Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

Не слишком приятно сознавать, что ты сломал высоковольтную линию электропередач, которая снабжала весь город электричеством и связью со всеми мирами – до такого еще никто ни разу не додумался, но раз уж решили пожертвовать городом – так тому и быть. И Макс, и Кирилл, и Машка на экране выглядели героями. Не взяли ничего – не варвары. Не стали ждать, когда их спасут или вспомнят. И героями выглядели дины, спасающие гуманоидов от землян. А еще большими героями выглядели земляне, не бросившие гуманоидов в беде. А когда нашли ядерную бомбу, зал рыдал и задыхался от смеха.

В общем, фильм удался – этакий трогательный боевик. Здесь, в академгородке их зауважали, начали узнавать и приглашать к себе. Кто-то дружески хлопал по плечу, кто-то поздравлял и с поступлением, и с успехом фильма, и давал запоздалые советы. Наверное, никто не остался равнодушным. А главное, теперь все знали: дины в душе добряки, земляне часто торопятся с выводами, многие из гуманоидов копируют друг друга, чтобы не раздражать и не выделяться, а почти бесполезные зеленые с их симбиотической зеленью самые необходимые в плане выживания в любых условиях.

На пороге общежития Кирилла ждал еще один сюрприз: ему сообщили, что в комнате его дожидается гостья.

Он удивился, здесь его никто не знал, чтобы прийти вот так. Он быстро поднялся на второй этаж, едва сдерживая волнение, и остановился на пороге, не узнавая старую женщину, которая обернулась. Она была старой, лицо избороздили морщины, но ее лучистые и задорные глаза смотрели на него молодо.

– Ну, здравствуй, – проговорила она, окинув взглядом спальню. – Уютно у тебя… Ах, да, – поморщилась старушка, – я не представилась… Я та самая Авдотья, которая выбрала тебя. Надо же, ты превзошел мои ожидания, – она довольно улыбнулась, вставая и приблизившись. – Дай-ка, я на тебя полюбуюсь!

– Вы? – хрипло выдавил из себя Кирилл, растерявшись.

– Я, я…

– Живы?

– Старую гвардию не так-то легко сжить со свету! Я, знаешь ли, в свое время тоже зеленью обзавелась, – пошутила бабка, рассмеявшись.

Она раза три постучала об пол посохом, и перед нею из синего пламени возник небольшой столик с едой и чашками для чая. Немного поворчав, она разлила чай, показывая на место рядом с собой.

– Жизнь там поганая, но, если все уйдем, человеку с бедой некуда будет пойти. Ты уж не сердись, что я Светку хочу через тебя вывести в люди.

– Какую Светку? – не понял Кирилл.

– Ту самую, которую в люди вывожу, – повторила Авдотья, издав смешок. – А вдруг однажды породнимся с тобой? Пара-то тебе нужна, как без суженной?

– Вы что-то путаете, моя жена умерла, когда ей было три года. Я нашел эту информацию в своем банке памяти.

– Та, да не та! Ты – строгий мужик, вот и возьми Светочку в жены, – посоветовала она серьезно. – Я не знаю, кто бы ей еще подошел. Она как ты – вдова. Ближнего убили, а ее не дозвались. И пряник, и кнут претерпела, так что она тебе под стать. Ну да это только мои пожелание, чем черт не шутит, а вдруг присмотришься, а с кем тебе быть – сердце подскажет. Я лишь о помощи прошу.

– Вы бы мне еще Ирину посоветовали – она тоже ваша внучка, – раздражаясь, но не смея перечить старухе, недовольно бросил Кирилл. – Вы уж как-то сами. А выбрал меня кот, а не вы, вы не могли обо мне знать. Стечение обстоятельств. Мы могли и не переехать в тот дом.

– Не торопись, больно ты скор, – прошамкала старуха, прикусывая размоченное печенье. – Я детям не доверила бы и медной монетой распорядиться. Я не про ту Свету, а про ту, которая сегодня примет смерть, если не поможешь ее остановить.

