Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

На следующий день заметили, что Славик о чем-то думает и хмурится.

Вечером того же дня произошло еще одно знаменательное событие: он вдруг отчетливо осознал, что болен, и болен давно. И пожалел об этом, впервые усомнившись в своей настойчивости обладать тем, что пыталось от него избавиться. Переживал, но осознавая тщетность и безнадежность своей «любви». И снова вспомнил мать, внезапно испытав чувство горечи и вины.

Работать стало легче. Сам момент, когда ему делали лоботомию, вытащить пока не получилось. Но он вдруг начал чувствовать тени, и то, с чем они приходят, словно бы разделившись в себе. Думать об Ирине объективно он еще не мог, но не терял сознание. До полного выздоровления было далеко, но, наконец, сдвинулись с мертвой точки.

– Я думаю, у него есть что-то кроме лоботомии, – рассудила тетя Вера. Она повертела в руках справочник по травам средней полосы России, с которым не расставалась. – Что-то, типа внушения или гипноза. Возьми колдунов Вуду. Они убивают человека ядом, проводят ритуал захоронения, а потом откапывают – и получите совершеннейшего раба. Он умрет, если прикажет колдун. Не кто-то посторонний, а именно колдун. Почему для других он закрыт?

– Колдун не любого травит, а того, кто пришел к нему сам, – не задумываясь, ответил Кирилл. – А до этого отравил женщину, через которую позвал носителя матричной памяти. Общеизвестно, что вампиры умеют наложить Зов, когда жертва сама на него идет, и когда пьют кровь – издеваются, я думаю, раздевают – человек испытывает удовольствие. У Сани и Славки жизнь покатилась под откос, а им ни холодно, ни жарко – спят и видят, как вампирша прижимает их к себе.

– Кир, этого мало! Тогда любой врач был бы колдун Вуду.

– Славика зовут со стороны души. Почему люди бежали за Иисусом? Он жил в семье, никто и не думал на него молиться. И вдруг, он возлагает руки, плюет в землю, мажет грязью глаза, шепчет на ухо. Чем больше он проповедует и совершает таинства воскрешений, тем больше людей видят в нем нечто иное. А другие судят трезво, обращая внимание на тот факт, что изгоняет он нечистого и болезни силою Везельвеула, то есть – демоном! То, что мы сделали. Но мы Славика не вылечили, мы закрыли одного демона другим.

– Стоп, что он, говоришь, делал? – тетя Вера изменилась в лице. – Возлагал руки и плевал в глаза? Славка извивается, как будто его чем-то придавили, и все время царапает глаза! Кир, мы, кажется, нашли!

– Теть Вер, ты прямо на лету схватываешь! – восхитился Кирилл.

– Это оттого, что я относительно здорова. А твоя идеи не нова. Египетская Книга Мертвых полностью подтверждает твою теорию. Мы закрыли беса бесом. Не лучший вариант, но пока альтернативы нет.

– Это что же, мы навредили Славику? – испугалась Мирослава.

– В какой-то степени да, – кивнула тетя Вера. – но у нас выхода нет. Нам нужно заставить Славку вспомнить, а он не может, с той стороны поднимается какая-то муть, которая его вырубает. Кир, что там по твоим схемам?

– Попробуем искать то, что связано с ушами, глазами, бредом из тьмы.

– Если ты прав, это прорыв в психотерапии.

– Как бы ни так! – Кирилл внезапно понизил голос, воровато оглянувшись. – Сидим тихо, мирно, никого не трогаем. Ты представляешь, что с нами сделают организации, которые живут на пожертвования? Они нас на фарш пустят!

– Славик, ты понял, что нужно искать? – обратилась тетя Вера к Славке, показывая ему схему. – Позволь голове думать об Ирине, а сам смотри, как я тебя учила. Ты – пограничный столбик, ты – суслик на стреме, ты – Всевидящее Око. Будет больно, не паникуй, мы должны понять, кто и что с тобой сделал. Понял? Кивни.

Славка кивнул, о чем-то задумавшись.

– Надо признать, мы все же продвинулись, – успокоил себя Кирилл. – Посмотрим, что будет через три дня.

– Почему через три? – удивилась тетя Вера.

– Спасителю виднее, он собаку на этом съел, – усмехнулся Кирилл. – Наверное, должна произойти какая-то ломка, укрощение строптивых.

Славик хватался за голову и выл, катаясь по земле. Боль была сильной. Слезы лились из его глаз ручьем, и он снова отключался, впадая в беспамятство, но уже не в припадке, а засыпая мертвым сном, когда его невозможно было привести в чувство.

Камни вдоль ручья собирала лишь Мирослава, которой не хватало сил смотреть на брата, нервы ее не выдерживали. А кроме того, она и сама вдруг начинала находить у себя то одну болезнь, то другую.

Что-то прочитать в информационном поле не получалось, разве что кот иногда вытаскивал слово или фразу, снимая боль на минуту, другую. В такие моменты Славка приходил в себя, понимая, что никакой болезни у него нет. Но, если и было на свете чудо, то происходило оно на их глазах. В него уверовали все члены экспедиции, в том числе и сам Славик.

В его самочувствии наметился несомненный прогресс. Речь стала внятной, голова потихоньку начала соображать. Он уже не собирал все камни подряд, выбирая лишь те, которые подходили для продажи. Память, как таковая, полностью не вернулась, но кое-что он о себе помнил, а как, объяснить не мог. Мирке оставалось лишь подтвердить или опровергнуть ложные воспоминания. Мирку теперь беспокоило другое: если Славку признают здоровым, пенсии им не видать, как своих ушей.

Иногда Славик все бросал, малодушно пытаясь сбежать.

– Слава, возьми себя в руки! – хладнокровно приказывала тетя Вера, вставая у него на пути. – Нет, ты никуда не уйдешь!

– Я не могу! Мне больно! – выл Славка, махая руками. Но ударить тетю Веру, которую считал чуть ли не матерью, или Кирилла, который был выше на голову, не решался. – Я этого не вынесу! Сделайте что-нибудь! Дайте таблетку!

– Нет! Никаких таблеток, – упирался Кирилл. – Славка, если закроем соматику, нам в следующий раз ее не поднять! Пойми и все пройдет!

– Как? Не видно же ни хрена! Вас бы на мое место!

– Не знаю… Сделай что-то такое, чего не сделал бы, стань другим… Нас там не было, ты сам должен вспомнить! – настаивал Кирилл. – Уже таблетку просишь, а месяц назад слюни пускал!

– Что у тебя здесь? Вот здесь? – тетя Вера махала рукой у него перед лицом, заставляя его взглянуть то влево, то вправо.

– Люди там…

– Кто?

– Не знаю! Отпустите меня…

– Славик, ты снова нормальным стать хочешь?

Сама того не ведая, тетя Вера и со своей памятью разобралась. Это была не медитация, как она говорила, а что-то другое. Но смысл индийской мифологии, когда поднимаются жестокие боги с ножами в кровавых одеждах, дошел до нее в том понимании, в каком они реально существовали. Способ оказался настолько эффективным, что она труда вытащила чужую память. Никогда она не была на демонстрациях, ее не били дубинками, она не напивалась до такой степени, чтобы скатится с лестницы. Но помнила, как будто прожила еще одну жизнь. А сразу после этого избавилась от хронической боли в суставах и тяжести в печени. Но последнее списала на травы, которые готовила для Славки и пила вместе с ним.