Александр Невзоров - Копия Земли [litres самиздат]

– Жаворонок, Жаворонок, вы приближаетесь.

Первенцев закричал в микрофон:

– Всё хорошо. Ситуация в норме.

Шумы усилились. Из динамика неслось:

– Жаворонок, жаворонок, вы отклонились.

– Жаворонок, Жаворонок, вы возвращаетесь?

Первенцев снова бросился к окну:

– Нас несёт к одной из планет?

– Скорее, одну из планет несёт к нам! Только какую из них? – ответил Никелев.

– Если корабль теряет управление, это беда, но если планета не знает, куда летит, это катастрофа. Нужно эвакуироваться.

Космонавты сели в капсулу и вскоре они были готовы приземлиться, не зная точно приСТАРОземлиться или приНОВОземлиться.

Под ногами показалось бледно-голубая поверхность планеты, которая их в любом случае ожидала. Внизу была заснеженная равнина. Космонавты были готовы к этому. Их учили выживать в любых условиях зимой и летом.

Капсула с грохотом свалилась в густой слой снега. Снег разлетелся в разные стороны от того места, где мужчины приземлились. Разлетелся так легко, как будто был сделан из пенопласта. Вышли космонавты на уже голую, промерзшую каменистую почву, но лишённую снежного покрова. Вдали же от места посадки снег лежал высокими сугробами.

– Какой-то ненормальный снег. – заметил Первенцев.

– Скорее всего, мы на Новой. – прошептал Никелев.

В вышине послышались взмахи лопастей вертолёта.

– За нами прилетели, значит всё же мы дома, – обнадёжился Первенцев.

Усталые друзья забрались в вертолёт. Тот взмыл в небеса. Пилот выглядел бледным и часто кашлял.

– Посмотри на него. – тихо указал Никелев.

– Это ещё ничего не значит, – продолжал сомневаться Первенцев.

После долгого пути среди холодных облаков, вертолёт завис над космодромом

– Я думаю, если станция ещё не врезалась в Землю, какой бы она, Земля, ни была, мы можем…

Никелев уснул, не успев договорить. Поятнуло в сон и Первенцева.

Проснулись они уже в корпусе для космонавтов на космодроме.

Открыв глаза, Никелев расплылся в блаженной улыбке. Он был в хорошем настроении:

– Ничего нет лучше, чем проснуться на уютной подушке на родной планете!

А снится нам трава, трава у дома!

Зелёная- зелёная трава!

Первенцев молчал. Ничего не говорил. И даже не подпел коллеге их любимую песню.

За окном пейзаж казался расплывчатым и особенно стылым, даже для зимы.

На столе стояли два подноса с завтраком.

Никелев открыл контейнер со своим любимым винегретом.

Овощные кубики с хрустом разлетались в его зубах на суховатые обломки геометрически правильной формы. Их вкус напоминал вкус свёклы и картошки, но всё было не то.

– Неземной винегрет! – вспылил Никелев.

– Что, так вкусно? – ожился с надеждой Первенцев.

– Ага! Поздравляю!

– Мы на Земле?

– На Земле, да не на нашей.

В тот момент в дверь раздался сильный стук.

Постовые привели седого мужчину в меховой шапке и толстым кожаным портфелем.

– Позвольте представиться, сказал гость, – профессор Старновский.

– Символично, – задумчиво произнёс Первенцев, – мы вот как раз сейчас голову ломаем, мы в новом мире или в старом.

Профессор сильно удивился. По всему было ясно, что такой реакции на его появление он никак не ожидал.

– Если вы имеете в виду, то, что я думаю, то весьма впечатлён! Неужели вы уже знаете о том, что этот мир…, как бы вам сказать попонятнее…

– Вторичен? Фальшив? Не тот. – живо начал перебивать Никелев.

– Тише вы! – негромко, но строго прикрикнул Старновский, – вы хотите в психушку? Здесь никто не знает о том, что…

– Этой ночью Земля раздвоилась? – полушутя-полусерьёзно бросил в сторону Первенцев

– Говорю же вам, тише! Здесь со старушки Земли только я с вами. Вы, потому что были в космосе, а я… В общем этот мир, то есть для нас ТОТ, в опасности. Он скоро прохудится и исчезнет так же легко, как и появился. Но нам надо вернуться на родную Землю и по возможности вернуть часть микрочастиц материи, которые улетели с Земли на эту копию.

Стол, на котором стояли подносы с завтраком затрещал и все его четыре ножки сломались, крышка упала.

– Что это? – спросил Первенцев.

– Материя постепенно покидает эту вторичную недопланету, будь она неладна!

– Так что же нам делать? Почему вы пришли к нам? – спросил один из космонавтов, профессору уже всё равно было, кто это был, он ждал этого вопроса.

– У вас есть две вещи, которые нужны для успеха операции и спасения наших с вами жизней: капсула временного пребывания космонавтов и магнитный бур. Он здесь, на космодроме, я знаю.

– Бур охраняется! – отрезал Первенцев

– Я знаю, но люди здесь тщедушны, вы возьмёте бур и немного ослабите и без того несильное гравитационное поле этой планеты, она, потеряв притяжение, спуститься на землю, как роса, и накроет нашу Родину оторванной от неё материей, а мы на капсуле вернёмся домой.

– А как же люди? – испугался Никелев, – это люди-копии, мы же их убьём получается. Это же все наши братья и сёстры.

– Опасное заблуждение! – перебил профессор, – все Земляне – где?

– Где? – спросили космонавты разом.

– На Земле. А это как бы слепки их тел. Я вам больше скажу – в них нет души. Да, сердце бьётся, пульс есть, мозги мало-мальски работают, но это … Как вам объяснить… След от ноги на снегу это же нога, хотя и в точности повторяет её. В общем, они пропадут и даже не почувствуют этого. А нас настоящие роднули ждут на нашей единственной Земле.

– Не верю я этому профессору – засомневался Никелев.

– Есть другие варианты? – сердито произнёс Первенцев.

Твердыми шагами космонавты и профессор шли по коридорам секретных помещений, точнее, их копий, стены дрожали, стекла в окнах как будто начали стекать вниз, образуя толстый слой снизу и тонкий сверху. Охрана дверей хранилища бура была неподвижна и вид у неё был нездоровый.

– Свои…. – скрипучим голосом, лишённым эмоций сказала копия охранника.

Первенцев нажал кнопку лифта, ведущего к подземному магнитному буру.

– В буре лежит капсула, так что не придётся возвращаться наверх., – успокоил всех Первенцев.

– Было бы верхом беспечности не позаботиться о дополнительной капсуле – с укоризной заметил профессор.

– Тогда всё ясно! – оживился Никелев, мы сядем в капсулу, и из неё проткнём магнит внутри этой планеты и вылетим насквозь!

– Ну, не зря же вас учили! – обрадовался профессор.

В капсуле троим места было маловато, но профессор был небольшой, так что терпеть было можно.

Бур, наверное из-за того, что на Земле был сделан добротно, в ипостаси своей копии оставался достаточно мощным.

Прорывая пористую ткань уже почти бывшей новой Земли, сводил на нет гравитацию планеты.

Истончаясь, вторичная планета, как лопнувший шарик падала на свой оригинал.