Кирилл молча разглядывал старуху, и доверяя, и не доверяя. Там, на земле, он вряд ли прошел бы мимо чьей-то беды, но здесь вдруг испытал тревогу, словно кто-то предупреждал: не верь, не верь…

– Короче, что я должен сделать? – напрямую спросил Кирилл.

– Выйти к ней отсюда и поговорить. Три месяца осталось до нового учебного года. А живет она в городе с отцом и матерью. Книгу ей никак не оставить. Да она ей не шибко нужна, сама до всего додумалась. А до двери сама не дойдет. Кот твой у нее живет, помогает, но не верит она ему, а Черемушки – слова такого в голове нет, и не подсказать. Вас на каникулы отпускают, так поживи маленько у тетки своей, а перед экзаменами забери ее к себе.

– Я должен посоветоваться с Гоблином… Как? Кот не здесь? – всполошился Кирилл. – И как я выйду? Ну, то есть, обратно потом попаду? – испугался он.

– Вот это другой разговор. За кота не переживай, вернется, когда кликнешь. Он же дух, – старуха повеселела, и даже как будто помолодела. – Ему учеников искать надобно. Правильных. Праведных. Вот и Светочку нашел. Вот адресок. Ты поторопись… позвони… мол, ошибся, а голос приятный ее распознал. Что приедешь к ней скоро скажешь, дай надежду… тут и телефончик есть. Ах да! – старуха внимательно посмотрела на Кирилла, размышляя. – Яшу надо просить… Ты варенье-то ешь, я сама варила. Малину на Земле собираю… у Черемушек. Там есть знатные малинники.

И вдруг, как профессор и куратор Гоблин, она торопливо растворилась в пространстве, оставив его наедине со своей растерянностью и оставшейся на столике запиской, а через пару минут, когда Кирилл уже собирался встать из-за стола, вернулась с Гоблином.

– Ах, Авдотья Захаровна, что же вы молчали-то? – торопливо говорил Гоблин, почесывая за ухом. Оценивающе смерил Кирилла взглядом: – Справится, не с таким справлялся. Мы все уладим. Но вы сами такие вопросы не решайте больше в одиночку, – упрекнул он ее. – Кир, ты ж вещмешок собрал уже?

– Нет еще, – расстроился Кирилл. Но ведь завтра все мы должны быть на станции, чтобы отправиться на орбиту Марса.

Полететь в космос Кириллу предстояло впервые – это и был тот самый обещанный Гоблином сюрприз. И вот все планы рушились в одночасье, теперь он должен отправится за какой-то Светой, в то время как другие будут любоваться марсианскими, может быть, самыми высокими в солнечной системе горами. Он внезапно испытал отчаяние, которое не ускользнуло от Гоблина.

Но куратор только усмехнулся, переглянувшись с обеспокоенной старухой.

– Да не пытайтесь скрыть! – попросил Гоблин Авдотью, которая сама не своя пыталась устоять на ногах, держась за кресло. – Девушка собирается покончить с собой, – объяснил он Кириллу. – Ее постоянно извращенно, с избиениями, насилует отчим, а мать разрешает. Она полностью зависит от них. Восстановить позвоночник несложно, твоя мать вполне могла бы провести такую операцию, но никто не покажет ее врачу, а сломал его отчим. И, естественно, никто, кроме твой матери, не сделает такую операцию бесплатно. Мы могли бы помочь частично ускорить процесс заживления после операции, но для этого нам нужно послать кого-то из наших, чтобы ввести в организм регенерирующие биофаги. И мы решили послать тебя. Кир, из всех ты один живешь неподалеку. Кроме того, ты один мог бы испытывать к ней симпатию, которая не ускользнет от нее. Она радуется каждому демону, которого смогла обезвредить. И ты один можешь поговорить и рассказать все твоей матери.