Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Хорк, похоже, это наречие, родственное древнему языку клум начала тысячелетия!

– Как, ты знаешь язык, на котором никто не говорит вот уже четыреста лет?

– Я выучил его студентом, чтобы проверить перевод – кстати, не слишком точный – одного клумского математического труда, сделанный в четыре тысячи пятисотом году стариком Берином. Я могу ошибаться, но, по-моему, этот человек спрашивает, кто мы такие.

– Что ж, попробуй ему ответить.

С трудом подбирая слова, Кельбик произнес короткую фразу. На лице человека на экране отразилось удивление, затем радость. Он тотчас же, не менее коротко ответил.

– Он выражает свое облегчение по поводу того, что мы – люди. Он боялся, что мы окажемся драмами.

– Стало быть, они знают про драмов?

Кельбик посмотрел на меня с жалостью:

– Учитывая тот факт, что они люди и говорят на клумском языке, скорее всего, это потомки экипажа одного из наших затерявшихся в гиперпространстве звездолетов, ты так не думаешь?

Я повернулся к капитану:

– Тирил, вы всегда увлекались историей. Скажите, был ли среди пропавших звездолетов хотя бы один с клумским экипажем?

Капитан ненадолго задумался.

– Полагаю, что да. Третий или пятый, а может, даже и оба. Начиная с десятого, вылетевшего в четыре тысячи сто девятнадцатом году, уже был введен универсальный язык, хотя древние местные языки вышли из употребления в период между четыре тысячи двухсотым и четыре тысячи трехсотым годом.

С экрана хлынул новый поток вопросов, на сей раз более настойчивых. Кельбик не очень уверенно перевел:

– Если я правильно понял – язык сильно изменился, – он снова спрашивает, откуда мы. Мне ответить?

– Естественно!

В течение следующих нескольких минут говорил один Кельбик. Человек в шлеме слушал. Я видел, как выражение недоверия на лице его сменялось изумлением, затем восхищением. Он произнес несколько слов и прервал связь.

– Он переговорит со своим правительством. Мы должны оставаться на месте, пока он не получит указаний.

Мы, в свою очередь, связались с Землей на волнах Хека.

Я приказал продолжить торможение и предложил Совету привести в боевую готовность наш флот. Затем началось томительное ожидание.

Три звездолета по-прежнему плавали перед нами в космосе, но теперь ближайший был всего в двадцати километрах, а остальные два – километрах в ста. Они не подавали признаков жизни. Наши люди оставались на боевых постах, готовые к худшему. Трижды, но безуспешно мы пытались возобновить связь. Время тянулось все более и более медленно. Наконец, через двенадцать с лишним часов, экран снова осветился.

– Есть ли у вас на борту кто-нибудь, уполномоченный вести переговоры от имени вашего правительства? – спросил все тот же незнакомец.

– Да, я! – ответил я.

– Приглашаем вас к нам на борт вместе с вашим спутником, который говорит на нашем языке. Мы сядем на Тилии, где вы встретитесь с нашими правителями. Двое наших парней перейдут на ваш корабль и будут там оставаться в качестве заложников. Вы вернетесь по истечении срока, равного двенадцати оборотам планеты Ретор, которая сейчас перед вами.

– Хорошо, – сказал Кельбик. – Но если мы не вернемся по истечении этого срока, наши друзья обрушат на вас всю мощь наших двух планет.

Человек пожал плечами:

– Мы вас не боимся и желаем мира… если, конечно, это возможно. Чтобы и у вас не возникло никаких опасений, будет лучше, если вас доставит к нам один из ваших спасательных шлюпов. Надеюсь, они у вас имеются?

– Конечно. У вас есть шлюз?

– Разумеется. Он будет открыт.

Я быстро собрал в своей каюте необходимые мне личные вещи – Кельбик поступил так же – и, поскольку незнакомец ничего не говорил об оружии, присовокупил к ним легкий фульгуратор. Уже в шлюпе мы облачились в спасиандры и, когда наш аппарат причалил к борту чужого корабля, шагнули в зияющее отверстие шлюза, правда выждав, пока двое в спасиандрах, аналогичных нашим, не заняли места в покинутом нами шлюпе, помахав нам на прощание рукой. Дверь шлюза бесшумно закрылась за нами. Мы стали пленниками чужого звездолета.

Наше заточение оказалось коротким. В шлюз со свистом проник воздух, и открылась внутренняя дверь. За ней обнаружился узкий проход, в котором нас ждал человек в маске. Он помог нам снять спасиандры.

– Извините, что не показываю вам своего лица, но мы не знаем – вдруг вы являетесь переносчиками бактерий, против которых у нас нет иммунитета. Наденьте и вы такие же, пока наш судовой врач не заверит, что нам ничто не грозит. Пойдемте.

Я едва не спросил, почему они не ввели себе инъекцию панвакцины, но вспомнил, что она была изобретена в 4210 году, уже после отлета с Земли предков этих людей.

Мы вошли в сверкающую лабораторию, но, когда пожелали пройти дальше, наткнулись на совершенно невидимую перегородку и оказались запертыми между ней и дверью. Я ощупал ее: это была чрезвычайно прозрачная, без отблесков, материя, а не силовой экран, как я опасался. К нам подошел мужчина среднего роста, довольно пожилой, но все еще крепкий.

– Я вынужден попросить вас самим сделать забор крови, а затем передать мне образец через небольшое шлюзное окошечко, которое вы видите вот здесь. Если бы вы относились к другому виду, эти меры предосторожности, возможно, были бы излишними, но, вероятно, мы с вами очень похожи, вследствие чего ваши болезни, быть может, передаются и нам… Благодарю. Полагаю, наши люди проходят на вашем корабле примерно такую же проверку.

– Естественно, – ответил Кельбик, шепнув мне, уже на нашем языке: «Разумеется, при панвакцине в этом нет надобности, но на Тебеля, нашего биолога, положиться можно. Этим несчастным сильно повезет, если их там не препарируют!»

По прошествии четверти часа врач вернулся и нажал на какую-то кнопку. Невидимая перегородка ушла в пол с легким шумом.

– Все в порядке. Вы оба совершенно здоровы, и те немногочисленные обычные бактерии, которые присутствуют в ваших организмах, не вызовут эпидемии. Что до местных микробов, то они вас атаковать не станут, как не атакуют и нас самих. В худшем случае у вас начнут выпадать волосы. Впрочем, у нас есть от этого вакцина, и если вы позволите…

Я пожал плечами:

– Спасибо, но это лишнее. У нас самих имеется панвакцина, которая защищает организм от любых болезней.

– В таком случае… Пойдемте, капитан ожидает вас.

Мы прошли в длинное помещение, увешанное циферблатами и экранами; судя по всему, то была рулевая рубка. Человек, поднявшийся нам навстречу, оказался тем самым, с которым мы переговаривались по телекоммуникационной связи.

Он был одет как настоящий дикарь: серебряный шлем, ярко-красный камзол, того же цвета облегающие брюки, заправленные в высокие ботинки из черной кожи, длинный черный плащ, широкий, расшитый золотом пояс, из-за которого торчали два дальних родственника наших фульгураторов. Короче говоря, вылитый космический пират из ваших современных научно-фантастических романов!