Сергей Осинных - Экспансия 4`13

– Есть что-нибудь новое, о том человеке, про которого ты рассказывал? – Голос Фарука пронзила сталь, шутить он был не в настроении. Вряд ли во всем городе найдется человек, который смог бы вспомнить, когда у Фарука вообще было настроение для шуток.

– Пропал. С тех пор его никто не видел. – Дружелюбно ответил Аурх.

– Наш Король очень желает встретиться с ним. Если вдруг ты услышишь что-нибудь, хоть что, сообщи. Король обещает хорошее вознаграждение за любую информацию. – Фарук сказал это и направился прочь, давая понять, что дальнейшие разговоры его не интересуют.

– Где тебя найти? Если у меня появится информация. Как обычно, в борделе? – Ехидно произнес Аурх в следующее мгновение Фарук будто врезался на ходу в невидимую стену. Обернулся и быстрым шагом направился обратно. С каждым шагом улыбка на лице Аурха становилась все менее радостной.

– Знаешь что, Аурх. До нашего Короля дошли слухи, что кто-то из воров на ночном рынке имеет гораздо больше, чем говорит. Будто этот кто-то платит не половину, как положено, а чуть ли не вовсе десятую часть добычи. Король поручил мне проверить и, в случае чего, наказать наглеца. Как ты считаешь, стоит ли мне начать проверку с тебя? – Ледяное спокойствие в голосе Фарука пугало даже сильнее, чем если бы он кричал. Понятно, что он ничего не найдет, Аурх честен, по крайней мере, в этом отношении. А если бы и не был, то устроил бы все так, что никто и не докапался. Но это не важно, потому как сам факт проверки вызовет такую реакцию, что Аурха свои же подчиненные прирежут и первым делом доложат Королю.

– Прости меня грозный Фарук, я забылся. Такого больше не повторится. Прими этот скромный дар в знак моих извинений. – Сказал Аурх, уже совершенно не шутливым тоном, и протянул кошель. На тряпичном кошеле маслянисто поблескивали в свете факелов несколько капель крови. Фарук взял кошель, не отводя глаз от Аурха, сунул его в потайной карман своего плаща, затем едва заметно кивнул и ушел. Аурх простоял так еще некоторое время, не в силах сдвинуться с места. Смотрел в сторону, куда ушел Фарук и думал, что сегодня он заглянул в лицо Богине Смерти, и та его пощадила.

Снова холод. Ледяная пустыня. Снова никого вокруг. Энни стояла на льду и смотрела на свои ноги. На них были надеты красивые сапоги, высокие, до самых колен. Синий цвет и переплетающийся узор создавали впечатление, будто сапоги тоже сделаны изо льда. И не только сапоги, вся одежда была разукрашена ледяным узором. Странный звук раздался за спиной и Энни обернулась. В нескольких шагах от нее горел костер. И как только кто-то умудрился зажечь здесь костер? У костра, спиной к Энни, сидел человек. Он кутался в красный, выцветший халат. Порывы ветра, которые никак не влияли на костер, все время раздували полы халата, и человек нервно их поправлял.

– Эй. – Крикнула Энни, и человек у костра вздрогнул от испуга. Он обернулся, увидел Энни. Оказалось, что человек очень стар. Все его лицо изрыто морщинами. Проявив весьма завидную, для такого возраста, ловкость, человек вскочил на ноги и обежал костер так, что он остался между ним и Энни.

– Не бойтесь, я просто хочу спросить. – Стараясь говорить как можно дружелюбнее, произнесла Энни. Человек заговорил. Певучим, сильным голосом, он произнес длинную речь, на непонятном языке. И тут в голове у Энни что-то произошло, она точно понимала, что не знает языка, но будто смысл сказанного передался ей прямиком в голову.

– Ты пришла за мной? Не может быть. Я не могу. – Человек продолжал говорить, но смысл был тот же.

