Эдмонд Гамильтон - Огненная принцесса [сборник litres]

– Почему… Тут, должно быть, тысячи воинов! – обратилась Джоан к Гари.

Американец мрачно кивнул.

– Они, наверное, собираются здесь, чтобы дождаться великого откровения с гор.

Когда пленники добрались до огромного лагеря, тибетские наездники увели лошадей. Женщины и дети взволнованно бродили по лагерю, собаки лаяли. Добравшись до центра лагеря, пленники остановились перед черной палаткой необычного размера, за которой расположилось огромное овечье стадо.

Гари едва мог стоять, его мускулы настолько сильно болели после этой долгой и тряской поездки. Джоан кривилась, но все же нашла в себе достаточно сил выдавить улыбку. Он услышал, как Улук себе под нос бормотал проклятия туземцам.

Вождь тибетцев вышел из большой палатки, куда нырнул сразу, как только они спешились.

– Дзонг-Пон ждет тебя, – грубо объявил он.

Спотыкаясь, пленные пошли за вождем в палатку, а следом за ними отправились тибетцы с винтовками и мечами.

Гари оказался внутри, и ему показалось, что он очутился в туманной, затянутой дымом пещере. В центре в очаге горел тлеющий огонь, дым от которого частично уходил в отверстие в крыше. Вокруг стен стояли деревянные сундуки, а также несколько столиков явно кухонной утвари. Они да шелковые занавеси с фигурами богов и демонов были всей мебелью. Дзонг-Пон, или вождь вождей восседал на овчине, уставившись на трех пленных невыразительными черными глазами. Его лицо казалось таким же холодным и твердым, как маска из бурого камня. Рядом с ним сидел закутавшийся в свой желтый халат старый лама, низко опустив капюшон. Его тусклые, словно подернутые пленкой, глаза внимательно взирали на вновь прибывших с древнего изборожденного морщинами лица.

– Почему вы пришли к подножию священных гор? – спросил Дзонг-Пон у Гари, не обратив внимание на его вежливое «Ку-шо».

– Мы ничего не знаем об этих горах, – пытаясь изобразить недоумение, ответил Гари. – Мы пришли сюда в поисках старого белого человека – отца этой девушки, который потерялся где-то в этом регионе.

– В этих краях никто не видел старого белого человека, – холодно ответил Дзонг-Пон. – Думаю, ты лжешь и явился сюда, как урусс, чтобы шпионить за нами – теми, кто ждет прихода принцессы Ширани.

– Вы не сможете убедить его, – пробормотал Улук, шепотом обращаясь к Гари. – Может быть, нам стоит попытаться завладеть мечами и попробовать вырваться?

– Нет, подожди! – закричал Гари низким голосом.

Наступил перерыв. Когда Дзонг-Пон произнес имя принцессы, глаза престарелого ламы буквально сверкнули огнем, и он начертил в воздухе знак своей когтистой рукой. Все напряженно замолчали, и тогда лама заговорил надтреснувшим, дрожащим голосом:

– Да, из векового Кума скоро явится Ширани, дочь и принцесса богов! Уши наших народов услышали пророчество, которое она направила из скрытого царства: «Грядет день разрушения. И в этот ужасный день будут изгнаны злые народы Земли. И тогда я, Ширани, выйду из Кума и возглавлю народы, которые ждут меня, чтобы покорить эту землю!» – таково было обещание принцессы. – Голос ламы звучал пронзительно, и говорил он с глубоким почтением и трепетом. Фанатический страх, который он, видимо, при этом испытывал, живо отразился на грубых жестоких лицах остальных кочевников. Потом когтеподобная рука указала на Гари, Джоан и монгола. – Если они пришли с кощунственными намерениями пробраться в тайное царство, тогда их нужно пленить и лишить жизни в тот день, когда нам явится принцесса Ширани, чтобы она знала: мы стоим на страже её интересов!

Лама откинулся на подушки, сжавшись внутри своей желтой мантии, и вздох облегчения пронесся среди тибетцев, собравшись в команду.

– Гари, что он имел в виду, говоря про день разрушения? – прошептала Джоан. Её глаза широко раскрылись и во взгляде читался испуг.

Прежде чем он успел ответить, Дзонг-Пон снова заговорил, подняв голос:

– Приведите сюда урусса! Тогда мы сразу узнаем, врут ли эти люди.

Урусса? Русского? Гари замер, когда вождь, который привез их в лагерь кочевников, выскочил из палатки. Но прежде чем американец пришел к каким-то выводам, вождь и два охранника вернулись с пленным русским.

Это был большой, похожий на медведя мужчина, с огромными плечами, с широкой выпуклой, напоминающей бочонок, грудью и головой, по форме напоминающей пулю, с огромной копной черных волос. У него было круглое красное лицо веселого крестьянина и маленькие глазки, которые постоянно моргали, словно их хозяин все время потешался над какой-то ему одному известной шуткой.

– Борщёфф! – застыв от удивления, воскликнул Гари.

Борщёфф повернулся и только тогда увидел пленников. Брови его поползли вверх от удивления, когда он увидел Гари. С удивлением уставился он на американца и Джоан. И тут раздался глубокий, грохочущий взрыв смеха. Он рассмеялся, как человек, которому рассказали самую смешную шутку в мире. Его огромные плечи затряслись, а лицо расплылось в широкой улыбке.

– Мартин! – выдохнул он на ломаном английском, когда смог наконец заговорить. – Это смешно… Сейчас лопну со смеху.

И тут у него начался новый припадок смеха. Сердце Гари в груди окаменело от холода. Ведь он и в самом деле отлично знал этого русского.

Борис Борщефф был самым надежным шпионом Советов на Дальнем Востоке. Гари сталкивался с ним дважды: один раз в Сибири, а второй раз в штаб-квартире китайского генерала, который перешел на сторону коммунистов. Он знал, что за дурковатой крестьянской внешностью скрывается человек с кошачьей хитростью.

– Вы знаете этих людей? – потребовал Дзонг-Пон от Борщёффа.

Маленькие глазки тибетцев больше всего напоминали блестящие поросячьи глазки.

– Ты же освободишь меня, если я скажу тебе, кто они такие? – с хитрецой в голосе поинтересовался русский у ламы.

– Нет! – сплюнул Дзонг – Пон. – Ты умрешь, когда с гор спустится принцесса Ширани. Твое преступление заключается в том, что ты пытался пробраться в горы. И если эти люди собирались совершить то же самое, они умрут вместе с тобой.

Всё ещё посмеиваясь, Борщёфф посмотрел на Гари и Джоан, затем повернулся к тибетцам.

– Да, я их знаю, – заявил он. – Белый мужчина – американский шпион, без сомнения, приехал сюда, чтобы пробраться в Кум и не дать принцессе спуститься с гор. Девушка тоже шпион.

– Черт побери, Борщёфф, это – ложь! – гневно воскликнул Гари. – Девушка не шпион, но ты почему-то хочешь приговорить её к смерти!

– Значит, вы шпионы, как урусс? – прошипел Дзонг-Пон, поднимаясь и внимательно разглядывая Гари и его спутников. Ненависть была написана на лицах всех тибетцев в палатке.

– Тогда вы разделите судьбу этого урусса! – закричал вождь тибетцев. – Возьмите их под стражу и не спускайте с них глаз до самого дня их смерти.