Джек Уильямсон - Рождение новой республики

Каков был этот план, Харли узнал, когда его войска встретили полсотни грязных шахтеров, выстроившихся позади ряда атомных бурильных машин на стальном мосту, который был перекинут через большую трещину на расстоянии трех миль от шахт.

Майор вышел вперед и приказал шахтерам разойтись. Они отказались, стоя спокойно, игнорируя его угрозы, перешедшие в истерику. Кипя от гнева, он возвратился под защиту танков и приказал, чтобы его войска стреляли.

Первый удар пылающих лучей убил половину шахтеров. Их оружие не было готово; фокусировка дезинтегратора — тонкий процесс. Но оставшиеся в живых стояли непоколебимо, наведя свое оружие, после того как их товарищей сразил безжалостный залп. Когда яркие полосы красного, зеленого и желтого пламени вырвались из их грубого оружия, семьдесят пять пехотинцев Металлов пали.

Харли бросил в бой танки. Они извергли шквал яростных, тонких лучей, которые оставили в живых едва ли десяток шахтеров, причем большинство из них ранеными. Тем не менее небольшая группа защитников отказалась уступить дорогу, хотя они, возможно, нашли бы легкое убежище в скалах позади трещины. Они перенаправляли пылающие лучи своих неуклюжих машин. Харли был вынужден отступить. Наконец его громыхающие танки прорвались через мост — но только когда последние из шахтеров полегли за пультами управления своих импровизированных орудий.

Войска Металлов потеряли больше ста пятидесяти человек; три танка было уничтожено. Но майор приказал наступать. Отовсюду на земных солдат обрушивались лучи дезинтеграторов. Шахтеры и фермеры, скрывающиеся в трещинах, расщелинах и кратерах, использовали свои инструменты как смертоносное оружие. Солдаты Земли дошли до Пикдэйла, но достигли его в деморализованном состоянии. Одна из шахт была взята после горячего и кровавого столкновения, которое убедило майора, что шахтеры сражаются всерьез. Несколько шахтерских дезинтеграторов было уничтожено, но отступление началось почти сразу.

То отступление вскоре стало беспорядочным бегством. Снова и снова измотанные и деморализованные войска попадали в засаду или под луч дезинтегратора с какой-нибудь неотмеченной на карте скалы. До Нового Бостона добрались не больше сотни вояк, побросавших по пути все танки и тяжелые орудия.

Прежде чем солнце закатилось, атомный автомобиль прибыл в Теофил с новостями о сражении. Той ночью в палате Собрания велись длинные дебаты. Прежде чем встреча закончилась, был сделан самый важный шаг в истории Луны. Собравшиеся Директора Лунной Компании объявили, что Луна теперь была, и по справедливости, свободная и независимой Корпорацией, для привилегий которой присутствие Мак Рена в Новом Бостоне было непростительным оскорблением. Эта Декларация независимости отметила рождение новой нации. Прежде Луна просила справедливости. Теперь она потребовала ее!

На следующий день Собрание Директоров встретилось снова и выделило средства в пять миллионов единиц кредита, чтобы оплатить военные расходы, и подготовило призыв к добровольцам, призывая бороться за свободу планеты.

К середине октября группы людей собирались в Колоне и Теофиле, как и в дюжине меньших мест, таких как Огненный Пик, где были постоянные поселения, чтобы идти в наступление на Новый Бостон.

В первый день ноября почти двадцать тысяч мужчин были собраны около Пикдэйла. Эта орда салаг, без офицеров, без дисциплины, без оружия и оборудования, без военной подготовки, даже без адекватного убежища против лунной ночи, была далека от нормальной армии, дальше, чем Луна от Земли. Но у этого сборища было преимущество перед любой армией — преданность идее свободы!

В тот день Собрание сделало Уоррингтона Главнокомандующим армией Лунной Компании. Днем позже мой старый друг оставил Теофил, отправившись в Пикдэйл. Ему предстояло заняться решением потрясающей задачи: организовать восторженную толпу шахтеров и фермеров, превратив их в армию, способную биться с закаленными ветеранами Мак Рена.

Моя судьба сплелась с его судьбой. По его запросу и с разрешения моего стареющего отца, я стал его инженером-атташе — разновидностью конфиденциального частного секретаря и научного советника.

Я написал прощальное письмо Валенсии. За три года до этого она вышла замуж за Тома Даулинга, блестящего молодого специалиста, который своим умом и талантом добился должности генерального директора наших шахт. Они остались в Огненном Пике, когда я отправился со своими родителями в Теофил. Последний раз я видел сестру в образе счастливой мамаши, баюкающей рыжеволосого малыша.

Я погладил на прощание седую голову матери, склонившуюся мне на плечо. Я обнял ее — постаревшую и хрупкую, но по-прежнему бесстрашную женщину. Слезы катились по ее увядшим щекам, но глаза её сияли гордостью, когда она поцеловала меня на прощание. И я оставил ее. Последнее, что я помню из сцены нашего прощания, это слабый аромат сиреневых духов, которыми она всегда пользовалась и который был связан со многими из моих самых дорогих воспоминаний.

На закате стремительный атомный автомобиль мчал нас в неизведанное, а следом надвигалась ночь, несущая тьму и адский холод. Я был за рулем. Рядом со мной был Уоррингтон. Мы отправлялись навстречу Судьбе, и дорога эта должна была привести нас к опасности, горю и боли, странным приключениям и ужасным испытаниям.

Солнце стояло низко над черными горами, окружающими кратер Теофил, когда Уоррингтон и я выехали из города. Поездка должна была занять приблизительно двенадцать часов, мы должны были успеть до того, как закат принесет свой смертельный холод. Нам надо было проехать семьсот миль. Уоррингтона убеждали провести лунную ночь в комфорте и безопасности города, но он желал быть с армией. Это была опасная поездка, поскольку у нас не было скафандров; малейший несчастный случай или задержка стали бы фатальными.

Атомный автомобиль, в котором мы ехали, напоминал древнее транспортное средство, движимое не эффективной и надежной ядерной энергией, а старым, неуклюжим и ненадежным двигателем внутреннего сгорания. Так же, как у древних машин, у нашего средства передвижения было четыре колеса с гибкими шинами, поддерживающие узкий, обтекаемый, сигарообразный корпус. Салон был мал, но комфортабелен. Были сиденья, багажник и небольшой белый пульт с кнопками, с помощью которых управляли двигателем. Сами двигатели были небольшими устройствами в центрах колес, размером с кулак взрослого мужчины. Корпус был посеребрен и имел хорошую термоизоляцию. Однако было бы фатальным попасть в ловушку лунной ночи. Так или иначе, невероятный холод проник бы в машину… Поэтому я развил лучшую скорость, какую мог, гоня машину по длинной белой дороге. Построенная из расплавленных горных пород, эта дорога была гладкой и ровной. Но вследствие чрезвычайной неровности поверхности Луны, она была далеко не прямой. Это был жуткий серпантин, петляющий меж пиков, трещин и мелких метеоритных кратеров.