Питер Гамильтон - Спасение

Закрыв глаза, я просмотрел визуальные данные. Большая дверь перед «Рейнджером» открывалась, поднимаясь на петлях.

Снаружи было темно. Серое небо крышкой накрыло ржавую каменистую равнину. От мелкой пыли, зависшей в сильно разреженном воздухе, все казалось туманным. Но я все же различал крохотные смерчики, гуляющие по столовой горе из метаморфических пород, засасывая в себя песчаные спиральки.

Острые, как на картинке, горы рвали на куски восточный горизонт. Завораживающее было зрелище. Девственная земля, пустынная и чужая.

«Трейл-рейнджер» покатился вперед. Я ощущал движение, плавное покачивание на подвесках, словно яхта плыла по спокойным волнам. А потом покрышки врезались в реголитное крошево, взметнув фонтаны мелкого гравия.

Я открыл глаза, и Санджи прервал трансляцию с камеры. Юрий, Каллум и Алик, как и я, смотрели картинки движения по сети, а Кандара с тремя ассистентами предпочли встать к длинным окнам, любуясь пейзажем в реале. Полагаю, тут бы уместно порассуждать о возрастных различиях.

Вскоре купола базового лагеря превратились в белые точки на горизонте. «Рейнджер», помурлыкивая, делал пятьдесят километров в час и лишь иногда притормаживал, поднимаясь на гребень. Саттон с Би держались линии вешек, выставленных первопроходцами на каждых четырех километрах маршрута: их красные маячки ярко мигали на фоне тусклого камня.

К нам опять заглянули стюарды, приняли заказы на напитки. Я попросил горячего шоколада. Остальные в большинстве – спиртное.

– Ну вот, – заговорил Алик. – Мы вышли из зоны покрытия базового лагеря, нет доступа в Солнет. Что за хрень нас ждет?

Я покосился на Юрия. Тот кивнул.

– Могу предоставить отчеты первой группы, – заметил я, приказывая Санджи открыть им файлы.

Все сели и с закрытыми глазами принялись просматривать данные.

– Космический корабль? – ошеломленно вырвалось у Каллума. – Шутки шутите?

– Хорошо бы так, – ответил Юрий, – но это действительно космический корабль.

– Давно он там? – спросил Алик.

– По предварительным оценкам – тридцать два года.

– И цел?

– В разумных пределах. Он не разбился, хотя посадка могла быть жесткой и причинить повреждения.

– Меня размер удивляет, – вставило Элдлунд. – Маловат для космического корабля.

– Его двигатель – если это двигатель – не требует реактивной массы. Мы полагаем, он работает с экзоматерией.

– Генератор червоточин? – вскинулся Каллум.

– Пока неясно. Будем надеяться, к нашему прибытию ученые получат какие-то результаты. Они опередили нас на неделю.

– И никаких признаков, говорящих, кто его построил? – задумчиво спросила Кандара.

Мы с Юрием переглянулись.

– Нет, – ответил я. – Хотя кое-что… груз уцелел. Во всяком случае, сохранился.

– Груз? – насупилась она. – Это в каком файле?

– По грузу нет сведений, – объяснил Юрий. – Оборона Альфа категорически требует исключить возможность утечек по данному вопросу.

– Хуже чужого корабля? – удивился Каллум. – Ничего себе.

– Итак? – подняла бровь Кандара.

Я набрал в грудь воздуха.

– На борту имеется несколько биомеханических модулей, безусловно представляющих собой анабиозные камеры или… черт, сами увидите. В общем – в них люди.

– Да вы мне голову морочите! – рыкнул Алик.

– Опять же, нет, – возразил Юрий. – Кто-то тридцать два года назад забрал людей с Земли и доставил их сюда. Выводы не предвещают ничего хорошего.

Я улыбнулся Кандаре.

– Вы все еще считаете нас параноиками?

В ответ она обожгла меня взглядом.

– Сколько человек? – Судя по голосу Элдлунд, оне было серьезно потрясено.

– Семнадцать, – ответил я.

– Живые? – поспешно спросила Джессика.

– Механизмы анабиозных камер, по-видимому, в рабочем состоянии, – дипломатично сформулировал я. – Половину высланной нами научной группы составляют медики. К моменту прибытия мы получим более определенный ответ.

– Чтоб меня, – бросил Алик, щедро наливая себе бурбона из графинчика резного хрусталя. – Мы в восьмидесяти девяти световых годах от Земли, а они прилетели сюда тридцать лет назад? На сверхсвете?

– Неизвестно. Но вероятно.

Я следил за ними. Каллум, Юрий, Кандара и Алик мерили друг друга взглядами, всматривались в лица, пытаясь за потрясением и недоумением различить фальшивку. И никто не выдал себя.

Я до сих пор не знаю, кто из них был пришельцем.

– Ушли! – в озлобленном восторге бросил Деллиан, выбегая из павильончика раздевалки на короткую траву игровой площадки.

Запрокинув голову, он посмотрел в ясное голубое небо. Всю его двенадцатилетнюю жизнь оно было испещрено серебристыми точками огоньков, горящих на орбите высоко над Джулоссом, словно видимые среди бела дня звезды. И вот некоторые из привычных точек – самые большие – исчезли, оставив небесные крепости нести одинокую вахту: в вечном бдении высматривать приметы вражеских кораблей, приближающихся к родной планете.

– Да, последние корабли поколений ночью ушли в порталы, – тоскливо отозвалась Ирелла, стягивая на затылке часть шевелюры.

Ирелла Деллиану нравилась. Она была совсем не такой суровой, как другие девочки клана Иммерль – те все как одна играли роль неулыбчивых тихонь. И никто, кроме нее, не играл вместе с мальчиками на площадках и на аренах. А Ирелла никогда не довольствовалась местом зрительницы и советчицы в приаренных командных боксах.

На запрокинутом к небу лице выступили капельки пота. Поместье Иммерль располагалось в полутропической зоне планеты, и здесь, вблизи побережья, всегда было жарко и сыро. Рыжий, бледнокожий Деллиан привык пять дней в неделю мазаться солнцезащитными кремами, прежде чем погонять с ребятами на площадке. Правда, с тех пор как ему и его одногодкам исполнилось десять, они перешли к более воинственным играм на орбитальных аренах.

– Знать бы, куда они ушли, – задумался мальчик.

Ирелла откинула с лица взлохмаченные черные волосы и улыбнулась ему. Деллиану нравилась ее улыбка: белые зубы всегда так сверкали на чернющей коже – и особенно когда улыбка относилась к нему.

– Теперь уж не узнаем, – ответила она. – В этом весь смысл рассредоточения, Дел. Враг рано или поздно отыщет Джулосс и превратит его континенты в магму. Но когда придет этот день, корабли поколений будут уже за сотни световых лет отсюда. В безопасности.

Деллиан ответил ей мужественной улыбкой и покосился на своих мунков – заметили или нет? Всем детям клана в три года выдавали группу из шести гомункулов – постоянных спутников и товарищей по играм. Однажды Александре рассказало обомлевшим детям, что эти коренастые человекообразные создания – «гомункулы», а Деллиан с другими ребятами его клана в ту же минуту сократили слово до «мунков» – так оно и прилипло.