– Что вы не можете? Кто вы? – Спросила Энни. Человек снова заговорил и смысл его слов вновь обрел форму в голове Энни.

– Я не могу. Нет. Почему ты пришла за мной? – Он говорил еще что то, потом его будто осенило, он упал на колени и, смотря вниз, запричитал. Слов было много, но смыл оказался короток.

– Я не смотрю, прости мою дерзость. – У Энни начинала болеть голова, а еще этот человек почему-то очень сильно ее раздражал.

– Да что тут происходит? – закричала она и голова заболела еще сильнее. Человек заговорил, но все вокруг темнело от боли и сильный шум в ушах заглушал его голос. Последнее, что мозг Энни успел передать сознанию, была фраза.

– Я все понял. Я понял. –

Энни проснулась. Она чувствовала себя необычно хорошо. Сон был крепким, хоть под конец и снилось всякое. Она лежала, еще какое-то время наслаждаясь пробуждением. А затем память, словно бревно на берег, выплеснула события прошедшего дня. Но технология, которой Ридл усыпил ее, действительно работала хорошо. Она уже не чувствовала обиды или злости. Стресс от пережитого крушения прошел бесследно. Лежала она на какой-то кушетке. Похоже из того самого композитного материала, который так рекламировали на Земле. Под действием излучения, которое, разумеется, было секретной разработкой, этот материал мог ужаться в несколько раз. Некоторые образцы показывали значение двенадцатикратного уменьшения. Но в среднем, те, что пошли в серию, ужимались в десять раз. Так кушетка метр на два ужималась до двадцати сантиметрового кубика. Насколько Энни могла вспомнить, двенадцать таких были найдены в багажном отсеке вместе с четырьмя палатками.

– Очухалась, мисс истеричка? – Услышала Энни довольный голос Ридла.

– Куда тебя послать, так что бы ты долго не возвращался? – Ответила Энни, но без явной злобы.

– Да мы и так уже черт знает где, и неизвестно когда вернемся. – Ридл присел на край кушетки.

– Это из- за тебя? – Спросила Энни.

– То, что мы здесь? То, что мы рухнули на эту планету? – Ридл скептически улыбнулся. – А не слишком ли ты высокого мнения обо мне?

– Ты ведь киборг. Я видела, как ты убил тех… людей. Кибернизация запрещена уже сколько? Лет тридцать? –

– Да, Я киборг. И нет, кибернизация не запрещена. Оружие, которое установлено, возможно, запрещено, хотя сейчас это значения не имеет. В общем, я могу перебить пару десятков аборигенов, но лишь потому, что они были голые и вооружены примитивными палками с острым концом. Будь эта группа зажравшихся полицейских с обычными бластерами, скорее всего меня бы поджарили еще на подходе. –

– Что ты хочешь этим сказать? –

– Хочу сказать, что вывести из строя корабль у меня не хватит ни сил ни мозгов. –

– Ну, разумеется, ты теперь прикинешься маленьким и глупеньким и вообще ты не причем.

– Слушай, можешь сидеть тут сколько угодно и жалеть себя, обвиняя всех вокруг. А я пойду поем. По ощущениям: не ел уже пару тысяч лет. – Ридл встал и, не оборачиваясь, вышел. Желудок Энни, будто проснувшись ото сна, решительно заявил о своей солидарности с Ридлом. Нос начал предательски улавливать запахи чего-то очень вкусного или, как минимум, очень съедобного. Энни хотела было остаться в палатке, чтобы доказать Ридлу, что он не прав. Но все внутренние органы решили дружно саботировать эту попытку, мягко намекая на то, что доказательство собственной правоты не есть самое важно в данный момент. В чем именно Ридл был не прав, Энни ответить себе так и не смогла. Грустно выдохнув, расписываясь в собственном бессилии перед голодом, Энни вышла из палатки. Непривычно яркий свет двух солнц бил в глаза.