Андрей Мансуров - Капризная с-сука!..

Затем снял наконец противогаз: закись уже отсосана и рекуперирована поглотителями! Запер каюту, и отправился в ванну – пока донёс эту козу до койки, вспотел. (Двести с лишним метров, всё-таки.) Кого-нибудь встретить по дороге в длиннющем техническом коридоре он не боялся – что усыплённые им несущие вахту, что все остальные мирно спят: два часа ночи по корабельному условному.

А ему не хочется предстать перед милашкой запыхавшимся и вонючим-потнючим.

Когда вышел из ванной, на него в упор смотрели два широко открытых восхитительно ярких зелёных глаза.

Женщина, сердито прищурившись, попыталась что-то сказать, но он услышал только невнятное мычание.

Возмущённого, буквально – огненного, взора беспомощной жертвы его будущих упоительных ощущений Шмутц не боялся. Он этот взгляд попросту игнорировал. Да и остальных, кто, вот именно, за здоровье и психику «девушки» переживал, и пробовал всё это время эту с-сучку «вразумлять» и уговаривать, он, если честно, презирал.

Им надо было не возмущаться, уламывать, и вразумлять.

А просто взять эту дуру силой!

Но вот чего-чего, а страха в её взгляде пока не имелось. Привыкла, стало быть, что она тут – типа местной королевы. «Чего изволите, Ваше Величество?»

Неверное мировоззрение. И неадекватная оценка своей роли.

Ничего. Это вполне исправимо.

Он нарочито неторопливо стянул с неё одеяло. Аккуратно сложил. Пристроил на стуле. Взял приготовленные ножницы, пощёлкал ими. Глаза дамы открылись, если только такое возможно, ещё шире. Но всё же пока опять-таки – не из-за страха.

Ладно, ему торопиться некуда.

Нарочито медленно он разрезал один рукав её стандартной голубой армейской блузы с фирменной надписью «МКФ», в которой она, как и большинство членов экипажа, предпочитала спать, до горловины. Разрезал и второй. Затем разрезал блузу на боках.

Убрал верхний лоскут, обнажив мускулистую и гладкую спину. Весело взглянул в возмущённо горящие глаза. Женщина снова что-то зарычала из-под кляпа – весьма сердитым тоном.

Шмутц не стал ни отвечать, ни что-либо комментировать. Отложил ножницы, обеими руками провёл по спине – от плеч до ягодиц. Женщина содрогнулась: вполне естественная реакция. Это вам – не бездушная запрограммированная кукла!

Бедная Белинда! Впрочем, нет. Он сам дурак! Белинда как раз – не виновата. Виновато чёртово тщеславие и боязнь приколов и насмешек: поэтому он и заказывал себе всегда размер таза «эль». А у него – банальный «эс».

Он положил руки Наиле на талию. Сильно сжал пальцы. Женщина явно только с большим трудом удержала крик боли – а боль должна быть сильной! Он проверял такой захват на себе. Отлично.

Сопротивляется, значит. Тем приятней будет её обрабатывать. И сломать.

Он снова взялся за ножницы. Ср е зал штаны. И трусики. Верхние лоскуты убрал.

Отступил на шаг, чтоб полюбоваться перед началом.

Красавица! Какие ягодицы, какая изящная линия бедра! Да и талия – когда она лежит, вроде, есть…

Именно этого он и ожидал, и по описаниям и по записям из тренажёрного и библиотеки. Да и сам видел шоу – в красных-то бикини!..

Не зря, значит, горбатился и нёс её сюда. Сейчас-то его подленькая похотливенькая и гнусненькая натура разгуляется в своё удовольствие!

Он почувствовал, как ноздри трепещут, а рот кривится в волчьей ухмылке.

Женщина отреагировала наконец как надо: поняла, что никто её не спасёт из лап грязного садиста-маньяка, и тот привязал её вовсе не для того, чтоб любоваться!

Да, что-то хотя бы отдалённо похожее на страх, ужас, панику, наконец прорезались в её словно ещё шире открывшихся и моргающих глазах!

Или ему показалось, что он их там увидел – а ему, собственно, больше ничего и не надо!!! Чтоб уж – воспряло так воспряло!

Отлично. Сохраним это ощущение: торжество и полная власть над беззащитной живой жертвой!..

Он достал из шкафа любимую синтетическую простыню. Вовсе незачем уродовать это беломраморное тело рубцами и рваными ранами. И бить он будет несильно.

Ну… Постарается, по-крайней мере!

Хотя бы вначале.

Однако благие намерения, как всегда, оказались отброшены, когда вошёл в раж.

Он обрабатывал и обрабатывал эти восхитительные ягодицы и бёдра, рыча от вожделения и наслаждения. Восторг!..

И слушал эти сдавленные конвульсивные выкрики, ругательства и рычание, несущиеся из-под кляпа при каждом ударе, и видел как корчится, пытаясь вырваться из лап палача, беззащитное стройное тело! Настоящее !!!

И ещё он понимал, что никто и ничто не сможет остановить его!

Кроме него самог о !

Вдруг дверь каюты с грохотом слетела с петель, явно выбитая чьим-то могучим пинком, и он только успел, задыхаясь, оглянуться, как на него обрушился настоящий ураган из разъярённой плоти, громко что-то рычащий из-под противогаза, и сразу треснувший незадачливого доморощенного садиста обмотанной грязной тряпкой монтировкой в центр лба!

Перед глазами вспыхнул фейерверк разноцветных искр!

Сознание нагло уехало куда-то, а к лицу внезапно ринулся коврик перед кроватью…

Когда очнулся, обнаружил, что двинуть ни руками, ни ногами почему-то не может.

Ощущая, как дико гудит голова, он заставил себя всё же разлепить слипшиеся глаза, и осмотрелся. Чёрт!..

Он распят на собственной кровати!!! Причём привязан своими же верёвками!

А в рот вставлен кляп! И надёжно там закреплён. И чем-то ещё жутко омерзительным воняет… Точно: нашатырный спирт! Его же собственный!

Повернув голову, он их увидел.

Сердитая, и до сих пор тихо матерящаяся, переступающая с ноги на ногу, и сжимающая кулаки, Наиля. Одетая в его же, Малькольма, рубаху и штаны. А рядом с ней нехорошо, даже как-то хищно, ухмыляется… Техник Ходжес!

Да что же это за!..

Он ведь мог бы поспорить, что сейчас – не Ходжеса вахта!

И как это этот гад догадался про закись азота – противогазы на их корабле хранятся, конечно, в каждом коридоре, но использовали по прямому назначению их – всего два раза! Первый – при прорыве из системы охлаждения реактора жидкого лития, а второй – когда у доктора Людвига взорвался баллон с хлором!

Техник Ходжес сказал:

– Очнулся. Теперь можно. Ты считала?

– А то! Каждый удар!

– Готова?

– Да!

– Ну, приступай! Считать не забывай. Зуб, как говорится, за зуб. Но – без фанатизма. А то ещё увлечёшься!.. И он ходить не сможет. А он нам нужен. Кто-то же должен чёртов кондиционер обслуживать.

– Нет уж. Не хочу отвлекаться. Давай – ты считай. Восемьдесят три.

– Погнали!

Хотя спина и ягодицы Малькольма оказались «заботливо» прикрыты неистирающейся простынёй, удары ощущались чертовски… Болезненно! Да что там – болезненно! Жутко!!! Невероятно больно!!! Он и не представлял, что простая плеть может доставить столько мук! А-а-а!!!..