Константин Утолин - И звезда с звездою…

Проанализировав все имеющиеся у нас данные, я выдвинул гипотезу, что наша реальность выглядит как своего рода пористая «губка», в которой звёздные системы представляют собой пузырьки того, что мы привыкли называть пространством-временем (свойства которого, кстати говоря, у каждой звезды могут быть разными), находящиеся внутри некоей бесконечно твёрдой среды. Кстати говоря, такая возможность является одним из частных решений т. н. модифицированного уравнения Алькубьере, а также вытекает из теории Стивена Вольфрама.

И свет, а равно и другие виды излучений и волн, а также частицы вещества могут распространяться внутри этой среды только по своего рода волноводам, соединяющим между собой эти «пузырьки». То есть все наблюдаемые нами звезды фактически являются всего лишь областями выходов света этих звёзд из волноводов, соединяющих «пузырьки» их звёздных систем с «пузырём» нашей. Такие волноводы могут быть подобны описанным ещё в 1995-м году «трубкам Красникова».

Вторая часть моей гипотезы заключается в том, что скорость распространения и волн, и даже вещества в этих волноводах может намного превышать скорость света в пространстве нашей солнечной системы. Возможно, что среда этих волноводов состоит из сверхбрадионов и обладает даже не нулевым, а отрицательным показателем преломления для всех известных нам видов волн и излучений. А третья часть гипотезы заключается в том, что оптические оси каналов волноводов находятся строго на направлениях, связывающих наблюдаемые нами точки выхода света из них с центром Солнца.

При этом такие волноводы могут быть как двусторонними, так и односторонними. То есть, вообще говоря, свет или частицы вещества от одной звезды могут распространяться по такому волноводу в сторону, например, нашего Солнца, однако не обязательно, что по этому же каналу в сторону той звезды идёт и свет от Солнца. Возможно, что вообще нет канала от Солнца к той звезде. И наоборот, могут быть каналы, по которым свет Солнца виден в системах каких-то звёзд, которых мы при этом не наблюдаем. И количество входов-выходов таких волноводов для сферы каждой звезды может быть также разное. То есть количество звёзд, которое видим мы из нашей Солнечной системы, может быть совершенно иным, нежели то, которое видно из системы, допустим, той же Проксима Центравра. И не все звёзды, видимые от нас, видны там, и наоборот.

Ну и в заключение своего сообщения скажу, что «Межзвёздный странник» во время своего перемещения вдоль ограничивающей поверхности смог зафиксировать исчезновение одного из ударившегося в «стенку» микрометеоров. Правда, пока мы получили эту информацию, смогли её обработать и отправить «Страннику» сигнал остановки, он уже удалился от данной точки на существенное расстояние. Однако сейчас мы задали ему спиралевидный маршрут с центром в вычисленных координатах предполагаемого исчезновения метеорита. И если подтвердится, что в этом месте ограничивающий нашу Солнечную систему барьер проницаем, то хотелось бы к этому моменту иметь в данном районе пилотируемый корабль с хорошо оснащённой экспедицией на борту.

Собственно говоря, созыв данного экстренного и закрытого совещания вызван предложением со стороны США совместными усилиями всех стран-членов МКА создать корабль класса «Хиус» и подготовить международный экипаж для такой экспедиции. У меня всё. Прошу высказываться.

11 мая 2051 года, четверг. Борт международного космического корабля «Хиус 1».

С расстояния всего в 2100 километров застывший у гипотетической точки проникновения «Межзвёздный странник» уже можно было рассмотреть в расположенный на борту «Хиуса» метровый телескоп-рефрактор с 2-х кратной линзой Барлоу. Чем и занималась перуанский астронавт Илла Сибайро. Она с нетерпением ожидала, когда «Хиус» приблизится к потенциальной зоне наблюдения на расстояние в 55 километров и сбросит спутник для приёма изображения с 10-и метровой зонной пластины Кёклена-Френеля, которая будет развёрнута в 50 километрах до области наблюдения. Вот тогда можно будет рассматривать буквально по сантиметрам область расположения предполагаемого «канала проникновения» и определять спектральные характеристики как выходящих из канала излучений, так и возможные характеристики поглощения тех разнообразных волн и излучений, которые собирались посылать в область апертуры этого канала с борта «Хиуса».

– Всё не налюбуешься? – раздался голос подлетевшего сзади Ганса Циммермана, главного программиста и электронщика и по совместительству второго энергетика экспедиции. Сейчас он передал смену и перед тем, как отправиться в свой кубрик, решил полюбоваться на «окно к звёздам», как с подачи кого-то из русских организаторов экспедиции шутливо назвали зону выхода «туннеля», к которой, притормаживая, подлетал «Хиус».

– А вдруг оттуда что-то вылетит, помимо света?

– Ага, инопланетный звездолёт. И сразу как вылетит и обнаружит нас, ка-а-ак шарахнет по нам из аннигилятора или ещё какой-то ихней супер-мупер-бупер пушки.

– Вот воинственная таки вы, немцы, нация, – с укором ответила Илла, оторвавшись от наблюдений и развернувшись к повисшему в метре от неё Гансу. – Ну почему сразу шарахнет?

– Я не воинственный, я осторожный. Тем более, что у нас на борту нет ничего, чем мы могли бы ответить на проявленную в нашем отношении агрессию.

– Ну, допустим, если из этого «межзвёздного тоннеля» появится чужой корабль, который будет вооружён и решит нанести по нам удар, то, скорее всего, уровень развития их технологий будет настолько опережать наш, что даже имей мы на борту любую из наших систем оружия, мы бы, скорее всего, просто не успели бы нанести ответный удар, – раздался из-за угла кольцевого коридора голос главного инженера и по совместительству второго программиста и электронщика Славы Гончарова. После чего сам Слава, ловко спрыгнув с создающего псевдогравитацию вращающегося обода коридора, схватился за поручень и, погасив инерцию, «вплыл» в камеру для астрофизических наблюдений. Которая, как и все научно-исследовательские модули, была расположена в самом начале передней полусферы «Хиуса».

– Непривычно осознавать, что Дайсон был прав как минимум в том, что звёзды, которые мы видим, на самом деле являются лишь светом из торца некоего подобия оптоволокна.

– Угу, с диаметром около 97 километров и пока не ясными физико-химическими свойствами, – сказал Ганс.

– А вообще занятно получается, что у всех этих каналов диаметры излучающих торцов разные и соответствуют наблюдаемым или измеренным угловым размерам тех звёзд, к которым они могут вести, – задумчиво произнёс Слава, повиснув сверху (если можно так сказать в условиях невесомости) над головой Ганса.