стальной.

Синглет опустился на камни в наглой позе. Но Стальной видел, что тот дрожит от усталости; Фрагмент рассредоточил себя по всему домену еще без малого двадцать дней назад. Не считая кратких перерывов, все это время он носил мантии. Пытка тьмой и золотом. Стальной видел этого элемента без мантии, когда того купали. Шерсть у синглета на плечах и ляжках выпала, и прямо в центрах залысин, где мантия давила сильнее всего, образовались кровоточащие ссадины. Без мантии синглет захлебывался безмысленной болью. Стальному нравилось за ним наблюдать, хотя к речи этот синглет и не был особо расположен. Было похоже, что он, Стальной, стал Тем, Кто Учит Ножом, а Шкуродер — его учеником.