Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Ой, да ты что! Три комнаты, газ, водопровод! И сад… – Мирка прижала ладони к щекам. – Боже, я такая счастливая!

– Погоди радоваться, барак он и есть барак. Газ – это когда отопление и горячая вода. А вторую половину кто занимает?

– Он еще лет тридцать простоит, ту улицу недавно строили, – обиделась Мирка. – Но раз Зеленин управляющий, ему положен коттедж. Кстати, они переезжают скоро, а мы в следующем месяце. И соседи нормальные. Не пьют, не скандалят. Я хотела маме твоей подарок сделать, как ты думаешь, что ей подарить?

– Это не маме, это нам с тетей Верой, – скептически напомнил Кирилл. – Я рад за тебя. Не айс, но жить можно. Главное, крыша и стены не разваливаются. Завтра отправляемся в горы, будь готова. И не забудь лекарства для Славки.

– Не забуду, – шмыгнула Мирка носом. – Я еще три дня назад все собрала. Думаешь, медитации ему помогут?

– Не знаю. Но тетя Вера по этому делу мастер. Проверим. Хуже не будет, – успокоил Кирилл. – В конце концов, что ему тут одному делать? Таскать с места на место тяжести он и там может.

Со вторым испытанием возникла непредвиденная проблема. Кирилл не смог разорвать связь между Славкой и Ириной, а на той стороне творилось что-то непонятное. Даже тетя Вера, которая верила в йогу, медитации и травки, начала сомневаться, что Славку можно вылечить. Он мог часами сидеть, погруженный в самого себя, окутанный такой тьмой, что иногда становилось страшно и бросало в дрожь – и ничего не видел ни он, ни Кирилл. А стоило ему подумать о себе, как о человеке, тут же начинались приступы эпилепсии. Славик был запрограммирован оставаться дурачком.

Удивляя тетю Веру своей просвещенностью, иногда Кириллу все же удавалось вытащить тьму на свет, следуя советам кота. А на следующий день Славке становилось еще хуже: он просыпался избитый, едва выползая из палатки, и медленно отходил, падая до своего обычного состояния. Ночью ему снились кошмары, которые он описывал, как настоящее, с той лишь разницей, что та сила, которая приходила и избивала его, не издавала ни звука.

И все же, к концу второй недели, за ужином, Славка вдруг рассказал о походе в школьные годы, а потом взял гитару и запел. Голос у него был красивый, глубокий, а глаза вдруг сделались одухотворенными.

Перемена была настолько разительная, что все трое слушателей боялись пошевельнуться, чтобы не спугнуть мимолетное видение.

– Он в музыкальной школе учился, – тихо прошептала Мирка. – А еще он рисует… Рисовал. Удивительные вещи рисовал. Мама у нас была художником.

– Обалдеть! – прошептал в ответ Кирилл. – Может на резчика камня его?

Значит, Славка выздоравливал. Кирилл, потерявший всякую надежду, и тетя Вера, расписавшаяся в собственном бессилии, воспряли духом.

– С ума сошел? Рано! Он без пальцев останется, – ткнула его в бок тетя Вера.

Но спустя мгновение, с прищуром думая о чем-то своем, согласно кивнула.

– Я попробую. Можно поучиться на том, что у нас не возьмут. У самой у меня опыт небольшой, я ж из любопытства…

– Кстати, у меня скоро занятия начинаются, – недовольно вспомнил Кирилл, когда Славик отложил гитару.

– А у меня отпуск заканчивается, – взгрустнула Мирослава. – Но Зеленины уже переехали, так что… – она весело улыбнулась. – Последнее с огорода соберем, картошку выкопаем и тоже будем на новом месте устраиваться.

– Славик, а ты о чем думаешь? – Кирилл заметил, что Славка снова погрузился в себя, оставаясь здесь, но где-то в другом месте.

– Об Ирке, о чем же еще-то? Все они только о ней и думают, – недовольно поморщилась Мирослава.

– Об этой твари, Славик, надо думать объективно, – настойчиво посоветовал Кирилл— Только тогда сдвинемся с мертвой точки. Она тварь, злобная тварь. Она убила твоих родителей, выставила вас на улицу, отравила вам жизнь, а тебя сделала калекой.

Он решил не отступать. До него только сейчас дошло, что болезнь могла быть прикручена к нему вместе с Ириной, которая в свою очередь тоже сопротивлялась, обращаясь к врачам и целителям. Соматика не могла меняться только на одной стороне, выздоровление Славки неизменно вело к ухудшению состояния ее самой. Во время его беспамятства Царя или Царицу хвалят, пытаются ей угодить – то же делали и они.

Договорить он не успел. Слава вдруг закрыл глаза, будто от удара, и через мгновение уже лежал на земле в беспамятстве, колупая глаза. На губах выступила пена, из расцарапанной щеки потекла кровь.

– Так, стоп! – встал на пути Мирки и тети Веры Кирилл. – Я понял…

– Кир, он же убьет себя! – испуганно воскликнула тетя Вера.

– Не убьет, у него этих приступов было… Представь, что нас нет, понаблюдаем!

– Кирилл, отпусти! – злобно прорычала Мирка, стараясь вырваться из объятий.

– Нет, именно на такую реакцию и рассчитана лоботомия… Все будут бросаться на помощь. Вы разве не видите, это ложная эпилепсия! Руки работают, тело работает, это не судороги… Вернее судороги, но… В подсознании его что-то происходит, надо понять, что… А если он сейчас там, в том состоянии, когда ему пробили башку?

Обе женщины разом прекратили сопротивление, уставившись на Славика с интересом.

– Молились, значит? – зловеще прошептал Кирилл, избавляясь от задумчивости. – Попробуем расстроить их планы.

– Кир, ты о чем? – забеспокоилась тетя Вера.

– А давайте проверим мою теорию! Предположим, на том конце Ирка, и здесь она – держит в руке информационное поле. Что они могли про себя рассказать? Правильно, что лучше их никого нет. Когда Славка начинает сопротивляться сказочникам, он уходит в бессознательность. Значит, мы сейчас как бы тоже там… Встаем в круг и начинаем поливать грязью сволочей, восхваляя Славика, а в первую очередь гнобим Ирину, как будто это она перед нами. Пусть хлебнет своего дерьма.

– Кирилл, ты с ума сошел? – испугалась Мирослава.

– Нет! Кир, ты гений! – тетя Вера захлопала в ладоши. – Шаманы именно так изгоняют злых духов. Я, кажется, поняла смысл диких танцев и угрожающих криков, а галлюциногены нужны, чтобы видел обратную сторону луны. На наших это не срабатывает, потому что кричат шаманы на своем, – она прошлась по лугу, вооружилась веткой и ножом. – Мы дадим Славику опору, на которую он сможет встать! Ну что, поехали, Кир!

– Поехали! – намазывая лицо боевой раскраской из грязи, засмеялся Кирилл. – Ты, Мирка, соперницу свою все это время могла бы иметь во все щели!

– Ладно, поверю вам на слово, – мрачно согласилась Мирослава.

Приступ в этот день длился минут тридцать. Заметив, что Славка приходит в себя и пытается вспомнить, где он, прекратили шаманить, быстренько заняв место у костра и разговаривая ни о чем. Точно так, как показывали в фильмах, когда больной просыпался в какой-нибудь пещере.