Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Я уже полгода работал над развитием своей теории о солнечных пятнах и вдруг заметил, что, если мои расчеты верны, скоро наступит конец света. Я и сейчас помню, как впал тогда в оцепенение, усомнился в самом себе, раз двадцать все перепроверил – и пришел в ужас! Словно безумный, я выбежал из лаборатории, поднялся на поверхность в освещенном полушарии и уставился на низко висевшее светило. Оно пылало в небе и было таким, каким его всегда видели люди. И однако, если я не ошибался, когда-нибудь в будущем, лет через сто, через десять, на следующий день, а может, и через секунду, этот чудовищный шар должен был взорваться, уничтожив огненной волной Меркурий, Землю и всю Солнечную систему!

Я стоял так, словно зачарованный, до тех пор, пока скафандр не нагрелся настолько, что я вынужден был вернуться. Я уже запрыгнул в антигравитационную трубу, когда в голове появилась новая мысль, и, скрутив кнопку контроля на своей грудной клетке, я ушел почти в свободное падение. Оказавшись внизу, я бросился в лабораторию и, никому ничего не сказав, работал более шестидесяти часов – без еды, без сна, поддерживая себя одними лишь психостимуляторами. Человек – забавное существо! Когда я наконец обнаружил, что взрыв Солнца неизбежен, но произойдет лишь через десять-пятнадцать лет, я расхохотался и, несмотря на усталость, бросился в пляс, танцуя со стульями и даже со столами. Затем я успокоился. Следовало незамедлительно предупредить Совет властителей. Я попросил директора обсерватории, пожилого текна по имени Брир, сейчас же отправить на Землю вспомогательный космолет с моим докладом. Сначала он ответил отказом, и я вынужден был сказать ему правду. Через несколько дней космолет вернулся, доставив на Меркурий властителя неба собственной персоной.

За исключением моего старого университетского преподавателя, Керта, властителя атомов, я никогда прежде не общался близко со столь могущественными персонами.

Хани, властитель неба, был высоким широкоплечим старцем с холодными голубыми глазами, тщательно ухаживавшим за длинной седой бородой старомодного вида. Он прошел прямиком в мою лабораторию в сопровождении другого старомодного явления, просто восхитительного – молодой блондинки, которой оказалась его внучка Рения, геолог и геофизик, ученица Снэ, властителя планет. Но в тот момент, должен признать, я не обратил на нее особого внимания. Я ознакомил Хани со своими новыми методами расчета и с результатами, к которым они меня привели. Он неспешно перепроверил мою работу, но ошибок не обнаружил. Подняв глаза, он прошелся взглядом по тихой и пустынной лаборатории, меланхолично посмотрел на внучку, потом на меня:

– Жаль, Хорк, что ваши расчеты верны. В свое время вы, несомненно, стали бы властителем…

Мы долго сидели молча. Я взглянул на Рению. Она и бровью не повела, когда я изложил результаты моих трудов. Ее зеленые глаза затуманились, но тонкие, правильные черты лица сохранили выражение спокойной решимости. Она заговорила первой:

– Неужели мы действительно ничего не можем сделать? Неужели человек жил напрасно? И не будет ли лучше отправить в гиперпространство звездолеты, пусть даже только один из тысячи долетит… хоть куда-то?

– Я думал о другой возможности, – сказал я. – Похоже – во всяком случае, так мне представляется, – взрыв достигнет только орбиты Урана или, на худой конец, Нептуна. Мы имеем дело не с какой-то новой или сверхновой звездой, но с чем-то иным. И если мы сможем отвести Землю на достаточное расстояние…

– Именно это и нужно сделать, – поддержал меня Хани. – Вот только успеем ли мы? Десять лет – слишком маленький срок для подобного предприятия! Я останусь здесь на месяц. В конце концов, все ваши экстраполяции основаны только на наблюдениях, сделанных в последнее полугодие. Я согласен с вами: Солнце не превратится в классическую новую или сверхновую, но общие черты все же просматриваются. Я затребую копии всех докладов, которые касаются Солнца и новых звезд. Мы вместе продолжим вашу работу, а там уже посмотрим.

За исключением Брира, Хани, Рении, моих непосредственных помощников и меня самого, никто на Меркурии, даже астрономы, не догадывался о жестокой правде. Своих результатов я добился благодаря новой методике расчетов.

Все полагали, что Хани совершает инспекционную поездку – факт редкий, но не беспрецедентный. Теперь, когда я уже не нес всей ответственности за исследования и бремя тяжкой тайны со мной делили другие, на меня навалилась невероятная усталость, и я был вынужден взять несколько дней отгулов – серые клеточки требовали небольшой передышки. Я воспользовался вынужденным отпуском для того, чтобы показать Рении Меркурий. В космолете Хани мы облетели планету со всех сторон, на предельно низкой высоте. Последний день мы провели на вершине горы Теней, где располагалась небольшая станция отдыха. Рения оказалась чудесной спутницей, веселой и неунывающей. На Меркурий она прилетела впервые, но вместе с дедушкой уже бывала на Марсе, спутниках Юпитера и Сатурна, даже на Нептуне. Что до Венеры, то она там родилась – Хани был венерианином по происхождению, – но покинула эту планету в юном возрасте.

Когда-то, за сколько-то тысячелетий или даже миллионов лет до появления на Земле человека, на Марсе – пусть он и был в наше время, как и в ваши дни, голой планетой, почти такой же бесплодной, как и Меркурий, покрытой лимонитными песками и чахлыми лишайниками, – проживали марсиане. Их следы были крошечными, едва заметными, но неоспоримыми: несколько полуобвалившихся, порой засыпанных песком туннелей. В одном из них недавно обнаружили обломки веретенообразного летательного аппарата: он испытал разрушительное действие коррозии, но когда-то, похоже, работал на основе космомагнетизма. Но вот ваши следы, следы вашей будущей колонии, оставленные незадолго до пятого оледенения, были отчетливыми: заброшенные города без сводов, где все, кроме книг, осталось целым и невредимым.

Я снова принялся за работу вместе с Хани и почти ежедневно виделся с Ренией. Казалось, старик и часа не мог обойтись без своей внучки. Только она могла его успокоить, когда он был на взводе. Хани, крайне приятному и умному человеку, была присуща ярко выраженная маниакальность. Пришлось научиться представлять ему свои расчеты так, чтобы не слышать, как он скрежещет зубами, перепроверяя их. Мы проанализировали архивные данные о Солнце и все каждодневные наблюдения последних лет.

На Земле целая армия астрофизиков изучала все, что было известно о начальных стадиях развития новых и сверхновых, и пересылала нам результаты на космолетах особого назначения. Чтобы не привлекать чрезмерного внимания астрономов, Хани распространил слух, будто он проверяет одну из моих теорий, согласно которой ближайшая к нам звезда, Этанор, рискует вскоре превратиться в сверхновую.