Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Ну, я согласен, – кивнул Кирилл. – Что я должен делать?

– Первое, мы сейчас позвоним. Ты скажешь ей, что у нее твой кот, который потерялся, когда ты приезжал с ним в город – и произнесешь несколько подбадривающих слов. Второе, ты пообещаешь прийти за котом. Нужно ее остановить. А когда вы встретитесь, внезапно проявишь интерес к ее болезни и предложишь сбежать из дома, чтобы показать ее твоей матери.

– Да без проблем. Моя комната свободна, пусть поживет у нас. Валяйте, звоните. Только как же она подойдет к телефону, если не ходит?

– Трубку ей кот притащит, мы же даем ему соответствующие инструкции… Кстати, профессор Авдотья Захаровна будет преподавать вам ботанику. Она знатный травник. В ее последнем справочнике указаны двадцать тысяч видов растений, собранные в Семиречье со всех концов галактики. Заметь, ни один вид не потеснил другой!

– Извините… – Кирилл уставился на старуху во все глаза – она лишь махнула рукой.

– Да звоните же скорее! – простонала она, хватаясь за сердце. – Она ж думает: кот-то ей мерещиться! Подышала на зеркало, а там нет никого!

Кирилл шагал по протоптанной кем-то тропинке, увязая в сыром снегу, вдыхая пахнущий весной воздух, и внезапно понимал, что ему нечем оправдать свой побег из дома. Никто его там не ждал, про него давно забыли – и вдруг, вот он, здрас-сте! И почему не на автобусе, а из леса? Ладно, напомнили под конец, что на дворе зима, вернее, конец марта, приоделся. Так привык к лету, что и в голову самому бы вспомнить не пришло.

Сердце билось где-то у горла и в теплой куртке на меху, сшитой из материала, который более или менее мог сойти за тот, который производили на земле, было жарко. И джинсы, и меховые ботинки – всей группой рыскали по торговому центру, чтобы обнаружить отдел с земной одеждой. Производили ее, конечно, в Семиречье, но качественно, от настоящих не отличить. Там же выбирали подарки для матери и родственников, собирая деньги на них всем миром. Вся его стипендия ушла на учебные материалы. Фильм профессора Гоблина оказался как нельзя кстати, после показа интересные моменты включили в рекламный ролик о Семиречинской академии. Ролик транслировался на всю галактику, так что деньги в черной кассе у группы были. Немного, но на экскурсии и разного рода мероприятия должно было хватить. В академии каждая группа зарабатывала, как могла: кто-то травки продавал, кто-то патенты, кто-то облака разгонял – не возбранялось.

Он пощупал карман с документами и выделенной из черной кассы суммой. Документы должны были подтвердить его слова и оправдать его перед матерью, а деньги хватить на похищение сосватанной ему девицы. Планы профессорша-травница могла строить любые – но жениться в его планы не входило. Он бы и так помог.

Выкрасть девушку нужно было за два дня, а еще как-то уговорить мать оставить ее у себя до лета. Сказать, что переписывался?.. Хотя нет, отчего же тогда им не написал? И раньше познакомиться не мог, каждый день на виду. Может, сказать, что учусь с ее братом? А где тогда брат? Сбил на велосипеде… Нет, позвоночник ей сломали в детстве, еще семи ей тогда не исполнилось… Господи, как можно насиловать калеку, которая ничего не чувствует, только боль, да еще бить при этом?

Кирилл мысленно содрогнулся, представив себе ее отчаяние. Девушка с трагической судьбой не выходила из головы, все проблемы меркли, когда он думал о том, что с ней сделала собственная семья. Какие там марсианские горы, когда тут такая беда у человека?!

И постарался выбросить из головы, когда увидел знакомые очертания дома.

– Ты иди, побудь с ней, – попросил он кота. Кот встретил его у входа в Семиречье, словно и не бросил его. – Эх Васька, Васька, перегрыз бы им горло…

– Тогда она с голоду умрет. После того, как отчим успокоится, какую ни какую корку хлеба бросит. Но воду иногда дать забывает, у нее обезвоживание. Иногда я чего-то из холодильника приволоку. Но если в холодильник не положат, где возьму? Ну ладно, я пошел. Ждем тебя. Ты им деньги покажи, они без страха в дом пустят, чтобы ограбить. Но ты им все не показывай, скажешь, мол, заплатить скоро много должны, а жить негде. Я посодействую, вызову демона алчности. А как из дому уйдут, вызовем такси. Но ты в другую сторону сначала поезжай, вдруг искать начнут. Хотя вряд ли. Если только деньги мозги застят. Так она совершеннолетняя, имеет право уехать. Но они в нее мертвой хваткой вцепятся, у нее ж пенсия по инвалидности.

– Да понял я, понял…

Кирилл уже подходил к калитке.

Дорожка была вычищена до самой дороги. Рядом с калиткой кот исчез, оставив его одного. И сердце Кирилла отозвалось щемящей болью, когда навстречу ему лениво из будки выполз Туз, гавкнув пару раз, радостно завилял хвостом, заскулив и бросившись навстречу.

– Ах ты ушастый! Ну как ты ту без меня? – Кирилл тепло обнял Туза, обнимая его голову и целуя морду. – Гуманоид ты мой! – с любовь проворковал он, истаивая от нежности. – Дома кто есть? Все дома!

Обе машины, и Александра, и тети Веры стояли во дворе, припорошенные выпавшим за ночь и подтаявшим снегом.

Дверь в дом оказалась запертой изнутри. Он позвонил, потом постучал. Ждать пришлось долго, дома еще спали.

– Кто там, – он узнал сонный голос тети Веры.

– Теть Вер, это я, Кирилл…

Неожиданно наступившая тишина слегка его напугала. Тетька Верка могла шмякнуться в обморок.

– Теть Вер, ты живая там? – он приник ухом к новым железным дверям с глазком и чуть не упал, когда дверь распахнулась.

– Кир… Кирюшка… Кирочка… Господи… – тетка щупала его, дрожа всем телом, и внезапно повернулась и завыла как сирена. – Анька… Анька!

На крик ее выскочил раздетый Александр, за ним, завернувшись в простыню, Мирослава, а следом мать, хватаясь за сердце.

– Тьфу, черт, я думал на нас напали… – плюнул Александр и внезапно замер с удивленно округлившимися глазами, схватившись за перила. – Кирилл, ты? Откуда?

– Нас вертолетом доставили, высадили на дороге… Из тайги… Ну, правда, не позвонить, не написать… – побожился Кирилл. – Там такая глушь! У нас там исследовательский центр, и ребята – супер! В общем, простите, что я вот так пропал и нашелся.

Кирилл обнял мать, которая вытирала слезы, шмыгая носом, поднимая брошенный рюкзак.

– Кир, а мы тебя… похоронили… – выдавила из себя сама не своя Мирослава.

Кирилл рассмеялся.

– Я так и думал. Ну и… воскрес!

Он и не заметил, как вытянулся. Теперь он был выше Александра на полголовы, а мать и тетя Вера едва доставали ему до плеча. И мышцы он за это время накачал, хоть и не такие, как у Александра.

– Да что мы на пороге-то! – вдруг одумалась тетя Вера, разведя руками. – Господи… какой же ты стал… возмужавший красавец!