Александр Шелухин - Звёздный янтарь [litres самиздат]

"Плащ, говорите вы? В такую жару? Что же, будем считать – похититель идентифицирован…", – не без удовлетворения подумал я. А вслух с железной уверенностью, как сыщик на последней странице детектива извещает тупых обывателей: "Убийца – дворецкий!", сказал:

– Господин лейтенант! Ваш доставщик пиццы – обрядившийся в Васин плащ робот! Получается, не утопла жестянка в этом… Жабьем Колодце. Думаю, это ложный ход такой, чтоб робота хоть какое-то время не искали… Следовательно, И Голова где-то поблизости ошивалась. Случайно, не заметили в кабине рядом с водителем ящичек с окошечком? Как я уже рассказывал, в нем Голова обустроилась, чтобы, значит, с комфортом ездить, а не болтаться, как дыня в авоське… Полагаю, хитрая башка велела роботу прикрыть хромированную морду бейсболкой, и это прокатило. Читал я где-то: униформа настолько обезличивает людей, что маму родную не узнаешь… Вы, конечно, ткнете меня носом в несуразность: "Робот никогда не будет имитировать человека! Ему файлы безопасности это напрямую запрещают! А то любой баран вырядит своего андроида в человеческие шмотки, натянет ему на хромированную морду силиконовую маску того же Арни Шварца и отправит грабить магазин!" Поэтому…

– То же мне, открыл Америку, – перебил меня на полуслове присутствующий среди нас профессионал сыскного дела. – Я тебе, Дима, даже больше скажу: робот в подобных ситуациях тем или иным способом всегда сообщает свои номер и серию окружающим хомо сапиенсам. Разумется, дура-кассирша длинный ряд букв и цифр не в жисть не запомнит! Но камер наблюдения еще никто не отменял: вводи запрос на номер-серию андроида и через секунд эдак 10-15 будешь знать, то данный хозробот куплен в рассрочку неким Гошей Косорыловым – вором-рецидивистом, на днях досрочно откинувшимся с 1-ой Образцовой Антарктической тюрьмы за примерное поведение. Дальше – дело техники…

– Раз я Америки не открыл, и битый час долдоню прописные истины, – невозмутимо продолжил я, почти не обидевшись на бестактность господина лейтенанта, – может вы, Антон Петрович, уже знаете, где у бандитов штаб-квартира?

– Нет, я тебя, Дима, точно в "бомжатник" законопачу! Говори уже, тягомот!

Назло господину лейтенанту я все-таки выдержал минимальную паузу, во время которой опять услышал странное жужжание. А потом рассказал про скандального развозчика пиццы, дерзнувшего отказаться везти чифан причудливо говорящему, но прижимистому на чаевые клиенту.

– Хм… Гримпенская трясина, баешь… Трясина – водяной черт знает сколько гектаров по площади. И народу там, действительно, немало на дураках-туристах кормится. Так что насчет точного адреса штаб-квартиры бандитов, Дима, сильно громко сказано, – охладил мое рвение Беклемишев. – Все равно спасибо – утопающему любая соломинка в корм… Кстати, вот чего я подумал: если в кабине мотодрезины сидел андроид пожарных, а в будку для жратвы, надо полагать, была запихнута моя племянница. Вопрос – где сейчас хозяин драндулета? Вдвоем бы они в этот самоходный буфет, может, и поместились бы в обжимочку, не дай бог, конечно… Но смысл тащить развозчика с собой? Бандитам лишний свидетель вряд ли нужен. Да и Боливар не вывезет двоих. Это я к тому, что мы тут сидим, выпив… разрабатываем план по спасению Аньки, а тем временем в любимых розовых кустах Аглаи Леонидовны, может, свежий трупец обретается…

– Нет, вы гляньте на это! – подал голос Вася, который покинул диван, едва бутылка рома показала дно. Теперь друг терся возле окна и, кажется, стал свидетелем чего-то забавного:

– Антон Петрович, не ваш ли Кирюша у забора с целой птичьей стаей сражается? Ого, как клювищем машет! Наверное, они там нашли ваш этот… трупец. И теперь в честном бою определяют, кому достанется изысканнейшее воронье лакомство – человеческие глаза.

Господин лейтенант молча покрутил пальцем у виска, но все-таки последовал за агентом Василием к забору, выяснять, кто кому чего там клюет. А я скромно остался сидеть на диване. Невелико счастье в такую жару любоваться трупами, с глазами они, или без них. Тем более, наконец подвернулся подходящий случай выявить источник загадочного жужжания. Одна идейка уже давно крутилась у меня в голове, но при моих язвительных соратниках что-либо проверять. Если облажаюсь, Вася потом прохода не даст, да и Беклемишев та еще язва.

Воровато покосившись на дверь, я поднапрягся и попытался отодвинуть диван от стены. Ни фига, как к полу прирос, громоздила чертова… Со злости я пнул по невесть как оказавшейся под ногами пластиковой полторашке, наполовину заполненной водой. Бутылка по закону подлости не имела пробки и вода пролилась на ковер перед диваном. Впрочем, расписанному цветочками коврику и без того досталось: поверх следов от пожарных бахил андроида наслаивались следы от моих и Васиных рабочих говнодавов, а также своеобразные отпечатки в виде значков галакт-долларов, оставленные явно не форменными туфлями господина лейтенанта. Вот уж не думал не думал, что такой трэш в его вкусе.

Собравшись с силами, я опять попробовал отодвинуть проклятый диван. На этот раз с грехом пополам получилось.

ГЛАВА 11. Найденыш из дивана.

Ага! Вентиляционная решетка в наличии… Значит, я не ошибся: тещин диванчик был "с проветриванием", как и укрывший меня от жутких синих буркал Головы Васин чемодан. Я приложил руку к решетке. Тяга была! Слабенькая, но была! Принюхиваться, правда, не стал. Потому как от человека, заживо замурованного хоть бы и не в гроб, а в допотопный диван, и душок исходит соответственный. Проверено на себе. Жужжание не заставило себя долго ждать. Я убедился, что в чреве дивана явно находилось живое существо. Тем паче, что явные атрибуты диванного ящика – окантованная кружевами подушка, вспоротая крест-накрест вкупе с абсолютно целехоньким лоскутным одеялом, валялись неподалеку.

С превеликой осторожностью я выдвинул диванный ящик.

Там, надежно спеленутый по самые ноздри скотчем, – мумия Тутонхамона курит бамбук в сторонке! – возлежал давешний строптивый развозчик пиццы. Увидев меня, парень явно почувствовал облечение, но от более обширного выражения радости – слезливых завываний воздержался. Лишь пару раз – насколько позволяли путы – слабо дернулся… Понятно, почему мы даже в три задницы не уловили постороннего присутствия. Обложенный, как ваза династии Мин, салфеточками Аглаи Леонидовны, бедолага не смог шевельнуть массивный диван даже самую малость.

"Копец какое зверство – засовывать жертву в тесный ящик, безо всякой надежды освободиться самому! Но, как бы там не было, человек остался жив и – если крышей не двинулся – вроде бы здоров. Живой-то в плане инфы господину лейтенанту гораздо предпочтительней будет. Не то что "трупец" под забором. У моего-то и глаза целехоньки, и карманы бомжи вместе с одеждой не украли. К тому же "диванный фараон" сам расскажет, как до такой жизни докатился… Красота!" – со свойственным мне в последнее время цинизмом думал я, обшаривая комнату в поисках ножа или ножниц. Надо же было как-то освобождать человека.